Коннор выдыхает. Ричард не мог не согласиться, осталось просто ждать. Узнать всю историю Ричарда, прибавить к этому его поведение, и, вуаля, Коннор знает все, что было сокрыто от посторонних глаз и ушей.

У него есть информация, и это главное.

Можно было бы оттянуть этот момент, но детектив на грани, они все на грани психоза, и Коннор надеется, что эта игра в поддавки когда-нибудь закончится.

Коннор выключает эмулятор эмоций, чувствуя желанную пустоту. Так намного лучше. Так он не чувствует дыры в груди из-за страха за Гэвина.

Лучше не чувствовать ничего.

***

Когда Гэвин получил сообщение от Коннора, то уже собирался спать. Тело, разморенное тёплым ужином и ванной, отказывалось принимать информацию. И Рид не ответил на сообщение, молча его удалив. Не придёт же Ричард к нему сегодня, а если…

Гэвин вздрагивает. Он совсем не был готов к этому. Одно дело придумать план в надежде, что все выгорит, и совсем другое — следовать этому плану.

Внутри все горит, а ранее съеденный ужин подбирается к горлу. Не сегодня, нет, пожалуйста. Хотя бы один вечер спокойствия, Господи.

Гэвин накрывается одеялом с головой, в надежде, что образы совокупления с Ричардом не доберутся до него. Как бы не так.

Горячая волна охватывает низ живота на грани паники. Рид думает, что он ебанутый наглухо, потому что как можно одновременно бояться и хотеть одного и того же человека.

Не человека даже.

Андроида.

Когда Рид предлагал этот план — как самый последний вариант развития событий — он был возбуждён сразу после короткой стычки с Ричардом в туалете. Когда андроид мыл руки, а глаза его не покидали ридову ширинку. Гэвин сразу вспомнил школьные дни, когда сам так же пялился на своего друга.

Гэвин выдыхает сквозь стиснутые до боли зубы и перекатывается на бок, подбирая коленки к животу. Сон тонкой вуалью накрывает сознание, Гэвин в последние секунды бодрствования молится о том, чтобы просто не проснуться.

***

— Ты считаешь, что они купятся на это? — голос совсем тихий, но ему не нужно особо напрягаться, чтобы слышать его.

— Да. Уже купились. Идеально. Не забудь.

В ответ тишина, и дрожащие пальцы сминают бумагу и указывают на дверь.

— Можешь идти.

Остановиться около выхода и повернуть голову не составляет никакого труда.

— Даже ничего не скажешь мне на прощание? — улыбается, прожигая сгорбленную фигуру взглядом. — Сука.

— Не убивай его.

Хочется разбить пальцы об этот мерзкий рот, посмевший произнести такие слова.

— Никогда в жизни. Я же не ты.

Дверь с хлопком закрывается, и фигура сутулится еще сильнее, ёжась в кресле.

— А ты и не живёшь… — на грани выдоха.

***

Гэвин чувствовал, что это должно произойти сегодня. Ричард был особенно обходителен, улыбчив и приятен глазу. От него вкусно пахло, непослушная прядь волос лезла к глазам, и он ее постоянно поправлял, а футболка, никак не сочетающаяся со званием андроида-детектива, непозволительно роскошно облегала подтянутое тело.

— Гэвин, — и Рид готов поспорить, что в голосе андроида волнение, — я могу сегодня с тобой поговорить после работы?

Гэвин смотрит на чужие губы, растянутые в улыбке и просто кивает. Он должен сделать это. Должен.

Время до вечера проходит в один миг, и вот уже все начинают собирать вещи и выходить из департамента, но Рид медлит, как никогда. Коннор на срочном вызове с Хэнком, стол Кевина пустует уже несколько дней, а Тина убежала домой ещё на обеде.

Он один.

И никто не может отвлечь его даже на долбанную секунду от того, что он собирается сделать.

Ричард уже ждёт около выхода и приветливо улыбается. Это необычно, настолько, что Гэвин не знает, как вообще реагировать на такое поведение. Ричарда как будто подменили, и это не может не настораживать.

Они медленно бредут вдоль ярко освещённых улиц, поедая мороженое, и на одной из, где фонари светят не так ярко, Ричард берет его за руку и аккуратно сжимает холодные пальцы своей тёплой ладонью.

