– Знаешь, – Энзо скривился и достал сигареты, – я уверен, такие, как он, не меняются. И если раньше он был маленьким говнюком, то сейчас наверняка стал большим.

– Ты хотя бы знаешь, как он сейчас выглядит? – Клэр продолжала улыбаться. Солнце отражалось от ее блестящих волос. И это было красиво.

– Мне поебать, как он выглядит, дорогая, – Энзо сделал затяжку и проверил свой телефон. – Парни пишут, что вечером вечеринка у Тони. Его предки уехали в Ниццу. Пойдем?

– Не знаю, – Клэр пожала плечами. – Посмотрим. Если Тони снова будет ко мне приставать, я дам ему по яйцам.

Она положила голову на скрещенные руки и прикрыла глаза.

Энзо усмехнулся и посмотрел вперед, на воду. Он и сам не понимал, почему так противился приезду сына Кристиансенов. Ведь действительно, за пять лет любой человек меняется.

Может, и стоило дать шанс Оливеру.

***

Подбросив Клэр до ее квартиры, Энзо поехал домой.

Время едва перевалило за пять вечера. До вечеринки, если они действительно туда пойдут, оставалось минимум часа три-четыре. Так что ему вполне хватит времени перекусить и принять душ.

Его квартира располагалась не в самом фешенебельном районе Парижа, конечно, но и не в самом плохом.

Родители отдали ему ключи от нее на восемнадцатилетие. Впрочем, Энзо прекрасно прожил бы и на съемной, но отец тогда сказал, что недвижимость – это неплохое вложение денег. Ну, и еще он сказал ему не выебываться.

Мировой у него батя, в общем.

Так вот, квартира была в довольно хорошем районе, с кондитерской на первом этаже. Двухъярусная. И даже с собственным парковочным местом.

Но было одно «но».

Его соседка с верхнего этажа. Мадам Фуржо.

Ей было где-то между шестьюдесятью и ста двадцатью. Въедливая, внимательная и безумно злопамятная старуха. Каждое утро она поливала свои чертовы цветы на балконе. И вода стекала прямо к Энзо.

Первое время он не раз принимал такой незапланированный душ. Пока не начал вставать чуть позже.

Также она не выносила, когда он курил. И постоянно грозилась вызвать полицию, так как считала, что сигаретный дым губит ее фиалки.

– Ваши фиалки губит ваша желчь, мадам Фуржо! – крикнул ей как-то Энзо. И, конечно же, тут же стал ее врагом номер один.

После этого каждый божий раз, едва завидев машину Энзо на парковке, она тут же вставала в воинственную позу на своем балконе и смотрела угрожающе.

Вот и сейчас, захлопнув дверцу, Энзо обернулся и увидел старуху. Та стояла в каком-то невероятного цвета платье с попугаями и чалмой на голове.

– Молодой человек, – голос у нее был звонким, несмотря на возраст, и жутко раздражающим. К слову, она прекрасно знала и имя Энзо, и даже его родителей, но все равно называла его только молодым человеком и никак иначе. – Что за бордель вы устроили в своей квартире?

Энзо недоуменно приподнял брови. Он не имел обыкновения таскать кого бы то ни было к себе домой. А с Клэр Фуржо была знакома. И совершенно очарована ею.

Решив проигнорировать сумасшедшую старуху, Энзо покачал головой и вошел в подъезд. Его квартира располагалась на втором этаже, сразу над кондитерской лавкой. И он никогда не пользовался лифтом.

Взбежав по ступенькам, он достал ключи и вошел в прихожую.

Наклонившись, чтобы расшнуровать кеды, он вдруг услышал недовольное:

– Блядь! Предупреждать же надо.

Вздрогнув, Энзо выпрямился. Он не знал, как реагировать на увиденное. У него в коридоре стоял полуголый парень в одном полотенце на бедрах. Он был хорошо сложен, но куда интереснее было его лицо. Просто ангельское.

Так. Стоп. Какое нахуй лицо?

– Ты кто, мать твою? – Энзо пришел в себя и нащупал телефон в кармане, чтобы в случае чего вызвать полицию. – Как ты сюда попал?

– Мне дала ключи Люси, – парень закатил глаза.

И тут Энзо понял, что его слегка смутило с самого начала. Его речь. Пацан, да-да, именно пацан, мелкий говнюк, которому едва исполнилось семнадцать, говорил довольно медленно, словно заторможено.

