Да.

Макгонагалл не подвела.

«Чтоб тебя, старушка, осыпало золотом».

Значок старосты школы звонко упал на пол, будто открывая ему новый мир, поблескивая золотом в свете свечей почти так же красиво, как ее медовые глаза.

Он был доволен. Впервые за долгое время.

***

— Рон, прекрати, — хихикала Гермиона, пока рыжий щекотал ее худые ребра.

— Уговор дороже денег, — он неудачно навалился сверху, прижимая к дивану, и они оба замерли, как два застигнутых врасплох нюхлера. — Прости, — аккуратно убрал руки, напоследок поправив прядь, выбившуюся из ее прически.

— Рон, нам давно нужно поговорить, — Гермиона закусила губу, — я не держу на тебя зла, я давно тебя простила, даже нет — я и не обижалась на тебя. Крестраж на всех действовал ужасно подавляюще, просто…

Уизли покраснел и покрылся пятнами, зачесывая отросшие пряди назад.

— Миона, ты мне очень дорога, и я каждый день корю себя, что бросил вас, каждый гребаный день, и твоя… твоя травма… если бы я не побежал за Сивым, мы бы не разошлись тогда, я бы был с тобой и не допустил этого, — устало прошептал он, будто полностью сдавшись ей.

— Зато ты убил Сивого, — прошептала Грейнджер в ответ, обнимая его за плечи.

— А Нотт спас Лаванду — хорошо, что было не полнолуние. Ее шрамы почти зажили.

Гермиона улыбнулась и поправила футболку, наблюдая за краснеющим другом.

— Так вы?..

— Что? Нет, в смысле, мы, — казалось, стать более красным нельзя, но Рон смог. — Она пока поправляется. Я не тороплюсь.

За окном раздался хлопок, и тут же в стекло постучали две практически одинаковые ладони Фреда и Джорджа. А за ними показались довольные Джинни и Гарри, машущие им руками.

— Ребята вернулись, идем на улицу, — повела Грейнджер рыжего.

На заднем дворе жарило солнце, но только прибавляло хорошее настроение всей компании.

— Вы получили письма? На днях нужно посетить Косой, чтобы закупиться. У меня не осталось ни одного целого пера, — протянула Джинни, кладя голову на плечо Гарри.

Они все сидели, расстелив плед под деревом в тени, и наслаждались обедом, пока старшие Уизли пропадали в Министерстве.

— Вы же понимаете, что теперь все будет по-другому? — прошептала Гермиона, откусывая кусочек любимой булочки с корицей.

— Ну, я по привычке буду перекидываться колкостями с Малфоем, — усмехнулся Поттер, — а вот с остальными будет странно просто общаться, особенно с Ноттом.

Все ненадолго задумались, каждый о своем.

— Разве он не усложнял тебе жизнь не хуже Малфоя, Герми? — Джинни накрутила прядь длинных волос на палец, разрывая тишину. — Может, это был отвлекающий маневр? Ну, чтобы никто не знал, что он за нас.

Гермиона усмехнулась, сложив руки на груди, и серьезно посмотрела на подругу:

— Тогда почему Забини не мешал мое имя с грязью на протяжении всех лет, а? — Гермиона вскинула подбородок, будто обороняясь. — А ведь он тоже был в Ордене тайно. Просто кто-то хороший и честный человек, а кто-то нет, Джинни, вот и все, и никаких скрытых мотивов тут нет. Он умудрился выбесить меня даже в госпитале. Он не изменился.

«Он совсем не изменился», — повторила Гермиона про себя, нахмурив брови.

***

Он изменился.

Гермиона замирала, когда он придерживал ей дверь в кабинет Минервы. Когда он приобнял ее за талию, помогая выйти из кареты с фестралами. Когда посмеялся над ее шуткой, которую она рассказывала Гарри. Когда смотрел на нее так, будто они друзья.

За весь путь до Хогвартса он ни разу не сделал ей ни одного ехидного замечания. Он просто смотрел неотрывно и иногда улыбался, когда кто-то из префектов в купе благодарил его. Он не гордился своими заслугами, в отличие от Рона, который при каждом удобном случае кричал, что он помог победить Темного Лорда. Его волосы стали короче, больше не падая на глаза, а на лице появились мелкие шрамы после битвы с Пожирателями. Он был таким же бледным и высоким, но казался будто старше на десять лет, в отличие от ее гриффиндорских мальчишек.

