– А ты где живешь? – спрашиваю в итоге, так и не придумав ничего толкового.

– На Жукова.

– Ого, почти центр города.

Дэн усмехается, бросая быстрый взгляд через зеркало.

– Имею желание и возможность, почему нет?

– Тоже верно.

– Не думала, как будешь добираться на работу? Ты ведь не водишь?

Качаю головой. И я действительно пока не думала. Хотя это может стать проблемой. Отец явно не будет возить меня в город к конкретному времени.

– Поговорю с папой об этом.

Дэн молчит, но я чувствую его недовольство. Наверное, про себя он высказался снова, что мне нужно быть самостоятельной. Да и к черту. Это только его мнение, оно не должно меня задевать.

Дэн заезжает во двор дома.

– Спасибо, что подвез, – говорю ему, открывая дверцу.

– Погоди, помогу тебе вылезти.

Я расправляю подол платья и кладу руки на колени, как примерная девочка. Дэн подает мне руку и придерживает за талию. Я начинаю ковылять к дверям. Чувствую себя неловко, потому набираю скорость, чтобы поскорее освободить Дэна. Но в итоге останавливаюсь, шипя от боли. Дэн терпеливо вздыхает.

– Извини, – бормочу я, а он подхватывает меня на руки и тащит к дверям.

Я чувствую себя сгустком нервного напряжения, я прижата к сильном умужскому телу, держусь за плечи Дэна, утыкаюсь носом ему в грудь, вдыхая приятный запах, и это все – совершенно законно! Жаль, до нашего дома всего несколько метров, и вскоре я опять стою на земле совершенно нетвердыми ногами.

Открываю дверь, стаскиваю туфли и хромаю до гостиной, где зажигаю свет.

– Аптечка где, знаешь? – интересуется Дэн, я бросаю укоризненный взгляд.

– Ты, кажется, считаешь, что я вообще ничего не знаю.

– Ты не жила здесь пять лет, – пожимает он плечами.

– В общей ванной на первом этаже.

– Садись на диван.

Дэн уходит, я аккуратно опускаюсь на диван, осматриваю ногу. Опухла немного, при движении больно, но терпимо. Дэн возвращается с мазью в руках.

– Спасибо, – говорю, протягивая руку, но он ее игнорирует, садится на диван и следом кладет мои ноги на свои.

Я напрягаюсь и вытягиваюсь. Подол немного задрался, и теперь видны не только колени, но и бедра, но одернуть как-то неловко. Дэн в любом случае ощупывает мою стопу, и больше его ничего не интересует. Но все-таки забота приятна, как ни крути. Учитывая, насколько он был груб в прошлую встречу, эта кажется погружением в райские воды.

– Быстро пройдет, главное, мазать каждый день, – констатирует наконец, выдавливая мазь, втирает ее.

У него немного шершавые пальцы, и все равно его касания так приятны, что я готова урчать, как кошка.

Дэн аккуратно опускает мои ноги и встает:

– Руки вымою, – поясняет мне и уходит.

Я кусаю губы. Предложить ему чай? Он откажется, это даже без вариантов. А больше и нечего, так-то. Я аккуратно встаю, ковыляю до зеркала и осматриваю себя. Ну выгляжу хорошо вроде. По этому поводу можно не переживать.

Дэн возвращается, я зачем-то прячу руки за спину и натягиваю улыбку.

– Чаю хочешь?

Да, именно то, что надо. Гениально.

Он несколько секунд рассматривает меня.

– Давай.

Я так удивляюсь, что продолжаю стоять на месте. Он вздергивает брови, и я торопливо ковыляю в кухню, лепеча:

– Да, конечно.

Ловлю его усмешку и спешу еще усерднее. Он действительно согласился выпить чаю? Где-то прямо сейчас вулкан извергается, не иначе.

Завариваю чай, а спиной чувствую взгляд Дэна. Хотя, может, я просто придумываю. Оборачиваюсь: он сидит за столом, глядя в сторону. Так, точно придумываю. Я бы даже сказала, выдаю желаемое за действительное.

– Давай я донесу, – Дэн приближается, как только я начинаю разливать кипяток.

– Хорошо, чай вкусный, красный китайский.

– Чувствуется рука Яны, – усмехается он, я улыбаюсь в ответ.

Да, Яна постоянно покупает разные чаи, а нам всем приходится их пить. Хотя надо признать, обычно они вкусные.

