— Карвер! — кричит Келемдар с лестницы. — Карвер! — повторяет вновь. Истерзанный мыслями старик пробуждает Стрелка, открывший глаза только на втором вызове. В голосе кричащего чувствуется стресс, напряжение, понять которое может только он сам. Майнбласт поворачивается и видит, как Келемдар останавливается.

— Да? — направляется навстречу. Глаза старика измучены вопросами. Сердце, кажется, переполняется печалью и отчаянием, а на его лице красные мелкие, едва заметные царапины, оставленные ногтями. Взъерошенный старик превращается в больного параноика. Он переводит дух, и, споткнувшись, чуть не упав, продолжает спускаться.

— Садрос идёт за мной… — дрожащим голосом. — Я чувствую, что он где-то рядом…

— Этого я как раз и жду, — слегка отстранённый взгляд встречается с Келемдаром. Майнбласт уже думает о том, как бы ему встретиться с этим двуличным неизвестным, завлёкший в свою игру слишком много судеб. Стрелку всё же, не смотря на поведение Келемдара и враждебные мысли в сторону Садроса, хочется поговорить с соперником, разъяснить всё и разложить по полочкам.

— Я так больше не могу! — выразительно шепчет и хрипит, словно умирает. Лик полный горечи умоляет, — мы должны! Слышишь меня? Мы должны попробовать в тебя выстрелить! — спустившись, отправляется на кухню за стаканом воды. Сумка, кажется, наполовину опустела.

— Как ты думаешь, что будет в момент выстрела? — идёт следом, в серьёз задумываясь над предложением безумца. В мыслях у него страшная дилемма, и всё складывается так, что выстрел и вправду не кажется таким уж страшным, да и не смертельно опасным. Вновь поддаётся воспоминаниям. Сюжеты, явившиеся в голову, о том, как тот увидел взрывающуюся пулю перед глазами, а далее сны, волнуют его. Покачивая головой, заходит в помещение, не представляя чем может обернуться все принятые им решения, каждое из которых по своему интересное.

— Я думаю, что твоё проявление "болезни" это… — обмакнув руки в чан с чистой водой, стоящий на тумбе, тот ополаскивает лицо, немного похлопывая по щекам, чтобы пробудить мысли. Встряхнув ладони, чешет морщинистый лоб и говорит: — Я думаю после вмешательства в твой стихийный баланс, тот кто это делал… — наливает из большого стеклянного графина обыкновенную воду. — Я тебе сейчас покажу.

Стрелок скрещивает руки на груди. Келемдар достает из шкафчика у пола бутылку прозрачного спиртного. Усмехнувшись, говорит пока наливает во второй стакан жидкость:

— Была бы воля стихий, они бы не позволили нам встретиться. Мы впервые общаемся наедине, я тебе так и ничего не объяснил, ещё с Портэлдо, поэтому постараюсь объяснить всё понятно и быть… — слабая улыбка проскочила на лице, — кратким.

— Точно, — почесав затылок.

— Смотри. В одном стакане у нас обыкновенная вода, а во втором спирт. Если провести параллели, то обычный человек или лучше сказать вапор — это вода, и пока мы разговариваем, мельчайшие частицы не только испаряются, но и выветриваются, пока мы его не загерметизируем, то есть не внесём сюда каэлум. Я прав?

— Ближе к делу.

— Нет! — сердится, — тебе нужно это понять! Этот стакан со спиртом, подобен тебе и твоему вапору, он видоизменён, но в какую сторону? Он прозрачен и имеет в целом то же преломление света, грубо говоря, спирт, почти не отличить внешне от воды! Только это вещество, очень летучее, пока мы разговариваем, оно испаряется в сотни раз быстрее, и оно может гореть, а то и взорваться, конечно, при определённых случаях. — Келемдар достаёт толстые деревянные спички и зажигает одну.

— Я думаю, что, если… — подносит пламя к спирту, и он воспламеняется, быстро испаряясь. Испуская синее, едва заметное пламя, то буквально бежит по стакану. — Если мы используем внешние факторы, чтобы заставить воспламениться тебя так же, как и этот спирт. Я не говорю, что ты умрёшь или же будешь страдать… хотя… — думает. — Понимаешь, моя теория, о которой я сейчас говорю довольно безумная и невозможная, но только поверь мне. Ты! — ударяет пальцем в область сердца Карвера и замирает, смотря в глаза. Речь замедляется и становится более проникновенной, а с лица пропадает любая тревога. — Ты — артефакт, которого ещё не знал мир. Мы зажжём твой вапор, который сочится из тебя словно пот, мы проявим твои способности, мы ударим по аномалии и исследуем её!