Ей это не нравилось. Не нравилось, что она думает о нем в позитивном ключе. Не нравилось, что он не сочится ядом. Было бы привычнее отвечать на ненависть ненавистью, но теперь ее не было. Будто она лопнула, как воздушный шар. И теперь Гермиона не могла спокойно на него смотреть, не словив ответный веселый взгляд. Паршивец был хорош собой, даже слишком. И будь она проклята, если не наблюдала за ним, как идиотка, пока он курил в тамбуре магловские сигареты вместе с Малфоем.

Может, он пересмотрел свои приоритеты, когда спас ее? Ей не терпелось поговорить с ним без свидетелей, но как назло кто-то постоянно крутился рядом. Оставалось ждать отбоя, когда они пойдут в свою гостиную, где ей точно никто не помешает припереть гаденыша к стенке и выбить из него всю правду, какой бы она ни была. Она совсем не удивилась, что он староста школы — он хорошо справлялся, что в дружине Амбридж, что на шестом курсе, будучи префектом Слизерина. Когда она отсутствовала, он руководил почти всеми факультетами и снабжал их едой, водой и информацией, колдовал детям, запертым в подземельях, одеяла и горячий шоколад, врал Кэрроу о пытках, и спасал-спасал-спасал.

Спаси лучше ее от своей улыбки, что пробирает до мурашек и боли в темечке. Спаси от самого себя, потому что то, что она начала ощущать по отношению к нему, ей совсем не нравилось. Психолог советовал ей простить ему все годы унижений, а она всегда слушается мистера Грина — он плохого не посоветует. Но как же начать, когда сердце так яростно бьется в груди, стоит ему просто взглянуть на нее? Все мысли исчезают, и остается только одна ненормативная лексика.

***

— Нотт, завтра нужно составить расписание патрулирования школы и…

Она не договаривает, когда он разворачивает ее к себе лицом и сажает на стол в гостиной Башни старост. Щеки алеют, юбка задирается — Нотт косит взгляд на тонкий капрон колготок. Гермиона быстро облизывает губы, смотря в его лицо, которое возвышается над ней на целую голову.

— Что ты себе…

Он наклоняется к ней так близко, что она может рассмотреть все мелкие шрамы, покрывающие часть его брови и правой щеки, созвездия родинок и диаметр расширенных зрачков. От Теодора пахнет сигаретами и пряным одеколоном, напоминающим восточные сладости.

— Маленькая Грейнджер, ты весь день сверлишь меня своим взглядом, и могу руку на отсечение отдать, — ты что-то от меня хочешь.

Он почти касается ее губ своими. Дышит одним с ней воздухом и распадается на молекулы, когда ее кожа покрывается румянцем от близости с ним. Она приподнимает голову и смотрит прямо в чужие зеленые глаза — широкие зрачки почти затопили собственную медовую радужку, а дыхание сбивается. Грейнджер в панике приоткрывает рот, чтобы ответить, но Тео не может ждать. Он слишком долго терпел.

Он впивается в ее рот, как змея в свою жертву, обхватив руками за шею и притягивая ближе к себе. Девушка задыхается собственным стоном, то ли отталкивая его от себя, то ли притягивая ближе. Гермиона не понимает, что вообще происходит, что опять она в какой-то параллельной вселенной, где чистокровный аристократ целует маглорожденную с такой страстью, будто мечтал об этом годами.

Ха, почти в яблочко.

Он понимает, что она совершенно, со-вер-шен-но не умеет целоваться, и он замедляется, давая ей привыкнуть. Облизывает полную нижнюю губу языком и аккуратно прихватывает зубами, поглаживая тазовые косточки большими пальцами. Она трясется, как под Круциатусом, а он чувствует, что давно поражен Авадой, и если отпустит ее прямо сейчас, то точно сдохнет.

— Тео… стой, — она на выдохе шепчет ему в губы, пока он рисует круги на ее ягодицах и приподнимает над столом, будто она ничего не весит. — Не надо, — он трется об нее, стискивая сильнее, почти до боли, и рыча от возбуждения.

— Маленькая Грейнджер, — Нотт сильнее сжимает пальцы, почти разрывая ее юбку на кусочки. — Ты, правда, не понимаешь? Совсем глупая?

Она смотрит на него с укором, как и всегда, но он теряется на фоне всеобщего возбуждения и кладет ее на диван, ложась рядом и почти не обращая внимания на член, который так сильно давит на ширинку брюк. Сжимает ее руку в своей, легкий взмах палочки, и вот они в темноте, и только мелкие вереницы звезд озаряют потолок.