— Черт, извини! — скелет отдернул руку, но ментоловый взгляд цепко уловил лёгкое расширение персиковых глаз, стоило тому увидеть эту непростительную, спонтанную близость. Кэнди улыбнулся, но все же решил разобраться с этим позже, не позволяя монстру снова смотреть по сторонам, руками подняв его череп к небу.

— Не отвлекайся, Эфир, смотри наверх, — монстр опустил ладонь к его боку, а сам нагло уложил голову на плечо парня, глядя в небо вместе с потомком сильфов, слыша, как его душа взволнованно гудела под съехавшей набок рубашкой, и эта симфония в нем самом отзывалась ласковой щекоткой, от которой хотелось урчать в удовольствии. Теперь он был весьма рад тому, как все сложилось. Застрявший подъемник дал ему драгоценное время и шанс. Возможность немного посвоевольничать и прощупать почву, казавшуюся прежде зыбкой, но теперь… Эфир выдавал себя так легко, потеряв возможность ставить надёжные щиты и прятать эмоции, избегать близости, а здесь ему деваться было некуда. И вся поднаготная с упоением вытягивалась наружу вниманием и лёгкими провокациями старшего скелета. Ветер гудел в тросах, снова качнув кабинку, и Эфир судорожно сглотнул, жмурясь, веснушки снова побледнели, а душа заходилась в дрожи, которую Кэнди безошибочно слышал. Желая отвлечь симпатичного парня монстр чуть повернул голову, носом поведя по позвонкам, заставив потомка сильфов вздрогнуть и повернуться, ловя потемневший ментол взгляда севшего ровнее скелета, чья посыпка на глазури в темноте ночи, подсвеченной звёздами и луной, блестела искрами сахарных бриллиантов.

— Смотри на меня, — тихо сказал он, слабо улыбаясь и стреляя взглядом к его приоткрытому в изумлении рту. И он хотел было что-то ответить, даже ощутил, как слова щекочут язык, да только раздался щелчок, и кабинка пришла в движение. Починили куда раньше обещанного, но резкое движение напугало монстра ещё сильнее, и он снова вцепился руками в чужие предплечья, словно специально подставленные ему страховочным тросом. Но взгляда он не отвел, утопая в мятных, мягких омутах, державших его внимание, не позволяя смотреть куда-то ещё. Одобрительная улыбка Кэнди и молчание, тепло рук на прохладе пястных косточек, все перемешалось в невообразимый коктейль эмоций и сбитого дыхания. И стоило кабинке медленно доплыть до устойчивой поверхности, как Эфир шустро выскочил из нее и на ватных ногах ускользнул в темноту, даже не став слушать извинений сотрудников, беспокоящихся о том, что парни пробыли на высоте так долго. Кэнди вздохнул с улыбкой, неторопливо выйдя следом, сунув руки в карманы мятных шорт. Он знал, что спешить некуда: слишком хорошо он видел его взгляд, медленно расширяющихся персиковых огней при их долгом зрительном контакте. А гулявшее по костям чувство его судорожной хватки оставляло терпкое послевкусие и желание ощутить это вновь, но при несколько других обстоятельствах. Теперь предстояло самое приятное: поймать хрупкого монстра и призвать ответу на незаданные вопросы, а это было для монстра слаще глазури, заменившей ему кровоток.

Их дом, что приятели сняли для совместного отдыха, чтобы сэкономить, встретил темнотой окон: словно пустотой глазниц он таращился в прохладу летней улицы. Никого не было рядом, а сомнение, что домой Эфир мог и не вернуться, толкнуло душу неприятным волнением. Кэнди, сохраняя самообладание, невозмутимо вошёл внутрь, ощущая запах сосновой вагонки и чистоты, тут же чутко уловив шорох в глубине жилища, что отозвался радостным предвкушением в его душе, отразившись в глазах монстра витками гипнотических хвойных спиралей. Не включая света, сахарный монстр шагнул в эту темноту, ориентируясь на звук и стоило ему точно определить местоположение своей цели, как он просто переместился к ней, пугая внезапным появлением и способностью, о которой он молчал до последнего.

— Аэ! Черт! Тэфи… О, звёзды, ты можешь перемещаться? И ты молчал, хотя мог нас обоих вытащить? — Эфир, до этого копошившийся в вещах у шкафа, унимал краткий испуг, заменявшийся обидой в голосе, но Кэнди просто улыбнулся, подходя поближе, неторопливо, рассматривая персиковый взгляд, смотревший так доверчиво и немного огорчённо.

