Она вернулась в комнату, с грохотом выдвинула ящик комода – бумаги… свидетельство о разводе. Свобода…

Свобода нужна, чтобы совершать ревизию своего офисного гардероба? Не есть ли то знак высшей бессмысленности нашего существования в этом мире?

И тут вдруг мобильный подал сигнал – пришло сообщение в WhatsApp.

Что-то случилось – так в первый миг решила Катя. И цель появилась – ехать, мчаться куда-то на ночь глядя – наблюдать, участвовать, описывать расследование, собирать материал по горячим следам.

Она открыла мессенджер.

Смотрела на сообщение, пришедшее только что.

Не по работе. Личное.

Отправитель ей знаком.

В их переписке всего несколько коротких сообщений. Первое Катя не удаляла, хотя каждый раз, когда она читала его, ее щеки пылали. Дерзость… А поначалу она вообще восприняла написанное как великую наглость. Но это не было наглостью. Честно говоря, это не являлось и дерзостью.

Отчаянный жест.

Второе сообщение представляло лаконичный диалог. Его ответ – «Не опоздаю ни на минуту».

Это когда они встретились в пустом джазовом клубе и расстались потом надолго.

Третье сообщение пришло спустя четыре месяца. Коротенькое слово…

Она не ответила сразу, ждала, что последует за его обращением к ней. Но снова на месяцы воцарилось молчание.

А теперь новое послание. Катя скользила глазами по строчкам. Стихи Лермонтова. «Сон» – только перефразированный, с иными акцентами…

У Кати потемнело в глазах. Она сжала мобильный. Строчки расплывались. Она начала быстро набирать ответ, сбилась…

Но мобильный колокольчик прозвонил снова.

Катя посмотрела на сияющий огнями город, раскинувшийся за окнами ее квартиры.

Тот, кто прислал ей «Сон», задал вопрос:

Самого худшего, того, что представилось ей, когда она прочла про «рану», к счастью, не произошло. У нее отлегло от сердца.

На подоконнике ее квартиры с некоторых пор поселился мраморный античный бюст. Продавали его по интернету как стильное украшение для квартир, офисов и лофтов, именуя богом Аресом.

Но Катя сразу дала мраморному воину в греческом шлеме другое имя.

Гектор.

Ее самый любимый герой «Илиады». Кого еще в детстве она так мечтала спасти под стенами Трои.

– Нет, никак нельзя. Мы вас на территорию пропустить не можем. Приказ.

– Но это место происшествия, разве нет? Я криминальный обозреватель пресс-службы Главка Екатерина Петровская, мы всегда работаем вместе с оперативной группой. Скоро и наш телеоператор подъедет.

– Здесь и с опергруппой пока туго, конь не валялся. И какой еще телеоператор? Да вы что?! Нет, мы вас пропустить не можем. Категорически запрещено.

Диалог с неумолимыми патрульными происходил у ворот дома на холме в лесу в подмосковном Полосатово. Место Катя еле нашла по навигатору, вбив туда адрес. Выехать в Полосатово ее попросил шеф пресс-службы, позвонивший утром. Катя как раз открывала припаркованный во дворе ее дома на Фрунзенской набережной свой маленький «Мерседес Смарт», который верно продолжал служить ей. В субботу она планировала приехать в пустой офис пресс-центра в Никитском переулке – в период пандемии сотрудники пресс-службы чередовали дежурство «в присутствии» с удаленкой. В тишине выходного дня Катя собиралась переделать все накопившиеся дела. Однако ее шеф сам позвонил ей.

– Все меняется, Екатерина, – объявил он, выслушав ее. – С делами в Главке я сам завтра разберусь, а ты, пожалуйста, отправляйся в Полосатово прямо сейчас, не откладывая. Там очень странный случай приключился. Они сами озадачены – я звонил в тамошний отдел полиции только что. Их начальник после трех суток дежурства домой уехал, но они его снова вызвали, ждут. В Полосатове сейчас так же скверно, как и везде. Много заболевших среди личного состава, работать практически некому. А тут, как на грех, странные и зловещие загадки… Если предчувствия меня не обманывают, Екатерина, а ты знаешь – я редко ошибаюсь, это тот еще случай. Особый. Нам, пресс-службе, его упустить нельзя. Но будь крайне осмотрительна и осторожна на месте происшествия. Возможно, тебе там дадут более четкие инструкции, и ты их выполняй.

Однако, пока в Полосатове, где она прежде не бывала никогда, ей не только не дали «четких инструкций», но вообще гнали прочь.

Катя готова была уже сдаться. Она оглядывала высокий деревянный забор, крашенный суриком, – ничего не видно, кроме крыши дома, верхушек деревьев. У забора всего две сиротливые полицейские машины. У ворот со взломанным замком патрульные не просто в полицейской форме, но и в противогазах!

Визг тормозов. У забора лихо остановился огромный «Гелендваген», сияющий черным лаком и хромом. Из него вышел высокий широкоплечий статный мужчина – шатен с серыми глазами, облаченный в строгий черный костюм и белую рубашку (галстук приспущен), и решительно шагнул к патрульным.

Катя замерла. Хотя… что скрывать… она знала, чувствовала, что все скоро случится, возможно, именно так после вчерашнего вечернего…

– Полковник Гектор Борщов. Спецпредставитель и советник-референт Совета национальной безопасности. – Мужчина небрежно вскинул в сторону патрульных не привычную красную «корочку», а новомодный бейдж с гербом. – Вы что за самодеятельность разводите, сержант? Что за маскарад с противогазами? Здесь рядом правительственная трасса, царский поезд и конвой уже в пути, вы сечете серьезность момента? Или мы с вами в детском саду в игрушки играем? А? До-о-оложить обстановку!

– Товарищ полковник, чрезвычайное происшествие. Труп обнаружен на участке домовладения. Странный какой-то… Выставлены здесь в качестве поста, чтобы ограничить доступ на участок. А тут пресса права качает! Лезет! – патрульный, бормоча, кивнул на хранившую молчание Катю.

Полковник Гектор Борщов искоса мельком тоже глянул на нее.

– Пресса? Где? – Тон его резко изменился, этакий тревожно-капризный фальцет, как у булгаковского Фагота. – Вы бредите, сержант? Рядом правительственная трасса, маршрут уже согласован и задействован. Какая пресса, а?

– Да вот же она, перед вами, а я воспрепятствовал!

– Не пререкаться! Чтобы никакой прессы у меня. Под вашу персональную ответственность. А это не пресса, это коллега из пресс-службы подмосковного Главка, пропустить разрешаю только ее одну. – Полковник Гектор Борщов легонько, очень бережно подтолкнул ошеломленную Катю вперед, надвигаясь всей своей массивной атлетической фигурой на оробевшего патрульного, тесня его на участок. – Работает только она здесь без ограничений с полным допуском. Остальных гнать! И я не понял юмора – что значит труп странный?

– Товарищ полковник, я лучше сейчас нашего эксперта-криминалиста позову.

Патрульный развернулся, приоткрыл ворота и ушел. Второй остался на месте. В проеме ворот Катя разглядела ухоженный участок с цветами, дорожками, автоматической поливкой и каменный двухэтажный особняк, выкрашенный охрой.

– Здравствуйте, Катя, – тихо и совсем уже другим тоном произнес полковник Гектор Борщов.

– Здравствуйте, Гек. – Катя обернулась к нему. Они смотрели друг на друга.

Через участок к ним двигалась призрачная белая фигура в маске и костюме биозащиты, какие носят врачи в коронавирусной красной зоне.