Терпим. Дышим. Дышим…

- Я мог бы напомнить, Ви, что я предупреждал, – наемник только успел сомкнуть на секунду веки, а когда с трудом раскрыл глаза, Джонни уже нарисовался в своем эксцентричном картинном стиле – прямехонько над Ви, расставив свои длиннющие ноги по обе стороны от головы наемника, глядя снисходительно сверху вниз, – но, вижу, тебе и так хреново.

- Подметил, да? – что за мудацкая манера у рокера вечно выбирать позы, словно на него направлено не менее десятка камер? Сейчас бы снизу неплохой кадр вышел, под названием «Полное доминирование над раздавленным наемником», – Ты был прав, Джонни, план – говно. Можешь плясать.

- Есть у меня ощущение, пацан, что если щас кто и спляшет, так это будешь ты, – Сильверхенд выудил из воздуха вечную сигарету и, переместившись чуть вбок, опустился на корточки, – Тут, по классике, лежа на парковке, оттанцуешься или, как взрослые, домой пойдем?

- Так-то, ты, Джонни, спляшешь со мной, – мстительно огрызнулся Ви, содрогнувшись в новой конвульсии. Насчет дома, надо было признать, идея была хороша, но вот подняться на ноги, по которым пробегали волны судорог, казалось почти невозможным, – У нас с тобой на двоих одно тело.

- Да только у меня первый передоз был, когда твоя мамка еще на свет не родилась, – хмыкнул рокер безжалостно и вновь поднялся в полный рост, выпустив облако табачного дыма, – Разбирайся со своими конечностями и двигаем к лифту.

Со слов Сильверхенда все было просто донельзя, на деле оказалось почти нерешаемой проблемой. Ви напряг все свои нехилые мускулы, стараясь заставить себя перестать предательски трястись, осилил встать, но тут же содрогнулся и грохнулся на одно колено. Сердце заходилось в судорожном ритме, дыхание перехватило, а в глазах от усилия потемнело. А из глотки, как назло, еще и рванул знакомый изматывающий кашель, свидетельствующий о сбое биочипа.

- Да, блядь, Ви! – Джонни внезапно в своей манере перешел от вальяжности к активности, заметался раздраженно вправо-влево, периодически исчезая и перемещаясь в вихре помех. Навернул пару дистанций, отбросил сигарету, и неожиданно крепко ухватил Ви за плечо, рванув вверх, – Двигай ногами, пока не обнулился!

Уже сползая по стенке лифта, Ви сквозь оглушающее биение сердца, перекрывающее даже вопли рекламы с экранов, отстраненно удивился преобладанию психосоматики над физиологией. Сильверхенд существовал только в его голове, но воображаемая помощь рокера сработала и значительно облегчила путь. Со стороны это путешествие, наверное, выглядело, как минимум, странно.

- Ничуть не хуже, чем обычно, – язвительно отрезал Джонни, нервно и пружинисто меряющий шагами пространство лифта, считав мысли Ви, – Релаксанты дома есть?

- Есть, – губы Ви непроизвольно подрагивали, и ему приходилось напрячься как при лихорадке, чтобы выговорить слова, – но теперь уже сработают не сразу, стабилизатор на пределе.

Доковылять до квартиры удалось даже самому, без помощи конструкта. Правда, напугав до полусмерти стайку чумазых детей, тусующихся на этаже. Извечные местные наркоманы смотрели на Ви из своего угла понимающе, как на своего, и он их не осуждал.

Наемник ввалился в квартиру, сдирая на ходу с себя куртку и кобуру, роняя и то, и другое на пол. После споткнулся обо что-то, ебнулся сам, и до кровати пришлось ползти позорно на четырех конечностях. Нибблс из своего угла взирал на него свысока и с охуением, как умеют только коты. И Сильверхенд. Все, на что Ви хватило – это всадить в себя две дозы релаксантов и упасть на постель, после чего его накрыло окончательно. Руки и ноги выкручивало в непроизвольных конвульсиях, подергивались даже пальцы и губы. Зубы выбивали замысловатую дробь. Он давился собственным сердцебиением, а окружающие звуки, казалось, разрастались до неимоверных осязаемых размеров, наваливались неумолимо, грозя разворотить стены. Вендинговые автоматы трещали и щелкали прямо в голове, а дети пересмеивались где-то под кожей предплечий.

