Словно в ответ на эту мысль Джонни внезапно содрогнулся всем телом и, как будто очнувшись от тяжелого транса, поднял голову. Светлый овал его лица выделялся на фоне окружающей темноты, и наемник встретился глазами с каким-то нездешним, затуманенным, голодным и жадным взглядом Сильверхенда. И, как ни банально, понял, что потерялся в этой жаркой ограниченной персональной темноте на двоих. Выпростав руки из плена коленей рокербоя, Ви быстро, словно боясь с чем-то опоздать, коснулся его голых горячих плеч над майкой, провел ладонями выше, к шее под волосами, поймал в темноте пахнущие порохом пряди губами. Джонни стиснул коленями бедра Ви, приоткрыл губы и выронил тяжелый громкий выдох, содрогнулся снова всем телом, и это снесло Ви голову окончательно – он был уверен, что никогда в своей жизни не встречал ничего более животного и настоящего, чем происходящее в этот момент между ними. Возбуждение настигло моментально, без обычной раскачки, сознание как-то даже не поспевало за телом.
Ви застонал в голос, прижимаясь каменным стояком к Джонни, восторженно чувствуя такой же стояк в ответ, ощущая, что от прошивающих навылет эмоций его просто разбирает на части. Джонни вновь уронил голову, как-то отрицательно и пьяно качнул головой – словно споря сам с собой, замер на несколько мгновений, оперевшись на напряженные подрагивающие руки, а потом внезапно жадно припал к Ви, тяжело и максимально интимно вжимаясь всем телом.
А затем наемника знакомо дернуло из реальности, качнуло и потеснило из собственного тела, накрывая уже испытанным эйфорическим ощущением полноты, подавляющим протест и возмущение – Ви не хотел на пассажирское место, он хотел сам касаться Джонни, но его никто не спрашивал. Зрение и ощущения на какой-то момент раздвоились, затем выравниваясь и приходя к равновесию.
Когда Джонни расстегнул штаны и, смочив ладонь слюной, сгреб член Ви – или свой? – в горячий кулак, соло ощутил странное возбуждение за двоих, словно отражение в двух зеркалах, стоящих друг напротив друга и образующих бесконечный коридор. Ви боялся, что в какой-то момент, умножившись, оно станет невыносимым.
Джонни дрочил умело, уверенно и затейливо, с незамутненным наслаждением, то переходя на простые размеренные движения кулаком, то ослабляя напор и лаская член кольцом из двух пальцев, оглаживал влажной ладонью головку, и вновь возвращался к грубоватым простым движениям кулака, точно зная, что ему нужно и как это получить. Он стонал тихо и хрипло сквозь зубы, закрывал глаза, склоняя голову, словно слушая себя, как до этого слушал, склонившись, наемника, и Ви содрогался от экстаза вместе с Джонни, потому что и в дрочке, как оказалось, у Сильверхенда тоже был непередаваемый блядский пресловутый стиль. Ви хотелось извиваться на сбитой постели, подмахивать, вбиваться членом в кулак, но, выяснилось, что он был почти полностью вытеснен на периферию, и все, что ему оставалось – это только оглушающее голое удовольствие, которое он не мог физически проявить – ни движения, ни стона. И это сводило с ума куда больше, чем простое удовольствие. Это было ебаной пыткой.
Казалось, что Джонни мог бы еще держаться, мог бы еще продолжать это безумное наслаждение, но, судя по всему, его накрыло ощущениями сходящего с ума Ви, практически мечущегося в агонии, поэтому кончили они внезапно, бурно и оглушающе.
И почти одновременно, без единого слова, наемника грубо вышвырнуло в негу собственного тела, во влажную блаженную пустоту.
Ви очнулся от почти уже забытого размеренного стука затылка Джонни о стену. Сильверхенд со скучающим видом стоял на своем обычном месте у окна и курил. Все было при нем – потрепанный бронник, авиаторы и саркастическая усмешка на безразличном ебале, словно бы не он полночи рассказывал ему шепотом о сокровенном, а потом разнузданно стонал прямо в ухо.
- Спасибо, Ви, – чуть сдвинув авиаторы вниз, Джонни ухмыльнулся шире и издевательски задорно выгнул бровь, – подрочить вживую – лучший подарок при адреналиновом передозе. Если надумаешь еще какой хуевый план, не забудь позвать.