Гэвин краснеет, как школьница на свидании, и понимает, что, блять, да.

Так и есть.

Они на ебаном свидании, едят ебаное мороженое и держатся за руки.

Все совсем не так, как предполагал Гэвин. А предполагал он жесткий трах в туалете департамента и мерзкое ощущение после. И не сказать, что это было бы для него большой новостью. Почему-то он думал, что Ричард просто захочет над ним лишний раз поиздеваться, а не водить за ручку по парку.

Все должно быть не так, но Гэвин глотает свои невысказанные подозрения вместе с растаявшим мороженым.

Но, может, они все действительно ошибаются?

Может, он никого не убивал?

Может, он решил измениться?

Рука в мгновение теплеет, и Рид немного расслабляется, все так же смотря только на дорогу, хотя чувствует на себе взгляд уже добрые минут двадцать.

Они медленно бродят вдоль улочек, и Ричард даже не делает Гэвину замечание о брошенном мимо урны окурке. Все идет так странно и спокойно, что следующие слова андроида будто выливают на Гэвина ушат воды.

— Я хочу тебе сказать, что вы с Коннором правы, — они медленно поднимаются по ступенькам к квартире Рида. — Я убийца.

Гэвин поспешно отнимает свою руку, будто обжигаясь, чтобы открыть дверь, и впускает андроида вперёд.

— Правы в чем?

«И так понятно в чем, Рид, хера ты как маленький? Или дал корням сомнений поселиться в твоей голове за мороженое и хорошее отношение в течение часа?»

Это в первый раз, когда они, спустя столько времени, остаются наедине, и Гэвин чувствует себя спокойно и на удивление трезво, даже после услышанного.

Ричард обводит взглядом квартиру, чистую, как всегда. Кот спит на подоконнике и не обращает на них внимания, а Гэвин стоит около двери и благо хоть не трясётся от страха. Почему-то задуманное ранее Ричарду не хочется совершать, все просто меняется, стоит подойти к Гэвину ближе и прижать к себе, к самому сердцу. Человеческий орган бьется, как сумасшедший, и Ричард застывает, поглаживая короткие волосы человека.

— Завтра на столе вы найдёте мое чистосердечное признание, детектив. И я не буду за него ничего просить.

Рид поднимает лицо к Ричарду и смотрит в глаза, тихо выдыхая. Гэвин сам тянется к губам, но Ричард его останавливает, понимая, что не заслужил ничего из этого, даже объятий.

И исправить теперь он ничего не может.

— Почему ты убивал их? — Гэвин шепчет, не отрывая взгляда, хватает ладонями лицо андроида и наклоняет к себе.

— Хотел стать человеком. Прости.

Ричард отходит на несколько шагов назад и наставляет пистолет на Гэвина, сразу снимая его с предохранителя и целясь человеку в лоб.

— Пау, — шуточно стреляет, отклоняя пистолет чуть вверх, и безумно улыбается. — Всегда мечтал быть копом, если честно.

Гэвина охватывает дрожь. Что за нахуй вообще происходит? Рид думал, что они потрахаются, Ричард станет ему доверять и даст подсказку, а тут сразу признание без ничего. Даже поцеловать себя не дал, а теперь направляет на него же оружие.

— Ты сумасшедший, — хрипит Рид, проклиная себя, что оставил пистолет в участке.

Ричард обводит комнату взглядом.

— Ты не делал ремонт? Хотя, да, не делал…

Гэвин непонимающе смотрит на него и качает головой, немного опуская вниз руки.

— Ничего не выкидывал? Старые вещи, например?

Гэвин снова повторяет отрицательное движение и подходит чуть ближе:

— Опусти пистолет.

Но Ричард не слышит его, смотря в одну точку, будто что-то вспоминая.

— Иди в спальню и открой шкаф, я хочу тебе кое-что показать.

Рид, сжав кулаки, идёт вперёд, подгоняемый пушкой, и останавливается напротив старого пыльного шкафа.

— Раскрой чехол, где висит твоя форма… — Ричард замолкает, пока Рид роется в куче тряпок, — которая из академии, выпускная.

Гэвин не хочет думать, откуда андроид знает, что у него ещё осталась эта форма с наградами, и вытаскивает все же чехол, покрытый вековой пылью.