Тролль в ярко алом одеянии сошел с трона, сплетенного из серебряных ветвей и подал ей руки.

– Ория! Ория! – ревел зал.

Девушка улыбнулась и взяла руку тролля в красном.

Он заговорил.

В гортанных звуках его речи часто повторялось «Миравингия» и «Этельред». Тролль прервался и подал знак рукой.

Немедленно принесли корону, и он возложил его на голову девушке. Для этого той пришлось преклонить колени.

– Роува Ория! Нойта роува! – провозгласил тролль в красном.

И тролли в зале склонились в почтительных поклонах.

Но один не склонился. Он вообще выделялся аскетичностью костюма. Черное длинное одеяние без всяких украшений, лишь на пальце блестел скромный перстень с нанесенной руной. Руна мерно светилась красным.

Тролль обвел зал внимательным взглядом. Глаза его – жгучие и черные, как сама ночь. Казалось, он может видеть каждого насквозь, проникать в самые потаенные помыслы, ощущать любые слабости.

Он вытянул руку вперед, указывая на исполинский камин, а потом резким движением рубанул воздух.

Все вокруг затопила тягучая, словно деготь, тьма.

А потом по залу поплыла песня, в ней было торжество, и радость, и кровь, кровь, много крови…

– Мальта! Что ты видишь? Говори, девочка! Что еще они делают?

Я выдохнула. Тыльной стороной ладони вытерла подбородок, и рука окрасилась красным.

Кровь… оказывается кровь текла из моего собственного носа.

Чувства возвращались неохотно. Два старца-мага выглядели белыми глыбами, хоть и сидели совсем близко, но черты их лиц размывались.

– Мальта! Сосредоточься! Тебе надо снова туда вернуться!

Я не понимала, куда вернуться. Навалилась слабость. До тошноты, до звона в ушах. Колени подкосились.

Они еще что-то кричали, но я слышала лишь шум. Мне. Надо. Поспать.

– Я прилягу ненадолго.

Веки мои сомкнулись. И перед тем, как провалиться в спасительную черноту без сновидений, я увидела лицо тролля с темными, как бездна, глазами.

После пробуждения мне потребовалось немного времени, чтобы понять, где я.

В небольшой светлой комнате было витражное окно, солнечные лучи, проходя сквозь него, ложились на плиты пола цветными квадратами. Из обстановки – только кровать, на которой я и лежала.

Я откинула одеяло. С неприязнью отметила, что кто-то меня переодел в длинную ночную рубаху.

Прислушалась. Снаружи не доносилось ни звука.

Я со вздохом провела по волосам. Подумала про Кристу. Казалось, что с того времени, когда она приходила ко мне в комнату и ловко управлялась с волосами, прошло лет сто, не меньше.

Интересно, как они все поживают? Оправился ли папа после удара? Вспоминают они про меня? Скучают ли? Вот бы написать письмо.

И нет, думаю, что Саманта шутила, чтобы меня напугать, чернокнижник не посмеет выкрасть девушку не мага. Тем более в столице.

Но все равно на глаза навернулись невольные слезы.

Дверь отворилась с тихим скрипом, и вошел Люк.

– Здравствуй, Мальта, – сказал он. – Ты помнишь меня?

– Люк?

Хотела сказать: «Доброе утро», а потом задумалась: а утро ли. Я понятия не имела, сколько сейчас времени.

– Сколько я проспала?

– Три дня, – ответил он. – Что последнее ты помнишь?

Почему он разговаривает со мной как с ребенком? Конечно же я все помню…

– Почему ты спрашиваешь?

– Мальта, пожалуйста, ответь на вопрос. Я здесь в качестве целителя. Захария просил убедиться, что ты в порядке. Ты пережила довольно сильное потрясение, вызванное магией.

Он поджал губы и нахмурился, всем своим видом выражая недовольство.

– Мне не сказали, что с тобой произошло – Люк подошел поближе и сел на край кровати. Взгляд его сделался внимательным. – Я сделал все, что мог, чтобы вернуть тебе физические силы. Продолжительный сон тоже должен был сказаться благотворно. Теперь нужно понять, как ритуал сказался на твоей памяти и разуме. Особенно их волнует память.

Хорошее у него лицо. Доброе.

