— Наша Хозяйка едва не умерла, она слаба, и ты теперь думаешь, правильно ли поступила, предав Дракулу? — банши замотала головой, но некромант поднял ладонь, не давая той говорить.

— Ты думаешь, не стоит ли сдаться Князю Тьмы, выдать ему наше местоположение в обмен на свою никчемную, жалкую жизнь? — девушка замотала головой ещё яростнее, отползая от костра, словно тот мог дотянуться до неё.

— Прекрати, Трэвес, — послышался надрывный хрип из самого угла пещеры, — Дракула казнит её, стоит только нашей маленькой беанши высунуть свой носик, и никакой торг тут не поможет.

Слова Батори не были прямо обращены к ведьме, но та поежилась, вжимаясь в ледяную поверхность стены. Вид вампирши её пугал, но сильнее пугали мысли о своей незавидной участи: Елизавета использует и убьёт, Господин казнит.

Мириам отвернула голову, предпочитая наблюдать за радостной вылвой, скрючившейся на корточках и вгрызающейся в кость.

— Госпожа, — тон Трэвеса мгновенно стал елейным, — прошу, не напрягайтесь, Вам нужно сохранять силы.

— Не читай мне морали, — вампирша кашлянула, тяжко, с отвратительным хрипом, — лучше дай свою флягу.

Слуга послушно передал почти пустую бутыль в руки Батори, та поболтала содержимое и залпом отпила половину.

— Ничего хуже этой крови не пила, — Елизавета стёрла тёмные капли с губ, — низшая нечисть на вкус, как помои.

Трэвес виновато скривил губы, принимая флягу из рук вампирши и присел рядом с Хозяйкой, осматривая повязку на груди. Рана выглядела ужасно, некромант отнюдь не был силен во врачевании, тем более не ведал, как лечить увечья от магического оружия из другого Мира.

Елизавета с омерзением отвернулась, пока слуга проводил осмотр. Это изувеченное тело, порченная оболочка, она не хотела её видеть. Не хотела замечать, как фарфоровая кожа превратилась в сухую, местами прорванную серую бумагу, как вспухли потемневшие вены, как расползлась от сердца дыра, словно рак, разъедающая некогда красивую женскую грудь.

— Как только Вы немного восстановитесь, мы сможем двинуться дальше, — старик вновь пролепетал фразу, что повторял последние дни, как мантру.

— Я не восстановлюсь, Трэвес, — сухо произнесла вампирша, откидывая ткань, что прикрывала её правое плечо и руку, — ты же сам видишь, крови этой мелюзги хватает только на поддержание подобия жизни во мне. Не более.

Некромант нервно сглотнул, стараясь держать марку, но вид огромных, почерневших язв, изуродовавших руку от кончиков пальцев до плеча, говорил сам за себя. Батори криво усмехнулась, наблюдая за его реакцией. Всё плохо, она это знала, но одно дело — знать самой, другое — видеть подтверждение в глазах напротив.

— Создай портал и отведи меня к нему, — сглотнув болезненный ком, выдавила из себя вампирша.

— Моя Госпожа, боюсь, Дракула сможет засечь нас, — Трэвес говорил так быстро, что половина звуков терялась, — и я не уверен, что Господин поможет в этот раз, — старик прервался, завидев, как блеснули глаза Хозяйки.

— Думать — не твоя задача, — процедила Батори сквозь стиснутые зубы, злость отняла последние крупицы сил и вампирша устало откинулась назад, — что-то мне подсказывает, что он сам ищет встречи со мной.

Трэвес не рискнул расспрашивать о причинах такого вывода и потому просто кивнул, беспокойно оглядывая свою Госпожу.

— Она поела? — Батори кивнула на довольно урчащую вылву.

— Кажется, да, — Трэвес приблизился к существу, только сейчас обратившему на него внимание.

— Тогда тащи сюда, — Елизавета приподнялась на локте, — я выпью её и в путь.

Трэвес грубо схватил вылву за тонкую костлявую шею, отрывая от земли. До недавнего времени счастливое существо, завизжало от ужаса, дрыгая коротенькими тонкими лапами, пытаясь вырваться из хватки.

Притихшая в уголке Мириам, старалась не смотреть на отвратительную картину, но поросячий визг вылвы, не давал переключиться.

