Анна Шварц
28 сантиметров счастья
Глава 1
– Ди, и кто счастливчик? От кого залетела наша главная девственница института?
Тук-тук. Тук-тук. Сердце бьется в ритм музыки бара, где я сижу со своими подругами. Рука дрожит вместе с бокалом сока. Мне придется сказать правду, или мне уже ничего не поможет. Судьба матери-одиночки меня не прельщает.
– Не знаю.
Оксана выпучивает глаза. Эля закашливается и выплевывает пиво на стол.
– Ка-а-к? – тянет Оксана, растерянно моргая, – В каком смысле? Диан, ты нормальная вообще? Шутишь, что ли?
– Нет. Я вообще ничего не помню. Мне явно что-то тогда подмешали в напиток, – я устало сжимаю голову руками, будто бы пытаясь встряхнуть, выдавить из глубин памяти хоть какие-нибудь воспоминания о том вечере. Хоть какую-нибудь зацепку. Мелочь. Просто мелочь. Но перед глазами встают только неясные силуэты, и то я не уверена, что это не игра воображения или так называемые «ложные воспоминания».
– Чегоооо?
– Господи, не перебивай! – морщусь я, – около месяца назад я пошла в клуб. Впервые! Общалась со всеми, танцевала, а потом ко мне подсел какой—то парень. Мы мило болтали, я впервые заказала себе алкоголь и… я больше ничего не помню! Темнота! Всё! Просыпаюсь наутро в каком-то отеле, а через месяц у меня задержка и положительный тест. Двенадцать положительных тестов…
Я хватаю сумочку, судорожно в ней роюсь и вываливаю на столик кучу разных тестов с полосками, плюсиками «1-2недели» и прочей фигней. Подруги отшатываются от них.
– Ди, блин! Ссаные тесты на стол?!
– Идите к черту, – я начинаю плакать, уронив голову на руки, – какая разница, какие они? Двенадцать тестов, один анализ крови и одно УЗИ. Я беременна. Радость-то какая.
***
Я бы никогда в жизни не рассказала о таком. О том, что я совершенно не помню ночь, после которой забеременела, не помню человека, с которым это сделала, и о том, что так и не решилась на аборт. Наверное, я полная идиотка. Так, наверное, и подумала гинеколог в женской консультации, которая записав мой возраст, подняла на меня взгляд и задумчиво рассмотрела еще раз.
– Сохранять будете?
– Что? – растерянно произношу я. Почему-то я не могу понять ее вопрос , и у меня возникает стойкая ассоциация с сохранением файлов на компьютере. Она спрашивает меня – стоит ли сохранять обо мне информацию?
Врач раздраженно закатывает глаза и продолжает дальше что-то нервно писать.
– Сохранять, спрашиваю, будете или аборт делать?
– Я не знаю… может, не надо аборт?
– В смысле? Я вам уже направление пишу, – хмыкает женщина, и снова стреляет в меня взглядом, – вам двадцать один, работы нет, мужа нет. Кормить ребенка как будете?
– Я как-нибудь постараюсь, – неуверенно произношу я.
Мне кажется странным, что это ее заботит. Работы у меня нет из-за того, что я училась, но я ведь могу устроиться? Или найти того мужчину, от которого этот ребенок. В конце концов, может, он мечтает о ребенке, иначе зачем бы ему заниматься со мной сексом без презерватива? А с утра он не остался, потому что ему позвонили с работы… Боже, Диана, ты наивная чушка. Даже звучит смешно.
– Слушайте, не надо направление, – я беру себя в руки, перестав гонять в голове дурацкие мысли, – в конце концов, ребенок не виноват, что так все получилось.
– Какой ребенок? – врач отрывается от писанины и устало смотрит на меня, – девушка, на этом сроке там только набор клеток. Они даже боль не чувствуют.
– Какая разница? – пожимаю я плечами, – вы тоже были набором клеток. Вы бы были счастливы, если бы вас не было?
– Я об этом не узнала бы никогда.
– Ну и я о чем?..
Гинеколог так грозно сверкает глазами, что мне хочется встать и уйти. Кажется, что-то у нее пошло не по плану. Я явно не должна так ей отвечать. Она действительно ждет, что я радостно выдохну и с облегчением произнесу "а, ну ладно, раз это всего лишь набор клеток…"
– Я была долгожданным ребенком, – медленно и вкрадчиво произносит женщина мне, – и мои родители позаботились о том, чтобы я росла не на пособия.
– Я не стану его растить на пособия.
– Да, двадцатилетняя соплюха найдет за пару недель работу с хорошими декретными. Охотно верю.
