Рокербой все это время с дивана исподлобья наблюдал за Ви, неспешно занимавшимся повседневными простыми делами. И молчал. Ни слова не говорил. Так молчал, что соло прямо всей кожей, словно наэлектризованное покалывание, ощущал это давление, этот намек, этот, сука, бессловесный пинок под задницу. И стойко не обращал внимания, упорно избегал смотреть в сторону Джонни.

Но серьезно, чум, ты собрался игнорировать свое второе «Я», все эмоции, мысли, взгляды и действия которого транслируются тебе прямиком в мозг? Оба они все знали и все понимали о действиях и их предпосылках друг друга. Но до определенного момента давали друг другу право на молчание.

Теперь, как Ви ни старался судорожно придумать себе какое-нибудь еще дело, ему пришлось согласиться, что они закончились. Если он, конечно, не хотел привести в порядок оружие, но рокер прекрасно знал, что это наемник делал не далее, чем вчера. И этого Сильверхенд бы Ви не спустил. Поэтому, обозначив свое поражение и готовность к диалогу, соло завалился раздраженно на диван, вытянув ноги – вот он я, дескать, валяй, начинай. И рокербой все это прекрасно чувствовал. И, конечно же, начал.

Набрать номер и договориться о встрече – перейти определенный рубеж. Все, что оставалось им с Джонни, это правильно провести беседу и вытряхнуть из холодной бляди информацию о физическом нахождении ебаного логова безумных ученых – точки доступа в Микоши. Все. Ну, пожалуй что, не обнулиться в процессе, неправильно построив беседу. Получить координаты, проработать план и… осуществить его. Разделиться. Избавиться от рокера.

- А что будет после с тобой, Джонни? – взгляд наемника против воли стал больным, страдающим. Он чувствовал, как горе и нетипичный страх выжигают ему зрачки. Он буквально терял силы жить, когда думал о том, что Сильверхенд просто исчезнет из этого мира. Перестанет существовать. Уйдет из жизни Ви навсегда. И, блять, хуй с ней, с жизнью Ви – не самое главное это горе, вот серьезно! Если бы перед соло стояло условие о том, что рокербой сможет жить, но Ви больше никогда его не увидит… Да наемник, не задумываясь, согласился бы! Только бы Джонни жил, только бы просто знать, что он есть где-то, живой, горячий, сильный, может быть, даже счастливый хотя бы иногда, хотя бы немного… Но Ви нельзя было об этом думать. Он обещал. Он, сука, обещал, но как же это было сложно!

И Ви намотал новый виток на кривой клубок в своем пылающем мозгу:

«C-can you feel it?

Can you touch it?

Get ready ‘cause here we go».

- Без, блять, малейшего понятия. Но за свою жизнь и посмертие повидал столько всякого говна, что вряд ли что-то сможет меня удивить. Может быть, твоя энграмма перезапишет мою на биочипе. Может быть, Альт вытащит меня в сеть за Заслон. В душе не ебу, Ви, – не оборачиваясь, явно не желая смотреть соло в глаза, Сильверхенд напряженно пожал плечами.

- Я буду… – сколько бы Ви ни старался держать себя в руках и вести себя, сука, адекватно, в последние дни его все равно позорно прорывало, словно плотину под сильнейшим напором потока воды. Потока каких-то диких эмоций. Похуй: успеть, сказать, сделать, поцеловать, донести все важное, одарить тупой банальной лаской, прижать лишний раз к себе, пробормотать нежности, показать свою, блять, любовь, тепло и поддержку.

Они ощутимо умирали вместе. Непонятно, страшно, неизведанно, туманно, бессмысленно. Каждый по-разному. Совершенно одинаково. Двумя разными смертями. Одной на двоих. Ви – медленно и в процессе. Джонни – в перспективе.

- Пиздец, ну вот не надо только этой хуйни… – мощное мускулистое плечо дернулось раздраженно, а в сорванном бархатистом рычащем голосе наемник уловил с оторопью затаенную боль, но заткнуться уже был не в силах. Все невысказанное раньше просто разрывало его на части. И он закончил фразу, несмотря на явный протест рокербоя.

- …скучать, Джонни.

