Монстр, бороздящий просторы сознания во сне, неожиданно для себя пробуждается. Он видит комнату, хорошо освещенную тусклым, но приятным глазу светом, который смешивается с гнилым и мерзким оттенком каменных стен.

Поднявшись на ноги, осмотрев всё помещение и не обнаружив ни единого живого вапора, он трогает слегка приоткрытую дверь, и благо скрипа она не издает. Шаги толкают в безвестность, а в голове проскакивают мысли о товарище, кто так же стал заложником неизвестных, говорящих на непонятном языке. Всё же, тот не желает выйти из безопасной зоны, поэтому лишь осматривается, приоткрыв дверь. Вид коридора напоминает тюремные помещения из-за того, что длинный туннель, простирающийся на несколько десятков метров, с несколькими дверьми по сторонам, которые стоят друг за другом на равном расстоянии. У каждой из входов в помещения висят причудливые фонари, внутри которых держится свет, только неизвестно каким образом. Трог присматривается, видит вдалеке большую табличку, где красуются символы еверабискха.

— Стихии… — нервно и тихо ругается про себя Трог. Иногда слышно, как в манящем мраке кто-то ходит, то стуча обувью по каменной кладке, то топая босыми ногами, быстро и резво ими передвигая, будто маленький ребенок играет в прятки. — Г-гриф? — проглатывает слюну и делает отчаянный шаг из комнаты. Шепот разносится по помещению, пропадая за углом. Движения становятся увереннее, и он уже заглядывает в каждую комнату, чтобы обнаружить там своего товарища. Разминая пальцы, думает о первоначальной цели, но для начала желает хоть капельку узнать об этом месте, из-за чего останавливается в одном из помещений, где во всю стену простирается письменность, удивительной красоты и четкости, без округлых линий, с одними углами, которые сменяют друг друга.

— Трог? — кто-то шепчет за дверью.

— Гриф? — радостно раздаётся в ответ.

— Ты меня теперь будешь Грифом называть? — двое встречаются и сначала ударяются крепким рукопожатием, а после лезут обниматься. Тяжелое дыхание напарников будит тишину, вливая в неё капельку чувств. Их пронзает радость, счастье и желание жить, тьма отступает медленными шагами в свою берлогу — бездну.

— Не знаю почему я тебя так назвал, дружище… — проговаривает Трог. — Я вспомнил, что ты говорил, будто хочешь улететь, да и, вспомнил твой облик, который ты не показывал уже очень давно. Оставим это! Мы должны выбраться отсюда! — шепчет, схватившись за плечи друга. Бешеные и скачущие по сторонам зрачки стараются найти выход, а ледяная дрожь, что проходит по телу, заставляет напарника чувствовать отвращение. Глаза того скрывают что-то, что он хочет рассказать, но не может по неизвестной причине, как и всё что происходит в подземелье. На лике проскакивает слабая радость, а персты цепляются в ответ за грязную и старую одежду искателя прошлого.

— Иди-ка сюда! — говорит безымянный. Дверь медленно закрывается, двое остаются в комнате, которая полна таинственности и загадок. — А ты не думал о том, что мы уже в О.Ч.А.Г. е? — глупая улыбка разбивает разговор на до и после. — Ты хоть раз слышал об этом месте? — истерично кивает из стороны в сторону головой, глаза наполняются безумием. — Я вот никогда не слышал. Нас Лоза привела видимо точно в самое логово? Может, она всё же никакой и не предатель? Я имею в виду, что… Понимаешь, мы здесь, но как? Нас сюда провели и просто положили на землю? Глупости! Наверное, у неё есть связи, поэтому нас тут и бросили! Она сдержала обещание!

— Я думаю, мы были бы уже мертвы, — с уст Трога срывается смешок, который громким звуком раздался по всему залу. Двое замешкались, и напуганные ожидали гостей, но некоторое время никого не слышно.

— Нет!

— Нет? — отталкивает от себя старого монстра. — Ты видел шрамы у этих… — разводит руками, — чудовищ, или людей или вапор, мать твою? — вспоминает неизвестных, которые показались им, когда те ступили в секретный вход с Лозой.