– Пошла ты в задницу, – отвечаю я, поднимаясь и быстрым движением забирая со стола лист.
– Эй! Куда? Результаты оставь!
– Это результаты УЗИ моего набора клеток. Вам они ни к чему. Наблюдаться у вас я не стану.
– Родишь в канаве?
– У другого врача, – хмыкаю я и захлопываю дверь в женскую консультацию.
***
Я рассказала свою тайну Эле и Оксане, потому что они единственные, кто могли бы мне хоть как-то помочь. Эля училась на последнем курсе факультета журналистики, уже успела пройти практику во многих печатных и интернет-изданиях нашей страны и завести полезные знакомства.
А Оксана была дочкой одного из депутатов. Да, это было как-то расчетливо, но что теперь поделать…
– Ди, ну не рыдай… – ладошка Эли ложится мне на плечо и осторожно гладит, – слушай, может, аборт?
– Не могу…
– Ты это ей предлагаешь на полном серьезе? – со смешком интересуется у подруги Оксана, – человеку, который устроился волонтером в кошачий приют, предлагаешь сделать аборт? Человеку, который бомжей подкармливает?
– Боже, – вздыхает Эля, – ей просто подмешали какой-нибудь наркотик в алкоголь! Это глупо будет очень, если она… ой, ладно. Ди, ты помнишь лицо того парня? Надо пойти в полицию.
– Не помню я лицо…
– Родинки? Татуировки?
Я медленно качаю головой, хотя, в памяти вспыхивает что-то неясное и расплывчатое. Тату? Я не уверена, что это не игра воображения, но я будто на секунду вспоминаю очертания темной татуировки на груди человека. Я лежу, а он нависает надо мной обнаженный. Черт, нет, наверное, это все-таки игра воображения, потому что тот парень, который подсел ко мне, был достаточно худым, а в этом видении у меня невероятно здоровый и накачанный мужик.
– Размер члена?
– Эй, – я закашливаюсь от неожиданного вопроса, а Эля смеется.
– Нет, серьезно. Ты хоть что-нибудь почувствовала наутро?
– Да, – я задумчиво перебираю воспоминания, – у меня все болело между ног.
– Значит, это точно было не непорочное зачатие.
– Эль, – Оксана скептически смотрит на подругу, а потом переводит взгляд на меня. Я, тем временем, уныло пью сок через трубочку, – слушай, должно ж хоть что-то остаться после вашей совместной ночи? Записка? Номер в телефоне? Или он ушел по-английски?
– Практически… – медленно произношу я, – он кое-что забыл, но я не уверена, что я могу об этом сказать вам.
– Э… что? В смысле? – Эля таращит глаза, но тут же берет себя в руки и вкрадчиво смотрит на меня, – слыш, подруга, давай-ка по-честному. Ты хочешь, чтобы мы тебе помогли? Выкладывай всё. Что он у тебя забыл?
– Он забыл… пистолет, – произношу я, а Эля и Оксана открывают пораженно рты, – пистолет. В пакете бумажном, заклеенном.
– Боже, – едва ли не синхронно произносят подруги.
– Это не самое страшное, – я сжимаю пальцами голову, понимая, что мне придется признаться. Признаться еще кое в чем абсолютно неправильном, чтобы у них картина моего падения на самое дно окончательно сложилась, – у меня есть парень. Гоша. Я знаю, что вы не в курсе. Мы встречались тайно, а в тот день поссорились и я… решила…
– Боже, какая мерзость, – выдавливает Эля, перебивая меня, – ты встречаешься с этим вонючим ботаном? Диана, отвратительно!
Ой, это была далеко не та реакция, какую я ожидала.
– Эля, – я хмуро смотрю на подругу, – я о том, что, получается, изменила ему в тот день.
Бедный Гоша. Теперь он стал окончательно типичным хорошим парнем: влюбился в девушку, таскал ей ромашки, а она взяла и забеременела от другого, и Гоше даже секс не перепал.
Я вообще не была уверена, что хочу видеть его первым парнем в постели. Внешне Гоша не совсем в моем вкусе – невысокий, худой и в очках. Вечно в одежде будто с чужого плеча – футболки болтались на нем, как на вешалке, а штаны он будто отжал у путешественника из 90-х. Я пыталась найти внутри себя хоть какие-то намеки на то, что этот парень вызывает во мне не только дружеские чувства. А Гоша сильно старался: носил мне мандарины и шоколадки, помогал с учебой, и провожал иногда до дома. Был хорошим собеседником и мог поддержать любой разговор.