Так, как говорят, блядь, норвежцы.

Пазл сложился.

Перед Энзо был никто иной как Оливер Кристиансен. Сказать, что он изменился со своих двенадцати, не сказать ничего.

Оливер смотрел нагло, нахально. По-видимому, прекрасно осознавая, насколько он хорош собой.

Как же прав оказался Энзо. Из маленького говнюка вырос большой.

Вот только одного Энзо не учел. Этот говнюк вырос чертовски красивым.

***

Они стояли друг напротив друга словно боксеры на ринге.

Энзо чувствовал себя странно. За прошедшие недели он успел относительно свыкнуться с мыслью о том, что с ним теперь будет жить Кристиансен.

Но одно дело уложить это в своей голове и совсем другое – столкнуться с ним лицом к лицу.

Не сказать, чтобы Энзо за свою жизнь не видел красивых парней. Да до хрена. Но было что-то во внешности Оливера, что цепляло.

Не позволяло отвести взгляда от его светлой, почти молочной кожи, вьющихся волос, пухлых губ.

Дьявол. Он выглядел как херувим. Но при этом в его глазах плясали такие черти.

Энзо откашлялся.

– Что ж, – произнес он, не узнавая собственный голос, – пойдем, покажу тебе твою комнату.

– Люси уже показала ее мне, – презрительно фыркнул Оливер, почти закатив глаза.

Ну, конечно. Мама не могла оставить гостя просто так. Еще, наверное, и комнату проветрила, и белье свежее постелила.

А вот родного сына о надвигающейся катастрофе предупредить не удосужилась.

– Прекрасно, – Энзо решил не вестись на сучистый характер этого мелкого говнюка. Он ведь действительно мог с ним почти не пересекаться. – Я в душ. Чувствуй себя как в гостях.

– Так не говорят, придурок, – Оливер проводил его взглядом. – Как у таких родителей мог родиться такой сын.

– Встречный вопрос, – Энзо, не оглядываясь, пожал плечами и скрылся в ванной.

Этот пацан едва появился в его квартире, а уже сильно раздражал. Игнорирование. Вот то единственное, что могло его спасти.

После душа стало немного лучше. Энзо смыл с себя соленую морскую воду и остатки песка. Потом на всякий случай побрился, хоть щетина и почти не росла. Но папа как-то по секрету сказал ему, что брился почти каждый день лет до двадцати, чтобы у щетины хотя бы появился шанс.

Завернувшись в чистое полотенце, Энзо вышел в коридор и едва не столкнулся с Оливером. Тот то ли караулил под дверью, то ли шел мимо.

– Блядь, ты не мог одеться? – возмутился он, отпрянув от Энзо. Сам он уже успел переодеться в шорты и футболку.

– Я у себя дома вообще-то, – парировал Энзо. – Тебе что-то нужно? Чай, кофе, сцедить яд?

– Когда я захочу что-нибудь сцедить, – Оливер пошло двинул бедрами вперед, – я обязательно позову тебя на помощь. Но пока что мне нужно зарядное для телефона. Я еще не разобрал вещи.

– Не хочу тебя разочаровывать, но придется. Ты не в моем вкусе. Так что как-нибудь сам уж, – ответил Энзо, направившись в сторону лестницы. – Ну, чего встал? Пошли, дам тебе шнур.

Оливер быстро нагнал его и стал подниматься следом.

Энзо буквально кожей чувствовал его взгляд. Тот был не то чтобы раздевающим, но горело от него все знатно. А еще он ждал, что же ответит Кристиансен. Промолчать тот просто не мог.

– Вот смотрю я на тебя, Демори, – приторно-сладким голосочком протянул Оливер, – и думаю, кто же может быть в твоем вкусе. Немытые и волосатые француженки?

– А то ты перевидал так много француженок, – Энзо закатил глаза, подавив смешок. Оливер кусался. Но не больно.

Впрочем, не стоило сильно обольщаться. Наверняка, еще успеет показать зубы.

Открыв дверь спальни, Энзо бегло осмотрел комнату, подмечая, не раскидал ли где-то трусы или еще что. Но все выглядело прилично. Удивительно.

Любовью к порядку, совершенно невзаимной, он явно пошел в своего отца.