— Спичка — это выстрел, который раскроет мои истинные способности?

— Верно! Я думаю, наблюдая за тобой, мы сможем понять, что выходит из тебя, когда тебя поражает эта скверна. — Берёт дощечку, преднозначенную для разделывания, накрывает спиртное. Оно гаснет. Положив назад, тот опрокидывает стакан в рот, а следом берёт другой и опрокидывает тоже, выдерживая паузу для вдоха. — Ух! — дрогнув. — Эмоциональный всплеск, который заставил пулю исчезнуть, а после подавил тебя на несколько дней? Страшная болезнь? скверна? что это? Сила! — ткнув в Карвера. — Сила, необходимая Садросу. — Оба отправляются к окну в гостиной и смотрят в снежную бездну, а шум сильного ветра расслабляет. — В тебе живет нечто, что не открылось по его замыслу. Выстрел был случаен? — поворачивается на Стрелка, немного хмурясь.

— Выстрел тот, ведь не открыл во мне какие-то силы, — сомневается.

— Я думаю, что выстрел, смерти твоих близких и смерть человека, который оказался для тебя первым ближним товарищем — Оле, замыслы, которые пытаются пробудить в тебе чудовище. Вопрос в том, что если его пробудит Садрос, то оно будет на его стороне, если мы… — усмехнувшись, начинает мотать головой из стороны в сторону, делая медленный, печальный выдох. — Всё это предположения! Понимаешь! Ты не умер тогда, не умрёшь я думаю и сейчас. К тому же, что произошло в доме? Неужели ты был в том здании и выжил при взрыве? Тебе бы там все лёгкие, сердце и мозг одной лишь взрывной волной разорвало. Да и глаза, как ты вообще мог видеть? Ты — большой вопрос, над которым я размышляю последние несколько дней — это точно. Собранная нами информация помогла мне избавиться от лжи! дрянной лжи Портэлдо. — Схватившись за лоб, тот продолжает размышлять. В его мыслях бушует спирт, и всё же, Келемдар чувствует расслабление: — по моим расчётам, как с Дуритами, понимаешь… Да и как с афоантропосами, у тебя есть нечто схожее с ними. Как мне кажется, нарушая баланс элеменаду, ну, какой-то из трёх стихий, а в твоём случае из двух, начинает уж очень активно потреблять энергию из неизвестного источника. Как афоантропосам необходим вапор, понимаешь? Есть ощущение… Знаешь опыт с маятниками? Ставишь два маятника на одну поверхность, раскачиваешь и они спустя какое-то время синхронизируются. Вот и с тобой такое. Когда ты должен умереть, вапор, видимо осознающий опасность, выхватывает из эмиралеса энергию, создавая барьер. Вот, к примеру, с афоантропосами, у них немного по-другому, если по твоим рассказам, тебя спас какой-то барьер, защитивший тебя от пули, то афоантропосов, судя по рассказам Трикста, да и дуритов, спасает не барьер, а регенерация. Я точно уверен больше в том, что ты так же регенерируешь, вот у меня тут и не сходится что-то. — Махнув рукой, тот будто, хватает мысль из воздуха. Сжав кулак у своего лица, говорит: — голод у афоантропосов, превращение и регенерация, а у тебя? А у тебя что-то посерьёзнее, ведь за основу у тебя, наверное, вапор. В тебе нет этой животной ликворы. Мы должны понять, что за сила в тебе! Она поможет нам понять все замыслы Садроса! — Майнбласт поворачивается на Келемдара, понимая, что тот уж очень близко подбирается к разгадке. Они выходят к окну, где стоял до этого Карвер в гостиной. Стрелок всё же, решает не рассказывать о возможности видеть лишь очертания будущего.

— Скажи, Келемдар, — задумавшись, Карвер делает паузу. Теряется в уличных вихрях, но в них, всё же, находит гармонию. Мысли находят порядок. Он продолжает: — ты так много провел времени в изучении подобного. Расскажи мне… — скрестив руки на груди. — Какие смешения ты видел в жизни? Да и. Садрос ведь не человек в привычном варианте, ведь он — афоантропос. Но точно ли? — Келемдар отходит от поразившего ум вопроса. Лицо его кривится вопросами, а рука поглаживает подбородок. Развернувшись, тот отходит от окна и садится на стул.