Рустам выкидывает сигарету в сторону, когда я возвращаюсь. Странно, но запах дыма ему идет. Мне кажется, такой, как он, должен вмещать в себя все человеческие пороки: курение, алкоголь, беспорядочные половые связи… как минимум напротив двух пунктов я уже могу поставить галочки.

– Слушай, – медленно произношу я, приближаясь к нему, – куда ты меня везешь?

– Тебе какая, блин, разница? – спрашивает он, рассматривая меня. Чувство такое, будто бы составляет в мыслях мой фоторобот. Щелк – ноги в мокрых джинсах сфотографировал взглядом, щелк – грязный подол водолазки, щелк – грудь… на ней Садаев задерживается взглядом несколько дольше. Я успеваю напрячься.

– Большая разница, – бормочу я, – не надо мне делать ничего плохого. Пожалуйста. Мы можем быть полезными друг другу.

Я произношу эту абсолютную чушь с невероятно уверенным лицом. Рустам в ответ изгибает темную бровь.

– Что было на том пистолете, принцесска? Давай, побудь мне полезной.

Я качаю головой.

– Не знаю, – лгу я, даже не моргнув глазом. И легко приправляю ложь правдой, чтобы выглядело достовернее, – я его выкинула, потому что Вера Трофимовна, с которой я жила, нашла этот пистолет и облапала его. Возможно, она стерла отпечатки. Я испугалась, что ты меня за это убьешь.

– Тупая отмазка. За выброшенный в болото пистолет я тебя скорее убью. Чем за смазанные отпечатки.

Я медленно поднимаю на него взгляд. Никогда не привыкну, что эти сволочные богачи, вроде моего папаши, так легко относятся к чужим жизням. Так хладнокровно говорят об убийстве.

– Не только я виновата в этой ситуации, – тихо произношу я, стараясь не выдать волнения, которое скручивает мне сердце, – мне просто подсыпали какую-то дрянь в клубе. И все вот так завертелось. Это ты забыл пистолет у меня и не позаботился о предохранении…

Садаев делает шаг ко мне. Возвышается надо мной, подавляя своей зверской мощью и ростом, и я инстинктивно пытаюсь от него отвернуться. Не смотреть, оказаться хоть чуточку подальше.

– Я это уже слышал, принцесска. Короче, ты бесполезна почти что полностью. Единственное, что тормозит меня – это то, что ты не соврала про свой залет, – он говорит это достаточно ровно, но его слова отравляют мне душу. В них есть какой-то пренебрежительный оттенок. В том, как он их подбирает, – если и ДНК-тест подтвердит, что это от меня, то говорить уже будем по-другому.

– Как? – скептически интересуюсь я, – а если нет, тогда что?

– Если нет – даже париться с тобой не буду. Если я – то говорить буду почти что ласково, – усмехается Садаев. Я ему ни капли не верю. Он продолжает издеваться, – правда, если из-за твоей наркоманской попойки у детей обнаружатся отклонения – отправлю на прерывание.

– Ты козел, – вырывается у меня пораженно. “Козел, козел, козел” – подтверждает эхо в моей пустой голове. Его слова меня настолько шокируют, что даже дельных мыслей не остается.

Рустам, хмыкнув, запихивает зажигалку обратно в карман, и кивает на машину:

– Хватит болтовни и шуток. Вали обратно в машину.

– Это была шутка?! – восклицаю я, и, едва сдерживая злость, открываю дверь со стороны водителя, и, не парясь, лезу на соседнее сиденье через всю машину, – у тебя уродские шутки, честно говоря…

– У тебя уродская манера садиться в машину, – комментирует Рустам, – расслабься, принцесска. С одной ночи, где ты оторвалась, отклонения вряд ли будут.

– И откуда ты в курсе такого? – бормочу я, усаживаясь на сиденье. Рустам заводит машину, и, неожиданно смотрит в мою сторону. Его настроение меняется так внезапно, что я даже вздрагиваю. Теперь он смотрит на меня очень холодно, а я пожимаю плечами. Если он сейчас скажет, что не впервые теряет пистолет и не впервые свой биоматериал оставляет в ком-то – я, наверное, точно заплачу. И буду до конца жизни молиться, чтобы гены отца-блядуна не передались моим детям, – ладно, неважно. Тогда куда ты меня отвезешь, если не собираешься закапывать в лесу?

