Раздавленному ярким оргазмом Ви, истощенно каждый раз словно заново рождавшемуся в темноте и тесноте квартиры, отчаянно хотелось видеть Джонни рядом с собой. Хотелось коснуться его, ощущать запах, гладить лицо, укалываясь о жесткую многодневную щетину – она помнилась Ви именно жесткой по тому единственному разу, когда рокербой коснулся подбородком его плеча. Утыкаться лицом в плечо Джонни и невнятно пиздеть какие-то светлые и славные глупости – Ви даже не знал какие, потому что никогда никому их не пиздел, да и не склонен был к сантиментам, но сейчас очень хотелось, и прям чтоб обязательно светлые и славные. Или даже лучше молчать, потому что Ви скорее был мастером дела, а не слова, просто бесконечно молчать, пялясь в это божественное родное лицо, ловя каждое мимическое мимолетное проявление, будь то неуловимое движение брови, нахмуренность или легкое движение уголка губ, изгибавшихся в ухмылке.

- Мне словно снова, блять, пятнадцать, – Джонни после каждой этой совместной дрочки на изнеможение появлялся всегда на отдалении, в нескольких шагах, с неизменной сигаретой, с виду выебанный, растрепанный, довольный и по-хорошему охуевший. Разваливался на угловом диване в расслабленной изящной позе, закинув бесконечные стройные ноги на журнальный столик, иногда бесстыдно и возмутительно возбуждающе поправляя энграммный несуществующий член в своих узких энграммных несуществующих кожаных штанах. Временами усаживался пластично и небрежно на пол или приваливался спиной, изгибаясь в пояснице, к дальней стене, в своей манере гордо запрокидывая голову, со звуком впечатываясь затылком и выдыхая пиксельный дым в потолок, – Охуенно быть молодым, Ви. Перед своей смертью такой накал я уже вряд ли мог поддерживать.

И каждый ебаный раз Ви хотелось открыть рот и съязвить: «А поцеловать?», но он вовремя затыкал уже было распахнутую пасть, тянулся к сигаретам и закуривал, чувствуя невербальную благодарность со стороны Сильверхенда. Да, во всем происходящем между ними сейчас не было уже ничего от первого раза, когда Джонни полностью подавил его, воспользовался телом и от души отдрочил себе сам, после безразлично бросив Ви обратно в использованное тело. Сейчас они вроде бы были вместе в одном теле, остервенело ласкали и друг друга, и каждый себя одновременно, но, тем не менее, каждый раз Джонни был в нем, в Ви, внутри, ни разу не проявляясь рядом, не давал коснуться себя и не оставлял и шанса на какие-то манипуляции после полученного оргазма. Ви ощущал себя так, словно бы Сильверхенд просто реально смирялся с ситуацией, не в силах переломить ее – если они не могли спускать пар по отдельности, значит, они будут делать это доступным методом – вместе. Нет, Джонни не было противно, это наемник чувствовал, рокер так же был сыт и удовлетворен, но складывалось ощущение, что это просто охуенный секс и ничего более. Но от добра, как известно, добра не ищут, поэтому Ви вовремя одергивал себя до того, как проронил бы язвительный вопрос и, возможно, нарвался бы на ответный шквал яда или же на спокойное и по-сильверхендовски безжалостное «Ну тогда дальше сам, пацан». Одновременно мучаясь от недостаточности происходящего, наемник молчал в страхе потерять уже полученное. И попутно клял себя за трусость, не понимая когда стал таким опасливым и осторожным.

И было еще одно, очень важное – если Джонни доволен, то нахуя поднимать пыль? Ви нравилось доставлять Сильверхенду удовольствие, делать его немного более счастливым. К своему маленькому списку «могу сделать для Джонни», в котором уже были курение, приятные беседы с подъебками и прогулки в пустошах, добавился еще один пункт.

Арасакский опездол, он же ебанутый ронин, он же Горо Такэмура восторга в Джонни не вызывал, что можно было понять уже и по метким, как обычно, кличкам, которыми рокер его ласково припечатывал. Сильверхенд не верил экс-телохранителю Сабуро Арасаки ни на йоту. Ви же считал, что как отдельный человек Такэмура – ничего мужик, с понятиями о чести, хотя и достаточно специфическими; что цели у них разнятся, а вот пути пока совпадают. Но наемник голову бы прозакладывал, что в случае выбора между «ебаной Арасакой» (тм) и другом, Горо выбрал бы хозяина, как и велела ему ронинская честь. А холуйства соло не любил.