Вылва билась в руках некроманта, отчаянно стараясь спастись, её огромные, похожие на чёрные блюдца глаза, бегали по пространству, ища выход. Крики стали пронзительнее, выше, напоминая раздирающий душу плач младенца. Впереди блеснули пара изумрудных огоньков — последнее, что увидело существо, прежде чем острые, как бритва клыки вспороли артерию.

***

Лэствилл. Чёрный Замок.

Лайя расположилась на широкой тахте у окна, здесь было лучшее освещение в комнате. Сколько времени она не бралась за инструменты? Раньше реставратор не могла провести и пары дней без работы, теперь, стоило закончить реставрацию последней картины, как её заветная сумка переместилась на задворки шкафа.

Руки бегали по листу, оставляя размашистые, смелые линии, Бёрнелл всегда любила рисовать быстро. Казалось, самые первые «тени» наброска — самые верные, не прикрытые попытками приукрасить свое виденье.

Кольцо на тонком пальце то и дело поблескивало, отражая солнечные лучи, и девушка временами отвлекалась от своего занятия, любуясь дорогим сердцу украшением. Разговор с Сандрой вымел из души всё кроме искреннего счастья. Как ведьма это делала? Всегда умело настраивала струны её души парой нужных фраз.

Бёрнелл покрутила карандаш в руке, думая, как лучше расположить всех на рисунке, и снова невольно расплылась в улыбке. Столько любви… В ней было столько любви к каждому из них, что та больше не умещалась внутри, потому и было решено — рисовать. Она должна изобразить их всех, Влада, Лео, Локида, Сандру, Стефано и себя, конечно же, рядом с ними. Её самые близкие друзья, её семья, внезапно ставшая такой маленькой, но от того только более крепкой и нужной.

В комнату постучались, но реставратор едва обратила внимание, поглощённая своим делом. Дракула тихо вошёл, осторожно закрывая за собой дверь.

— Красиво смотришься, в своей стихии, — Влад мягко опустился на тахту, стараясь не мешать.

— Примерно также ты выглядишь для меня в своём костюме за ноутбуком, — улыбнулась Бёрнелл, не отрываясь от листа, — захотелось нарисовать всех нас.

Вампир наклонился, оставляя лёгкий поцелуй на плече и одновременно заглядывая под руку девушки.

— Влад, не мешай, — слегка недовольно запротестовала Лайя, когда новый поцелуй коснулся уже шеи.

— К моему большому сожалению, помешать мне все-таки придётся, — тон Влада вернул себе привычную серьёзность, — но сначала, я бы хотел кое-что с тобой обсудить.

Бёрнелл раздражённо отложила инструменты, разворачиваясь корпусом к Дракуле и складывая руки в замок на груди.

— То, что было в столовой, — Лайя набрала побольше воздуха, готовясь что-то сказать, но Влад перекрыл её реплику, — ты должна знать, что я не стремлюсь тебя в чем-то ограничивать, а так сказал, потому что забочусь о твоей безопасности.

Отблески ссоры слегка распалили угольки обиды, девушка закусила губу, нахмурившись.

— А выглядело, как попытка меня контролировать, — почти спокойным голосом проговорила Бёрнелл, однако на кончиках пальцев завибрировала магия. Девушка поспешила спрятать руки.

— Я понимаю, — самоконтроль явно давался вампиру куда лучше, — но тебе нужно принять, что ты только вступила в новый для себя Мир и ещё банально не знаешь его законов. Я просто хочу уберечь тебя. И прости, душа моя, но порой это может идти вразрез с твоими по истине героическими порывами.

Издевается? Лайя внимательно всматривалась в непроницаемое лицо Дракулы, пытаясь найти там признаки сарказма — вампир стоически выдержал взгляд прищуренных глаз.

— Вообще-то я в курсе, — чуть тише добавила Бёрнелл, ковыряя обивку тахты.

Влад слегка приподнял брови, изображая удивление, уголки губ подрагивали в полуулыбке.

— В курсе, что я поступаю так из соображений твоей безопасности? — Лайя молча кивнула, буркнув что-то под нос, — и что, даже тираном меня не считаешь?

— Тирания? Не, не слышали, — поддакнули черти, наспех стягивая командирские кители и срывая агит-плакаты со стен.

Реставратор не выдержав, прыснула от смеха, вставая перед мужчиной с упертыми по обе стороны руками.