– Почему не верблюда? Мне и без вороны дел хватает.

– Ну, ба-а!

– И чем же ты её собираешься кормить?

– А что сегодня на ужин?

– Хватит кричать. Умойся и приходи на кухню.

– Ладно!

Вика наскоро сполоснула руки, слегка обваляла их в полотенце и прискакала в кухню.

– Проголодалась? – кинула через плечо бабушка. – Поешь пока борща, я подогрела.

– М-м-м, – недовольно промычала внучка, хотя борщ всегда любила и могла съесть его даже две тарелки. Но сейчас не хотелось. Заметила перемену в одежде бабушки.

Обычно бабушка Мила ходит дома в платье или в футболке и бриджах, а уж если фартук надела – значит будет стряпня и пир на весь мир!

– Ур-ра, пирожки! Чур, я морковные леплю!

Пирожки с морковью – Викины любимые. «Губа не дура», –приговаривает бабушка, помешивая ложкой начинку.

Пока подходит тесто, бабушка делает начинку. Обычно это тушёная капуста с яйцом – для большого «общего» пирога, мясная или рыбная – для любимого пирога деда Валеры. И непременно сладкая: варенье, джем, сгущёнка, один раз даже шоколадные конфеты в ход пошли. Все Филипповы – сладкоежки! «Гениальные пирожки», – как-то сказал про стряпню своей мамы Денис, Викин папа. И попал в точку.

Шаньги с яблоками, творожные, малютки-амки, заправленные вареньем или повидлом, а иногда и просто плюшки с «таком» – перевитые кружком плетёнки. Тёплые, мягкие, м-м-м, вкуснотища!

Бабушка Мила любит творить «на ораву», хотя в семье сейчас только трое. Но мало ли кто ещё в дверь постучится? Забежит Гузелька в гости, да ещё и не одна, а прихватит одноклассницу, братика и свою бабушку. Или заглянет «на запах» соседка – будет чем угостить.

– Понравится – так всем, а не понравится – сама съем! – обычно приговаривает бабушка, хотя такого ещё ни разу не случалось.

– Ба, а, ба! А тебе какие пироги больше нравятся?

– А какие на столе! – бабушка ловко присыпала мукой сочень, чтобы к рукам не прилипал. – Сегодня будут яблочные, морковные, творожные, мясные и шанежки. Дрожжевое тесто ставить было некогда – будем лепить «преснушки».

Тут она нагнулась и случайно уронила очки в горку муки. И сама над собой засмеялась:

– Вот ворона – очки проворонила!

Кругленький бабушкин животик заходил ходуном.

Вика, заметив живототрясение, тоже залилась смехом. Задела локтем банку с мукой – чуть не просыпала.

– Дурь до добра не доведёт! – бабушка сдвинула брови к переносице и невзначай мазнула мучной рукой себе по носу. Получился почти театральный грим.

Ну разве не здорово хохотать до упаду, шлёпая себя по бокам и коленкам? Может, многие взрослые стесняются, а когда их дети не видят, смеются сколько влезет. Невозможно же всё время ходить с «канцелярским» лицом.

– Ладно, хватит! – скомандовала бабушка, вытирая выступивший пот уголком полотенца. – И прекрати качаться на табуретке – сломаешь!

Бабушка стращала зря. После первой поломки дед «посадил» табуретку на особый замечательный клей и объявил Вике, любительнице повертеться, что теперь можно не волноваться, мол, эта «штуковина» всех переживёт.

Бабушка тем временем достала большой стакан: нарезать сочни. Девочка умаляющее сложила ладошки: дай «покрутить».

– Ступай чаще! А то отходов получается много. Не сочень, а дырявое облако! Второй раз такое тесто не раскатать – туговато. Дай-ка покажу.

Вика от старания даже язык высунула. На этот раз получилось точь-в-точь. Глядя на внучку, бабушка не могла сдержать смех: не только руки и брюки, но и нос и щёки в муке. Хорошо ещё, что фартук успела повязать и велела убрать волосы под косынку.

Дверь в кухню приоткрылась, и в образовавшуюся щель просунулась голова деда Валеры, а затем и он весь. Не один, с гитарой.

– Привет, стряпухи! Что-то я проголодался. Решил сегодня испытать пирожковую диету. Сейчас как раз время приёма пищи.

Вика, оценив дедово пузо, хмыкнула и строго возразила:

– Мы не стряпухи, а повара!