Все время, пока Ви с Такэмурой строили и воплощали план по коннекту с Ханако Арасакой, дочерью Сабуро, рокербой исходил на говно и не слезал с изнасилованных ушей Ви. Наемник делал дело, но краем уха терпеливо выслушивал Джонни и даже иногда умудрялся вклиниваться между пламенными и ядовитыми монологами, пытаясь объяснить, что он не собирается целоваться в десна с Такэмурой и «ебаной Арасакой» (тм), что рокер мог бы это давно понять, вспомнив отношение Ви к корпам, но рокербой сел на любимого конька и его неостановимо несло по ухабам.

Парад повозок даши был зрелищем впечатляющим. Еще более впечатляющим зрелищем был, само собой, Джонни, услышавший по каналу связи голос своего убийцы – Смэшера. Сжав кулаки и глядя свирепо куда-то вдаль над фейерверками, рокер метался по балкону на фоне потрясающих ярких повозок и прямо-таки источал убийственную ярость и бессилие одновременно. Ярость захлестывала и Ви – ему хотелось жестоко разделать Смэшера, отделить его кибернетическую голову, содержащую живой мозг, от тела и, возможно, сваять из нее подарочную пепельницу для Сильверхенда. Легко, наверное, было расправиться с рокером в самый беззащитный момент, когда он наебнулся с огромной высоты. Триждыблядскаяненависть! Ви хотелось рвать и метать. Возможно, бегать по балкону рядом с Джонни. Но он поблек бы на фоне сильверхендовского животного и хищного изящества.

Но у них с Такэмурой был план, ронин ждал действий наемника и сигнала по готовности, поэтому Ви пересилил себя и заставил двигаться в сторону снайперов, которых требовалось нейтрализовать, хотя голос Адама Смэшера запомнил навсегда, впитал его каждой клеткой тела, записал на подкорку.

Крытые технические переходы.

- Этот арасакский опездол продаст тебя при первом же случае, Ви!

Вертикальные технические лестницы.

- Он хочет тебя обнулить.

Снайпер на позиции. Мертвый снайпер на позиции.

- Ты тупой еблан, Ви. А не будешь меня слушать – станешь мертвым тупым ебланом!

В общем, тяжелая была миссия. Морально, не физически.

И когда вместо чинной и церемонной японской беседы ронина с дочерью своего сегуна Такэмура шмальнул в Ханако из парализатора, Ви уже ничуть не удивился, все закономерно шло по пизде. Разве ж у нас в Найт-Сити бывает иначе? Нет уж, это где-нибудь в других скучных и нормальных городах все идет по плану. Тут у нас хуйня на пиздеце и охуительные экспромты.

- А я говорил, блять, Ви? – лицо Джонни излучало непередаваемое удовлетворение, почти оргазмическое. «Чтоб он на меня так смотрел, а?.. А не расходовал такие вот лица на рядовые пиздецовые ситуации…» – подумалось мимоходом Ви.

Нагрянувший в убежище Такэмуры, куда он уволок свою высокоуважаемую арасакскую дочь, словно паучок опутанную паутиной муху, арасакский спецназ тоже, по мнению Ви, был вполне ожидаем на фоне творящегося адочка. Пиздануло знатно – бетон во все стороны, щепки, запах пороха, звон в ушах. Пол провалился прямо под Ви, увлекая его на этаж ниже. Хорошо ноги не сломал, но приложился знатно.

- Вставай, Ви! Шевелись! Пора валить отсюда, пока тебя не обнулили, – Джонни в помехах нарисовался прямо над Ви, протянул руку, расставив привычно ноги по обе стороны от валяющегося наемника.

- Надо помочь Горо, – упрямо сказал соло, принял протянутую крепкую и надежную руку и, отплевываясь от бетонной пыли, встал. Организм отдельно от мозга успел восторженно замереть на миг и подзадохнуться от ощущения тепла и жесткости ладони Джонни. Ви сплюнул на пол повторно и наконец-то разжал пальцы.

- Ты, нахуй, ебанутый почище меня, – одновременно с отвращением и каким-то восхищенным удивлением резюмировал Сильверхенд.

И Ви, намертво упертый в своих принципах, таки спас арасакского опездола.

Грязные мотели стали для Ви, наверное, настолько же привычными, как и когда-то для Джонни. Кровавые неотмываемые потеки на стенах, грязное серое белье, до конца не убранный мусор и вонь. Наемника подташнивало от антуража. И ничуть не меньше подташнивало его от Ханако Арасаки, припершейся на переговоры в теле прокси. Ви старался держать безэмоциональное ебло и деловой тон, но его реально тянуло блевать от деланой чопорности при кровавых по локоть руках, словно напротив него сидело чудовище, а не ухоженная симпатичная девица. Это была такая мерзкая грязь, что замарать могла навсегда, только раз попав единой каплей на рукав, – Джонни был кругом прав. Предложение помощи было сделано. Ви, стиснув зубы, обещал подумать. Сильверхенда, кажется, пиздануло сердечным приступом.