– Домой, – отвечает Рустам.

Я не успеваю поинтересоваться, что мне там придется делать, как внезапно пиликает смартфон Садаева, который лежит рядом с ним на сиденье. Я на автомате смотрю в светящийся экран. Все, что я успеваю увидеть – это слово “тест”, как Рустам забирает телефон и внимательно смотрит в него.

По моему позвоночнику пляшут, поднимаясь вверх, мурашки. Похоже, сейчас он узнает результаты теста. Боже, даже не знаю, о чем молиться. Если отец кто-то другой – я не уверена, что это животное оставит меня в живых за выброшенный пистолет. Если же отец – Садаев, то вряд ли его "ласка" мне понравится. Поэтому я просто молюсь, чтобы телефон внезапно умер у него в руке. Прямо сейчас.

Рустам, усмехнувшись, швыряет телефон обратно на колени. Я вздрагиваю из-за того, что он это делает слишком зло.

– Ноль процентов, принцесска.

– Что? – растерянно переспрашиваю я, – в каком смысле?

– Ты не умная, я смотрю. Я не отец твоих детей. Это результаты теста.

“Но?!…” – проносится в голове, пока я чувствую, как таращатся мои глаза. Может быть сейчас они даже выпрыгнут из орбит – настолько я ошарашена. Будто бы Рустам не обычные слова произнес, а вылил на меня ледяную воду. Разрушил одним щелчком пальцев мой мир, как карточный домик.

Постойте, как такое может быть? Какой-то бред. Бред! Темнота вокруг нас становится плотнее, а воздух – холоднее. Я никак не могу сообразить – как такое могло получиться? Ведь пришла я в номер с Рустамом – это мой бедный мозг умудрился вспомнить. Никого больше не было. И проснулась я наутро в том же номере. Или они все похожие? Может, Рустам никуда не уходил, а ушла именно я?.. Аборт теперь меня точно не заставят сделать. Единственная радость. Рустаму плевать на левых детей.

– Круто, – внезапно со смешком выдает Садаев. В темноте салона я замечаю, как губы мужчины едва изгибаются в улыбке, – твой план провалился, принцесска. Сегодня. С треском просто.

– У меня не было плана, – онемевшими губами произношу я, – я просто искала отца ребенка.

– Просто сбежавшая дочка нефтяного магната, которого я подозреваю в убийстве своего брата, просто оказывается у меня в постели и просто крадет пистолет, отмазываясь тем, что беременна от меня, – хмыкает Рустам, – охренительное совпадение. Заткнись, – он замечает, что я пытаюсь что-то сказать, и обрывает меня одной грубой фразой, – запихай свои оправдания обратно. Не зли меня еще больше. Твои документы настолько дерьмово подделаны, что папаша нашел бы тебя по щелчку пальцев. Хреновая ложь, принцесска. И твой брат удивительно быстро отыскал тебя именно когда тебя взяли за задницу.

Садаев поворачивает голову и окидывает меня взглядом. Трясущуюся от шока, и полностью скованную от него же – не могу даже шевельнуться.

– Вы оба тупые, как пробки.

– Что ты будешь со мной делать? – вырывается у меня вопрос, а мужчина тихо смеется.

– Ждать. У меня все карты на руках, принцесска. Оба отпрыска моего врага у меня в сетях, – я холодею, когда он произносит эти слова и медленно поворачиваюсь к нему, – есть такое понятие, как кровная месть. Как только я найду доказательства, что твой отец причастен к смерти моего брата – я соберу всю вашу семейку в одном месте и похороню ее.

– Где Мирослав? – этот вопрос я задаю хриплым от волнения голосом, – он же остался там?…

– Он у меня, – холодно отвечает Садаев, и у меня что-то обрывается внутри.

– Отпусти моего брата!!! – кричу я, – ты не можешь его держать в заложниках!

– С хрена ли?

У меня вырывается нервная усмешка. Черт. Зачем я попросила Мирослава притормозить где-нибудь во дворах? Навлекла на него проклятие в виде Рустама. Он оторвался от охраны отца и оказался без защиты. Глупо было думать, что Садаев этим не воспользуется.

– У моего брата астма. Ему может понадобиться медицинская помощь, – выдыхаю я, – у него порок сердца с рождения. Ему нельзя напрягаться и волноваться. Пожалуйста, отпусти его и оставь меня! Пожалуйста!