- Поклянись еще раз, лживый уебок, – вытряхнув соло из последней шмотки, рокер отпустил его руки, на этот раз вполне ощутимым яростным толчком возвращая контроль, пихнул, роняя на спину, а металлические пальцы Сильверхенда впились, смыкаясь с силой, в глотку Ви, тряхнули что есть силы, и затылок наемника впечатался в пол так, что только искры из глаз полетели, дорогостоящие Кироши подернулись острыми помехами. – Поклянись, и я размозжу твою ущербную башку нахуй!

Ви все еще старался унять головокружение от удара, когда рокербой склонился хищно и резко, зубы его впились в ухо наемника и рванули. В инстинктивной попытке спастись от повреждений Ви дернулся вслед, но по шее уже текло тепло и отвратительно. Похоже, Джонни футболкой выдрал серьгу из мочки.

- Завязывай, блять! – вызверился соло на последних крохах распадающегося на глазах в прах упрямства, уперся одной ладонью в пол, а второй вцепился в металлическое запястье руки, давящей на его глотку, силясь подняться, выкручивая мощность «горилл» на полную. Ударить Джонни он не мог, но пересилить все же мог попробовать.

- Шутишь, мудила?! – во весь голос рыкнул рокер, а кулаки Ви сами по себе сжались и уебались в пол, пробивая покрытие, вышибая осколки. Еще раз и еще. Кроша пластик, оставляя кровавые следы. Никакой борьбы в этот раз. Просто два сознания, делящих тело и управляющих им наравне. – На острые ощущения потянуло? Так мог бы просто попросить. Я их тебе запросто устрою.

На экран оптики выскочило окно, кратко и казенно сообщающее об отключении мощности имплантов, а Сильверхенд крепко уперся в грудь наемника кибернетической рукой, прижимая к полу, и коленом бесцеремонно раздвинул его ноги. И Ви, холодея, признал, что больше ничего не может противопоставить энграмме – ни борьбы, ни слов, ни отпора.

Два пальца разом проникли в тело насухую, протолкнулись рывком без промедления, и соло против воли громко вскрикнул, дергаясь, но рокербой навалился тяжело, приник всем телом, вжимая собственную руку меж их тел, еще больше углубляя проникновение, сгибая пальцы. Неподготовленные мышцы сопротивлялись, но Джонни это, казалось, ничуть не волновало. Рыкнув, он вгрызся зубами в шею Ви, почти прокусывая кожу, не прекращая ебать его пальцами в жадном сумасшедшем темпе, выдавливая вскрик за вскриком, пока Ви не продрало вдоль позвоночника выгнувшей в мучительной судороге волной. В поток острой боли внезапно рванулось ослепительное выворачивающее наслаждение, и соло, сам того не желая, зашелся в громком стоне, впиваясь руками в плечи рокера, оцарапываясь о крепления бронежилета.

- Так ты хотел, чтобы Кер тебя выеб, а? – хохотнул коротко, сумасшедше и ядовито Сильверхенд, выдираясь из хватки. – Ты мой, Ви. Целиком. Запомни это.

В голове Ви все мешалось: он все еще был в ужасе, он не хотел происходящего; он задохнулся в ебанутом восторге от слов рокербоя, зашелся в каком-то возбужденном припадке от дикого осознания нужности, принадлежности, подтверждения чего-то важного. Как воздух. Как жизнь. Он должен был знать, что необходим Джонни так же, как тот необходим ему – до невозможности, до немоты, до самой грани.

- Мне не нужен никто, кроме тебя, – мучительно и хрипло выговорил наемник, сходя с ума от любви и ненависти одновременно.

- Я разорвал бы тебя на части! – рыкнул рокер, рывком перевернув его на живот, и поставил на колени, прогнув в пояснице. Вцепился в плечо хромированной ладонью, сжимая, впиваясь до синяков, и толкнулся внутрь, помогая себе второй рукой. Ощущая сопротивление, двинулся грубо, выдирая сантиметр за сантиметром, и замер, похоже, даже дышать перестал на миг, а потом сорвался в громкий вибрирующий стон, дернул Ви к себе, прижимая спиной к груди. Лопатки ободрало о покрытие и крепления бронника, но наемник прижался еще крепче, чувствуя, как с каждым скупым движением узких бедер Сильверхенд вбивается в него все глубже. – Блять, выеб бы до самой глотки. Сука, ну почему всегда кажется так мало?!

Темнота сгущалась, накрывая плотно и удушающе, терялись зеленоватые отблески на стенах.