Слишком мило…

— Я хотел быть с тобой, — тихо, на грани шёпота, ответил старший скелет, опираясь о дверцы шкафа ладонями, закрыв не только их, но и пути к отступлению. Эфир неверяще нахмурился… Не смел и надеяться на то, что мог быть интересен этому несомненно многое видевшему и знавшему монстру, который часто сбивал с толку молчанием и ленивым вниманием, на самом деле как никогда пристальным.

— Но… — хотел было что-то сказать, но чужой палец осторожно перечеркнул зубы, призывая молчать.

— Тшш… Если бы я знал, что открытая высота тебя пугает, то не утянул бы туда. Прости, Эфир, — он виновато улыбнулся, потупив мятный взгляд, неловко уперевшись им в танец веснушек на открытых съехавшим воротом рубашки ключицах, заманчиво блестевших цветом топлёного молока, покрытого россыпью этих кадмиевых звездочек, — ты такой… хрупкий. Хочется беречь.

— Тэфи~, — смутился монстр, пойманный им в плен, покрываясь голубоватой, почти морозной дымкой смущения, закрыв рот и нос ладонью, прекрасно осознав, что Кэнди с ним не шутил — слишком серьёзен был взгляд, да и играть на чувствах этот монстр не был способен. Но вот вытянуть то, что было ему интересно — запросто. А потому ответные чувства он должен был так или иначе озвучить, иначе сахарный скелет заставил бы это сделать, превратив все в сладкое мучение. Да только вот слова теперь давались плохо, застряв где-то в груди рваным выдохом, предавая его этим и доставляя Кэнди явное удовлетворение произведенным эффектом.

— Ну, что же ты? Даже не пошутишь, как любим мы оба? Не скажешь что-то двусмысленное? — проурчал скелет, хитро сверкая мятными огнями глаз, в глубине которых клубились вихри юпитерианского гипнотического шторма.

— Ты за нас двоих неплохо справляешься, — фыркнул хрупкий скелет, постепенно успокаивая вихрь эмоций, понимая, что Кэнди не собирался делать что-то грубое и напористое, как могло показаться при взгляде на потемневшие омуты мяты, сверкавшие в темноте фосфорным отблеском, падавшим на белесые скулы.

— Было у кого поучиться, сладкий, — фыркнул тот, но отстраняться явно не хотел. Вместо этого он целомудренно, отняв от шкафа одну руку, уложил ее на плечо под шелковистой тканью рубашки, поглаживая и чуть сжимая, ощущая, что кости его ещё были прохладными после улицы, а опустившись к ладони и вовсе обжёгся холодом, который его рук не покидал никогда, но сейчас те совсем заледенели, впитав в кости дыхание ночи.

— Может, чаю попьем? — предложил Эфир, зябко поежившись, на что Кэнди одобрительно промычал.

— Давай. А что есть к чаю вкусного? — поинтересовался старший, нехотя выпуская Эфира из плена, решив, что ещё успеет насладиться его попытками озвучить чувства.

— Ты~, — лукаво протянул Эфир, ловко ускользая из раскрытого капкана, сверкая хитрым взглядом горящей мякоти персикового оттенка.

Он его только что перехитрил.

Кэнди до того был удивлен такой внезапной смелостью и игривым настроем парня, что с минуту недоуменно смотрел в опустевший дверной проем, темнеющий незажженным электричеством. Но промедление было недолгим. Хищная улыбка, и Кэнди растворился, телепортируясь в поисках собственного десерта и дурмана, да только о чае уже не шло и речи. Эфир же пусть по-детски, но спрятался под кроватью, переводя там дыхание, сбитое азартом игры, от которой душу жгло приятным огнем предвкушения. Чужие шаги совсем рядом добавляли остроту всей ситуации, сбивая ритм биения его жизни до частых толчков лёгкого страха. Усилившегося в десятки раз, когда его силой чужой магии, от которой душу окатило волной чужого, тянущего тепла, вытянуло из убежища, скинув его на мягкий диван с бархатной обивкой под изумлённый выдох, когда сверху прижало чужим телом, подмяв под себя без шанса на вероломный побег.