- Да обращайся, – Ви был растерян до охуения и все еще не мог собрать свои мысли в одну кучу, чтобы понять что это было, но уже осознавал одно: он зол и чувствует себя использованным. Все было обставлено максимально по-сильверхендовски: искренне помог, приманил, одурманил, выеб в мозг без спроса и сделал вид, что нихуя не случилось. И теперь Ви мучило галимое чувство, что он все понял неправильно и очень многое себе этой ночью надумал. Как и те до него, в кого сам Ви так боялся превратиться, попав на орбиту звезды по имени Джонни, – Но если ты еще раз провернешь такую хуйню без спроса, то вместо дрочки закусишь блокаторами.
Как ни странно, ввязываться в спор Джонни не стал, хотя даже соло видел в ситуации огромный потенциал для бесконечных подъебок. Ви вообще показалось, что он почувствовал на мгновение какие-то отзвуки чувства облегчения.
Так Ви сделал для себя открытие четвертое: «Каким бы искренним ни казался Джонни, кого-то все равно выебут в мозг».
Комментарий к Need to feel myself again Офигенная иллюстрация к главе авторства BananaLover: https://ibb.co/PhNzf5v
====== That one thing that changed it all ======
В силу деятельной натуры и профессиональной деформации к рефлексии Ви был не склонен, но ситуация с Сильверхендом доебала наемника почище нового хита Us Cracks, звучащего из любого торгового автомата.
Запутанный клубок необходимо было развернуть, расцепить и расправить. Провести, так сказать, черту. Прямо так Ви себе гордо и с привкусом отвращения и сказал, как в мылодраме какой: “Тут я должен провести, блять, черту!”.
Джонни ему нравился, – внешне и внутренне, в бронежилете и без бронежилета, в профиль и анфас, – в этом не было ничего сверхъестественного: не Ви первый, но Ви, если все закончится для него удачно, последний. Причиной тому были природный магнетизм блядского рокербоя, немногие положительные черты и биочип, убеждавший Ви в том, что ничего более пользительного и охуенного для себя наемник в своей жизни не встречал. Прям морковка для больного цингой, сука.
Минусы были в том, что Джонни был бесчувственным мудаком, и в том, что биочип хотел, чтобы Ви стал этим бесчувственным мудаком, и, судя по всему, пихал ему Сильверхенда по самые баки щедрыми охапками и во все слабозащищенные места. А еще подмышки у Джонни были старомодно и скандально для 2077-го волосатыми – да, этот минус звучал по-мальчишески глупо, но Ви из вредности решил его учитывать.
Минусов было мало, но они были весомыми. Ну кроме подмышек – с этим Ви, пожалуй, мог бы смириться.
Вывод, в целом, напрашивался такой: относиться к Джонни было нужно как к антиквариату, которым он и являлся, – смотреть с наслаждением можно, трогать воспрещается.
С сопутствующими проблемами должны были справиться дрочка, здоровый сон, холодный душ и соблазны Чпок-стрит. План был заебись, четкий.
Но было просто, как говорится, на бумаге, да забыли про овраги.
Так чудесно и разумно рассуждалось только тогда, когда Джонни не было рядом. А он более-менее рядом был теперь всегда – они же с Ви практически чумбы, братаны, блять, по астральной дрочке.
А потом по просьбе Сильверхенда Ви добыл старые бутлеги SAMURAI. Послушал, как-то нехарактерно для себя экзистенциально взгрустнул, и, кажется, план пошел по самой банальной пизде. Потому что Ви, всю жизнь привыкший ебать чугун из репертуара Тоттентанца или переться под электропанк, ничего пиздаче, драйвовее, жарче и искреннее, чем эти древние записи, не слышал. SAMURAI вывернул его наизнанку, снял с души всю шелуху, а потом свернул обратно, но уже каким-то отвратительно просветленным. Если бы Ви был впечатлительной девочкой, он бы, наверное, горько заплакал, а так только мужественно шмыгнул носом, безумно сожалея, что никогда не сможет попасть на живой концерт или же услышать что-то новое от этой группы. Впрочем, на одном концерте, надо было помнить, он побывал. Да еще и в роли главного действующего лица. И тут наемник немного сдвинулся в сторону позиции Джонни о том, что современная музыка – посредственность. И это Ви напугало.