– Алиса отвела меня к двум ужасным старым магам. И… дальше…

Вспомнилось холодное прикосновение костлявых пальцев, белые одежды и потухшие глаза, а потом корчма, в которой совещались крестьяне, и тролль в красном, что подавал руку человеческой девушке. Он увенчал ее венцом… как же он ее назвал.

– Ты знаешь язык троллей? – спросила я.

На лице Люка не дрогнул ни один мускул.

– Что такое «нойта»?

Он оглянулся на дверь и тихо ответил:

– Ведьма.

А потом быстро наклонился и прошептал:

– Притворись, что не помнишь своих видений.

Я чуть заметно кивнула. Внутренний голос подсказывал, что лучше делать, как он говорит.

– … А дальше… в комнате было очень душно из-за натопленного камина, и еще я так долго не спала, мне стало плохо.

– Ты помнишь, как попала в Башню?

Я отвечала на вопросы, потом Люк попросил меня лечь и, как в случае с избитой девушкой, коснулся висков, чуть надавив.

– Как Мальта? – В комнату бесшумно вошел Захария.

Черная мантия, лиловый пояс. На шее витая цепь с медальоном в форме ладони. В центре сияет синий камень – атиллит. Или, как его еще называют, «морская слеза».

Люк убрал пальцы от моей головы и повернулся к вошедшему:

– Ее физическое состояние больше не вызывает у меня опасений.

– Рад слышать.

– Мальта, уверен, что ты не откажешься позавтракать? Но сначала нам надо уладить одну маленькую формальность. Одевайся.

Если учесть, что в комнате была только кровать, то…

Видимо, на моем лице отразилось недоумение. Потому что Захария подошел к стене и просто толкнул ее. Оказывается, что за потайной панелью скрывался гардероб. За исключением кучки моих вещей, которые сиротливо ютились на полке, он был совершенно пуст.

– Идем, Люк, – сказал Захария. – Позволим Мальте собраться без зрителей. А мне нужно перекинуться с тобой парой слов.

Когда они вышли, то я смогла выбраться из-под одеяла. Я обследовала комнату на предмет скрытых сюрпризов. И обнаружила умывальню, которая также была скрыта за потайной дверью.

– Зачем так делать? – пробормотала я себе под нос. – Кому вообще могла прийти в голову идея прятать шкаф и вход в умывальню.

Спустя непродолжительное время я покинула странную комнату с витражным окном.

Захария прохаживался снаружи, Люка видно не было. Маг улыбнулся мне теплой отеческой улыбкой.

– Итак, Мальта, – сказал он, – уверен, у тебя накопилось много вопросов. И сегодня я, так сказать, развею туман. Но для начала…

Из кармана мантии он извлек небольшую коробочку и элегантным быстрым движением откинул резную крышку.

– Это…

– Да. Серьги.

На бархатной подложке лежали маленькие серебряные звездочки. Захария вытащил одну. С обратной стороны была тонкая ножка, которая оканчивалась зажимом.

– Нужно проколоть уши, – сказал он.

Я схватилась за мочку. Щеки залила краска.

– Не бойся, это совсем не больно. Ты ничего не почувствуешь…

Захария не соврал.

И правда было терпимо. Вся процедура заняла несколько минут. Вид блестящей иглы в руках Медеи оказался страшнее всего.

– Тебе очень идет, – сказал Захария, когда серьги были вставлены в уши.

Маг заправил прядь волос мне за ухо и покачал головой.

– Жаль, что вам обрезают волосы. В распущенных длинных волосах есть особая женская магия… Но правила есть правила.

Мы шли по бесконечной, закрученной по спирали лестнице. На стенах, в прозрачных пузырях, горел белый, точно кипящее молоко, свет.

После рассказов Саманты о Башне Пепла я решила внимательнее следить за дорогой и отмечала некоторые странности. Например, куда бы мы ни пошли, сколько бы анфилад не прошагали, почти нигде не было окон, их заменяли зеркала. А если окно все же попадалось, то пейзаж за ними нельзя было разглядеть из-за завесы густого тумана.

Некоторые коридоры были старыми, а другие явно отстроились недавно. Еще полы. Мраморные плиты чередовались с простой глиняной плиткой.