- Мог бы доебать тебя, славно и от души отхуесосить, заставить ненавидеть меня напоследок! Для облегчения процесса, – ухмыльнулся, судя по тону, ядовито и обреченно Джонни, упорно не оборачиваясь, глядя и глядя в глупое окно на глупый жестокий проклятый сияющий город. – Но в твоем упертом и ебанутом случае эта хуйня не сработает. Не знаю тебя что ли? Ты будешь ходить с унылым осунувшимся еблом и гадать, в чем ты провинился, вместо того, чтобы охуевать от злости и проклинать меня последними словами. Пиздец ты, Ви, блять! Тяжело с тобой, строптивым и искренним ослом. И ничего это не облегчит ни тебе, ни мне. Да, ты будешь скучать, Ви, но это со временем пройдет! Звони!

Под конец тирады голос рокера стал громче, он почти задохнулся предпоследней фразой, но зато очень уверенно, словно распяв самого себя, вбил гвоздем финальный приказ.

Да, Ви понимал, что вел себя как бесполезный слабак, а особенно – и это он ненавидел больше всего, – на фоне самого Сильверхенда, державшегося молодцом, со всеми присущими ему достоинством и героизмом, хотя это ему было обнуляться снова, а вовсе, блять, не эгоистично ноющему тут о своих драмах соло. Рокербой его и пинать попутно умудрялся, заставляя двигаться шустрее, спасать свою жизнь, да еще и утешал, вестимо, как мог – подумать только! И это было жалко и унизительно. Также стоило помнить о том, что Ви обещал Джонни разъебать Микоши. Да он и сам хотел сделать это, потому что… «кто-то должен прекратить это безумие». Но все эти тропинки сливались в одну хуевую дорогу. С односторонним, сука, движением.

И Ви собрал в кулак всю свою разваливающуюся на осколки сущность, откопал в себе силы, мужество и гордость, вбил себе насильно в глотку свои принципы и, глядя в широкую спину рокера, набрал номер и, стараясь не цедить слова с презрением и яростью, поздоровался с ебучей императорской дочуркой.

Вот и все. Послезавтра. Послезавтра Ви расстелется изо всех сил перед сучьей японкой, отыграет со всей отдачей умирающего профессионального зверского наемника, готового на все ради спасения собственной драгоценной жизни. Отыграет в попытке получить нужную информацию. И либо этот перформанс сработает, либо их с Сильверхендом обнулят, не отходя от кассы, ко всем херам. Есть, конечно, еще призрачный шанс, что при атаке он сам вынесет арасакских псов и выйдет из «Углей» относительно живым. Да только толку? Без информации у них нет шансов ни на осуществление их террористической задумки, ни на обещанное рокербою выживание Ви.

Держи свое слово. Это самое ценное, что у тебя есть, мудила.

- Завязывай ебать себе голову, Ви. Если тебе так это нужно – только попроси, сделаю это гораздо качественнее и приятнее для нас обоих. Только боюсь пока сотрясать твою отбитую тыкву снова, – отлипнув наконец-то от проклятого окна, за которым уже темнело, Джонни пропал в вихре распадающихся, красиво бликующих пикселей, отразившихся на оптике соло, и появился уже лежа на диване, внезапной тяжестью обрушив свою башку на бедра Ви. Взглянул снизу вверх в лицо наемника и ухмыльнулся так, что кровь в жилах застыла в жидкий лед, а потом хлынула горячим расплавленным потоком, словно обварив сердце Ви кипятком. – Позвонил и позвонил. Договорился. Молодчинка. Забыл. Мы кино смотреть вроде собирались, нет? Че там есть на выбор?

- «Убийство в пробирке». Фантастика, вроде, – соло, все еще через силу вытягивая себя из мутного водоворота убийственных мыслей, включил голопроектор и прокрутил меню на список доступных фильмов, попутно на секунду ладонью перехватив давящую болезненно на его хозяйство черноволосую голову, сполз на сидении ниже, поддернул пижамные штаны и опустил затылок рокера себе на голый живот. Мягкие волосы Сильверхенда приятно щекотали кожу.

- Пафосное название, прикрывающее банальщину о трагической истории клонирования. Подвалы корп, история материнской или заурядной плотской любви ученого к своему творению. С непременным якобы загадочным преступлением. Убийца – садовник. В пизду, – потянувшись свободно и при этом чуть не заехав Ви живой рукой в висок, рокербой уперся ногами в подлокотник, плечами в бедро наемника и с усилием, глубоко и довольно вздохнув, распрямился во весь рост, заставляя Ви подвинуться к противоположному краю дивана. – Во, так заебись. Покурим? Че убогого там еще есть?