Он несет чашки на стол, ставит друг напротив друга, я прихватываю печенье и усаживаюсь. Так, чай – это хорошо, конечно, но надо ведь еще и говорить о чем-то.

– У тебя классный клуб, мне там понравилось, – стараюсь выглядеть непринужденно, но вряд ли выходит. Дэн делает глоток, устремляя на меня внимание, отчего я ерзаю на месте.

– Я рад. Какая у тебя специальность?

– Эм… – от неожиданности теряюсь. – Маркетинг и реклама.

– Почему по ней не хочешь работать?

– Ну… Папа сказал… – я замолкаю, опуская глаза.

Блин, ну почему я снова чувствую себя никчемной? Да, у меня влиятельный отец, да, он мне помогает, почему я должна этого стыдиться?

– Искала что-нибудь по своей специальности?

Я качаю головой, не поднимая глаз. Беру печенюшку, макаю в чай, откусываю.

Вот теперь я точно не ошибаюсь: Дэн сверлит меня взглядом.

– Можно пару слов? – спрашивает, когда я все-таки смотрю на него. Вся эта затея с чаем уже не кажется хорошей идеей.

– По поводу моей несостоятельности? – шучу невесело, он усмехается.

– Диплом сама получила?

Я закатываю глаза.

– Представь себе. И вообще, зря ты так волнуешься, я взрослый человек, и работа меня не пугает.

– Взрослый человек, – он качает головой, в уголках губ застывает улыбка. – Ты меня извини, конечно, Алин, но знаешь, кого я вижу? Все ту же маленькую закомплексованную девчонку, которая теряется от любого слова и взгляда и боится показаться какой-то не такой в глазах каждого встречного.

Я раньше думала, что словами нельзя настолько сильно ранить, но сейчас чувствую себя так, как будто мне с размаху зарядили в солнечное сплетение. В груди становится тесно, а на глазах появляются предательские слезы. Мне хочется убежать, но из-за чертовой ноги я не могу даже быстро выйти из-за стола. Сжимаю руки в кулаки, чтобы не разрыдаться.

Вот какая я для него, значит. Я-то считала себя взрослой, думала, он заметит во мне девушку. А я по его мнению…

– Это вообще-то обидно, – произношу едва слышно, потому что голос дрожит.

– Я понимаю. Просто хочу, чтобы и ты поняла. Ты уже не ребенок, ты вступила во взрослую жизнь. И чем раньше научишься быть самостоятельной, тем лучше для тебя. Самостоятельность – это не только про работу, это про умение принимать решения, отстаивать свои границы и не давать себя в обиду. Я помню, какой ты была пять лет назад, и за это время кроме внешности мало что изменилось. Но теперь тебе придется контактировать с большим количеством людей, и если не хочешь, чтобы тобой пользовались и помыкали, учись держать удар. Спасибо за чай, вкусный.

Он уходит в прихожую, я так и сижу перед чашкой, опустив голову. Позорно шмыгаю носом, а через секунду слезинка падает в чай. Ну отлично, держишь удар, Степцова.

Слышу, как закрывается дверь.

Самое дурацкое: я знаю, что он прав. Я ведь не хочу в банк, и на благотворительный ужин не хотела, и Яне могла сказать, что туфли на каблуках не ношу. Но я предпочла промолчать и сделать так, как мне говорят.

Но как можно противостоять папе? Я только рот открываю, а он смотрит так, что слова застревают в горле. Опять же, работа в банке наверняка хорошо оплачивается, и есть перспективы на будущее. Большинство жителей нашего города скакали бы от счастья, получив подобную должность.

Но ведь я могу сама поискать работу, так? Пока еще есть свободное время, сходить на собеседования, вдруг меня возьмут в хорошее место, и папа не будет возражать?

Эта мысль неожиданно придает бодрости. И даже слова Дениса не кажутся больше такими обидными. Он ведь по факту посоветовал мне не быть удобной для всех. Может быть, резковато, но суть от этого не меняется. Вряд ли Дэн ставил цель обидеть меня. Не надо зацикливаться на том, что мне было неприятно, лучше выискать в его словах то, что, наоборот, замотивирует.

Конечно, я не жду от себя великих побед, но следующий час провожу, составляя резюме и подбирая вакансии. Их не так много, но все же варианты есть. Рассылаю заявки, сердце при этом колотится так, как будто меня прямо сейчас выбросят из самолета с парашютом. Хорошо, что с парашютом.