Она всё ещё сердилась на деда за то, что тот не дал ей утром досмотреть мультик – отобрал пульт от телевизора. Ожесточённая борьба за пульт между ними шла три дня – у деда вышел из строя старенький ноутбук и, пока он в нём ковырялся, поделить телевизионные каналы мирным способом не получалось.

– Повара, повара, – согласно кивнул дед Валера, уселся на табуретку и повёл носом. – И кондитеры тоже! Чем это пахнет? Сейчас отгадаю. Яблоки с корицей!

– Повар да пекарь – вечные профессии! – закивала головой бабушка Мила, смазывая подошедший пирог яйцом. – Другие исчезают, а эти всегда в цене!

«А ведь и правда, – подумала Вика, украдкой засовывая в рот мелко накрошенную варёную морковь, перемешанную пополам с яйцом. – Не только вечные, но и самые вкусные профессии!»

Дедушкины пальцы пробежались по струнам, получилась незатейливая мелодия, и Викины обиды разом испарились. Дед играет вкусно, с душой, и беспокойный дом постепенно накрывает огромное покрывало умиротворения. Разговоры прекращаются, остаются только звуки. Лишь бабушка изредка вздохнёт и тихонько подскажет внучке:

– Творога не жалей!

Пирожки у Вики получились похожими на маленьких поросят: беленькие, длинненькие. И – как ни старалась – кривоватые. И очень прожорливые: сколько начинки съели – из брюшка вываливается! А вот бабушкины пирожки как на подбор: кругленькие и ровные.

«Ничего, научусь! – сопит Викуся. – Буду хорошей хозяйкой, а ещё, ещё… переводчиком!»

«Переводчик – словно комета, которая связывает миры разных людей. Чтобы все друг друга понимали, договаривались и не ссорились, – продолжает размышлять Вика, старательно защипывая очередной пирожок. – Я – быстрая комета, и бабушка Мила – тоже комета, только медленная.

Гм, осталось только выучить разные языки».

Вот уже и последний противень с подошедшими шанежками отправился в духовку. На глубоких тарелках, накрытых полотенцами «отдыхают» готовые пирожки. Вика с дедом уже так объелись, что, как говорится, «только глаза не сыты».

– Что-то никто из гостей сегодня не идёт, – вздохнул дедушка, удовлетворённо поглаживая живот. Он у него большой и круглый, похож на холм. «Вот если бы я вдруг стала маленькой, как Дюймовочка, то смогла бы кататься с дедова живота, как с горки», – размышляла Викуся, хитро поглядывая на расстегнувшуюся пуговицу на дедовой рубашке.

– Не придут, – ответила бабушка и, вытерев руки о фартук, устало присела на табуретку. Дело сделано – можно и отдохнуть.

– Как не придут?! – вздрогнула Вика. – Давай я Гузельке позвоню – сейчас же прибежит!

– Пирожки в поездку возьмёшь! – строго распорядилась бабушка: – Завтра с классом в кукольный театр поедете – вот и угостишь свой народ.

– Ой! – всплеснула руками Вика. – А я и забыла! Во сколько же сбор? Погляжу, у меня в дневнике записано…

И сорвалась с места.

– В девять! – крикнула вдогонку бабушка, но Вика её уже не слышала.

Она позвонила подружкам, договорилась о встрече по пути в школу. И через пару минут, возбуждённая, вновь появилась на кухне.

– Сказали в дорогу взять только питьё. Пойду пирожки в рюкзак уложу. Ещё надо тетрадку, ручку, карандаши и мишку Серёжку. Он самый маленький, влезет.

– Ага, ещё мяч, роликовые коньки и три пары джинсов – засмеялся дед Валера. – Потом сумку не поднимешь. Успокойся, всего на день поедете. Пирожки ещё горячие, остынут – возьмёшь. А бутылочку с водой я тебе приготовил.

Но Вике не сиделось. Она принялась носиться из комнаты в комнату, переживать, представляя, как они поедут с ребятами на автобусе, вытряхнула из школьного рюкзака всё содержимое и, только обнаружив там свою заветную тетрадку, немного успокоилась.

Вика посмотрела на деда, сидящего перед выключенным телевизором с закрытыми глазами. На ум пришло слово «безмятежность». Дедушка всем своим видом её демонстрировал. Она тут же записала это слово в заветную тетрадку. С недавних пор узнавание новых слов превратилось в увлечение.