- Джонни…

- Заткнись! Просто заткнись нахуй, пацан, – наемник ощутил внезапную навалившуюся тяжесть и панически распахнул пересохшие глаза. Сильверхенд обнаружился оседлавшим бедра Ви, склонился угрожающе. Металлический указательный палец был нацелен Ви в грудь, – Сейчас ты будешь слушаться меня, выполнять все, как хороший мальчик, и не пиздеть.

Происходящее представлялось каким-то горячечным бредом. В первый момент соло показалось, что Сильверхенд наконец-таки ебанулся окончательно и сейчас, выбрав подходящий момент, удавит его нахер во славу анархии. Но ничего поделать с этим в настоящий момент наемник не смог бы. Оставалось покорно охуевать. Своим собственным корчащимся телом Ви ощущал, как Джонни тоже потряхивает, но мелкой дрожью. Рокербой снял авиаторы и отбросил, не глядя, куда-то за спину. Темный и острый взгляд Джонни ощутимо давил, брови были нахмурены. Гипнотичности добавлял необычный южный разрез глаз на совершенно в остальном европейского типа лице – словно у какого-то кровожадного древнего ацтекского бога.

- Ты будешь слушать только меня. Не шуршание крыс снаружи, не голоса блядского города, не свои объебанные мысли. Меня, – Джонни по-хозяйски пересел удобнее, ничуть даже в этой ситуации не потеряв небрежной пластичности, притиснул конвульсивно дергающиеся руки Ви к его же телу и прижал своими коленями сильнее, фиксируя как можно жестче.

- Джонни, ты… – крепкая ладонь, обвитая татуировкой полосатой кобры, моментально закрыла рот Ви, большой палец дополнительно впился под нижнюю челюсть, бескомпромиссно фиксируя, не давая и шанса на новую попытку сказать что-либо.

- Ебало на ноль, Ви. Я говорю, ты слушаешь, если не хочешь обнулиться от остановки сердца, – голос Сильверхенда был негромким, но уверенным до крайности и каким-то горячечным. Тяжелая металлическая ладонь легла на грудь Ви и ощутимо вдавила в матрас, выбивая остатки воздуха из легких, – Ощущаешь давление – выдыхаешь, когда я ослабляю давление – ты вдыхаешь. Дышишь так, как позволяю тебе я. Понял, Ви? Кивни, пока не задохнулся.

Ви ощущал себя судорожным хомяком на столе безумного ученого. Но что еще оставалось судорожному хомяку? Он кивнул, шею скрутило очередной конвульсией – и тут же ладонь, закрывавшая ему рот, пропала. Сильверхенд, все еще тяжело упираясь хромированной рукой ему в грудь, переместил живую ладонь на подушку рядом с головой Ви, опустил взгляд, склонился ниже – черные пряди закрыли лицо. Ухом наемник явственно чувствовал потустороннюю для окружающего жара прохладу одного из серебряных перстней рокербоя.

В глазах у Ви почти потемнело, когда Джонни ослабил давление своей металлической руки и, все еще склоненный, шепнул хрипло и отстраненно: «Вдыхай». Сильверхенд словно выслушивал что-то в их общем теле и, мало того, явно слышал то, что искал.

С каждым новым вдохом и выдохом, продиктованным чужой волей, явленной давлением тяжелого металла руки на грудь, комната, казалось, уменьшалась в размерах, из углов выползала блаженная чернильная темнота, раздражающий сейчас сетчатку свет отступал. Сильные судороги постепенно сходили на нет, но Ви охуевал как-то отстраненно, потому что слушал Джонни, а не свои мысли.

А Джонни вполголоса, все так же бархатисто, хрипло, отвлеченно и размеренно вещал о том, как на мексиканской войне он научился справляться с передозом стимуляторов, как их нахуяривали перед боем, перед тем, как отправить в жаркие кабины военной техники и бросить в мясорубку бойни. А Ви все так же отстраненно было стыдно за то, что он подумал в первую очередь об обыкновенных наркотских передозах.

С каждым словом, с каждым вдохом Ви ощущал, что все вокруг исчезло, остался только окруживший их с Джонни небольшой черный горячий вакуум, пропахший общим потом и табаком, обволакивающий, завораживающий тембр голоса рокербоя, прикосновение прядей его волос к шее Ви и одно на двоих тяжелое дыхание. И это было так же правильно и комфортно, как и чувство, испытанное Ви в момент, когда Сильверхенд потеснил его в собственном теле. Хотелось, чтобы это длилось и длилось, чтобы Джонни продолжал так же близко прижиматься, контролируя его, Ви, дыхание, чтобы хриплый голос звучал, продолжая свои исповеди.