- Ты мой, – сорвавшись на горячий темп, рокербой двигался рвано и размашисто, не жалея. Наверное, намеренно причинял боль, но Ви плавился от его слов, от одного осознания их смысла срываясь в какое-то сумасшедшее наслаждение. – Скоро меня не станет и тогда плевать… Но пока я тут, ты мой, Ви. И ты не будешь, блять, думать больше ни о ком!

- Я хочу только тебя, – простонал соло, теряясь от прущего по венам удовольствия, чувствуя, что вот-вот рехнется от невозможных ощущений.

Держа наемника за горло металлическими пальцами, Джонни внезапно накрыл его рот и нос живой горячей ладонью, перекрывая доступ воздуха, выгнул еще сильнее, прижал к себе и замер, вбившись особенно глубоко, на всю длину. Хриплое тяжелое дыхание прямо над ухом оглушало. Воздуха не хватало и в глазах темнело, кровь грохотала прямо в ушах на пределе громкости. Ви дернулся, вцепился в лишающую кислорода ладонь, но рокер держал крепко, да еще и поймал пальцы зубами, прикусил так, что соло мучительно застонал. Новый грубый толчок бедер принес волну боли, темнота в глазах сливалась с мраком, заполняющим помещение, но одновременно с этим неудержимо наваливалось какое-то невообразимое удовольствие, медленное, тяжелое и неотвратимое. Ви казалось, что он умирал, что Джонни буквально убивает его. Ви казалось, что его просто разорвет от наслаждения. И в тот момент, когда он готов был перевалить за самый край, сорвавшись в оргазм, рокер резко убрал ладонь от его лица и ухватил за член у основания, моментально сжав с силой переполненные яйца.

- Тогда почему, Ви?..

И именно в этот момент, когда наемник находился на самом краю безумия, осознание пришло к нему на удивление четко и ясно, и он успел даже кратко отстраненно охуеть от того, почему не понимал этого раньше. И ему стоило бы смолчать, но он уже окончательно потерял над собой контроль.

- Я хотел видеть… Бля-я-ять… – желание кончить выворачивало Ви наизнанку, скручивало в судороге, лишало возможности говорить связно, но он понимал, что Сильверхенд будет его мучить, пока он не выдаст эту правду, о которой уже заикнулся. И это было отвратительно. Это было унизительно. Эта правда была ужасна. – Я хотел видеть, что ты почувствуешь.

Соло слышал словно сквозь вату, как хрипло, будто в приступе одновременно накрывших ярости и возбуждения, задохнулся за его спиной рокербой, ощущал, как тот отпустил его член, толкнул в плечо, наваливаясь жадно сверху, беря его жестко, входя быстро и глубоко, поймал вызвавший колючий озноб по позвоночнику громкий изнемогающий стон. А потом Ви неудержимо выдернуло в тяжелый и мучительный оргазм, погребающий под волной невыносимого наслаждения, оглушающего пустотой до звона. Где-то удивительно далеко пронеслась кажущаяся важной мысль о том, что он должен найти в себе силы, чтобы… объяснить или извиниться? И он даже хотел попытаться упрямо на этом сосредоточиться, но голова кружилась и накатывала чернота, рассекаемая полосами колючих голубых помех.

И последнее, что Ви услышал, был хриплый, тихий, охуевший и злой голос Джонни, выплюнувший с дрожью и ненавистью: «Ну увидел, и как, понравилось? Иди-ка ты нахуй с такими экспериментами, Ви».

А потом горло рванул кашель, легкие обожгло, а голубые помехи сменились отвратительными знакомыми красными массивными артефактами, сопровождаемыми противным цифровым скрежетом, в голове будто взорвалась граната, а темнота схлопнулась, перерезая нить восприятия.

Дождь скреб по крыше, шуршал где-то снаружи, шлепал по грязи. Плотное туманное марево расходилось неохотно, сложно. Все еще не открывая глаз, наемник потер ладонью щетинистое лицо, а потом резко дернулся, садясь.

- Джонни?! – голос вырвался хриплым, сорванным карканьем. Внезапно навалились разом все мысли и ощущения, словно блокированные до этого сонной негой. Ломило все тело в большей или меньшей степени: ушибленный затылок, осадненные ладони и колени, разбитое о подушку безопасности лицо, порванное ухо, задницу прошибало болью так, что сидеть было невозможно, отдавало в поясницу и вниз по бедрам. Охнув, Ви скривился, зашипев сквозь зубы.