— А если это и есть те самые люди из Теургии? — подбирается ближе и вновь хватается за одежду. — Ты видел когда-нибудь такой язык? — в коридоре послышался звук шагов, будто несколько неизвестных быстрыми шагами двигаются в сторону проснувшихся. В панике они начинают суетиться и искать подручные средства для обороны. Один подбирает всяких хлам и отбрасывает в сторону, из-за чего поднимается шум. Гриф же выковыривает с угла стола, который по-видимому был сделан из обломков с поверхности, гвоздь. Двое встречаются взорами и подбегают к двери, которая открывается точно перед ними со словами от незваных гостей:

— Ена'алис? — гвоздь тут же вонзается в глаз человека, кто одет в длинное тёмное одеяние. Гость, сразу омертвев, не произносит ни слова и звука, а падает, ведь обломок добрался до самого мозга. Гриф делает пару шагов назад и смотрит, как на второго прыгает Трог, повалив на пол. Быстрыми и сильными ударами разбивает голову о твёрдую поверхность, перед этим закрыв ему рот, чтобы крики не раздавались по округе. Добив того окончательно, они осматривают два трупа. Переглянувшись, затаскивают их в комнату. В некой панике, со страхом в сердце, те суетятся, бросаясь идеями. И всё же, когда один из неизвестных начинает подавать признаки жизни, те переламывают им шеи, понимая, что пора сваливать. В их сердца закрадываются самые отчаянные чувства, решая действовать удачей

В спешке двое бегут по коридору, не ведая куда их приведёт дорога, но безумие ужаса толкает только вперёд. Они не разговаривают и не дают друг-другу советы и указания, ведь начинается борьба за жизнь. По сторонам раздаются крики, а босые топают как дикие животные, ударяясь о каждую стену и угол, отталкиваясь давая себе большую скорость.

Неизвестные бродят в округе, и кажется, уже застали нескольких возможно мёртвых чудовищ, ведь ярость воплем вибрирует по стенам, заставляя конденсат падать с потолка. Напарники останавливаются, завидев перед собой большие врата. Трог обратив внимание на тёмную комнатушку рядом, затягивает безымянного, который не отрывая взора, осматривал красоту ворот.

Спрятавшись в помещении, они замечают маленькие огоньки, которые медленно разгораются, и уже освещают помещение в разы лучше. Товарищи видят разные инструменты, висящие на стенах. В некоторых местах есть специальные отсеки для обломков корней, а под ними, на неизвестном языке, по всей видимости, подписи. Безымянный, вырвав со стены корень, прячется за стену, а Трог падает и заползает за пьедестал, на котором лежит смертоносное холодное орудие — меч. Дивное оружие с лезвием, на котором сияют символы в лучах слабого освещения от фонарей. Двое не понимают, как могут гореть фонари, ведь не может подземный народ использовать топливо, которое закончилось бы уже через несколько месяцев пребывания, озаряя каждую комнату и коридор. Что-то неземное или незнакомое творится в подземельях.

Врата распахиваются, а очи напуганных афоантропосов открываются шире от страха. Песни, звучащие из комнаты, раздаются по помещению. Входят двое и быстрыми шагами скользят по поверхности, устремляясь в сторону чудовищных воплей, знаменующих тревогу. Когда они скрываются из поля зрения, безымянный выглядывает, чтобы осмотреть помещение. Склоняет голову, а челюсть резко опускается вниз. Глаза горят великолепием, освещенное неизвестным для него чудом.

— Что там? — спрашивает Трог. Подкрадываясь к другу, Гриф на секунду поворачивается к нему, но возвращает внимание назад. Трог решает тоже оценить пейзаж, ведь в глазах Безымянного, кажется отражает свет чего-то невероятного, чего-то, способного охватить вапор в объятия жизни. Выглянув, рассматривает лазурный небесный свет, расталкивающий всю тьму, что сохраняется в разуме товарищей. Они будто видят домашний очаг, на котором греется вкуснейшая похлёбка. Словно ощущают теплоту всего хорошего и любимого в жизни. Видя, как огоньки парят и медленно медленно гуляют по воздуху, их поражает это. Двоим, так и хочется выскочить, и встретиться с создателями невообразимо чудесного и настолько светлого творения. Впереди стелится небольшой туман, будто пуховым одеялом лежащий у пола. Пение не прекращается, а в обзоре никого, кто мог бы их заметить. Хор неизвестных жителей катакомб кажется немного грубым, но, являясь подобием молитвы или даже колыбели, находят в словах, звучащих на неизвестном языке ту же красоту и мирное спокойствие. Им даже представляется, будто те знают о материнской любви, а всё из-за неких сокрытых смыслах в интонации — самих звуках. Не замечая, что творится в округе, Трог, всё же отводит взгляд, понимая, что смотрит уже несколько минут. Взглянув в коридор, прислушивается. Шаги утихли, только вопли вдалеке не прекращаются, становясь мелодией, тревожащей сердца двоих. Монстр затягивает безымянного обратно в помещение, спрятавшись. Они переглядываются, не зная, что и сказать. Во взорах друг друга те видят желание выскочить, наконец встретиться с собственным счастьем, только сомнение давит. Сомнение заключается в том, что это вовсе и не то, чего они желали изначально. Сопротивляясь этому веянию вапору выбраться на свет, молча смотрят друг другу в глаза, сидя и слушая пение.