— Устал… Смертельно, — буркнул тот, бросив жалостливый взгляд на недопитый алкоголь, который Кошмар взял и бесцеремонно осушил до дна.
— И вместо отдыха ты сидишь здесь… Не сходится, малыш, — сердито прищурился Мар, выжидательно сверля взглядом Найта и при этом не прекращая держать щупальцем его руку, словно к детектору лжи подключив к себе абсолютно все его эмоции, которые больше походили на слипшиеся макароны, чем на что-то оформленное. Жалкое зрелище, однако Кошмара это действительно волновало. Настолько, что лозы качались медленными спиралями, бросая тени на сидевшего у барной стойки скелета, в некоем стремлении укрыть от посторонних глаз и выведать источник такого мучения с единственной целью — уничтожить причину самым безжалостным образом.
— Я… Не могу отдыхать, — решил больше не держаться за призрачные нити опасений Найтмер, прыгая в атолл взгляда пристальной Атлантиды с головой. Будь, что будет, и гореть всем сомнениям синим пламенем.
— А поточнее? Кто мешает? — Мар наклонился ближе, расширив зрачок, наполнивший сиянием всю глазницу, словно только и ждал адреса, пароля и явки повинного в его мучениях существа.
— Да я сам и мешаю, Мар… Сон превратился в ад. Снится такое, что невозможно сомкнуть глаза, сразу вижу смерть. Свою. Брата. Мира… и… тебя. Жестокую смерть, я уже не могу на это смотреть, — монстр сожмурил глаза, прикрывая лицо ладонью и вздыхая, пока Кошмар тихо стоял рядом, но мысли его были скрыты от любого, даже по лицу сложно было понять примерное направление размышлений. Но вот взгляд выдавал как минимум понимание и даже толику облегчения, поскольку монстр знал пути избавления, которые, как нельзя кстати, ему весьма нравились, раз дело касалось Найтмера, которого он отпускать от себя не хотел. И дело не только в эмоциях, на вкус не уступавших лучшим винам всей мультивселенной, а в самом скелете, которого Мар хотел бы связать со своей жизнью навечно, показать свободу, в которой жил и подарить надёжность своим постоянным присутствием, на которую Найт мог бы положиться всецело.
И Кошмар почувствовал, что Найтмер к этому готов…
— Идём, — просто сказал он, потянув его за собой вектором, небрежно бросив невесть откуда взявшиеся деньги на барную стойку, звоном монет привлекая внимание бармена, проводившего парочку опасливым вниманием. Найтмер и оглянуться не успел, как через портал был втянут в авантюру и чужое жилище, в котором, вопреки долгому знакомству с Маром, бывал всего пару раз. Но он хорошо его помнил: камин с горящим теплом живого огня, ковер рядом с ним и пышный диван было сложно не запечатлеть в мыслях. Ряды стеллажа с книгами у стены напротив окна остались неизменными с прошлого визита сюда, разве что изданий поприбавилось. Да и вид за готичными изгибами рам сменил былую осень на лето. Времени минуло немало…
— Зачем мы здесь? Мар, я…
— Тшшш, — темный палец коснулся его рта, прервав вялое возмущение, и мысли толкнув в пропасть одним лишь взглядом, как его самого уронили на мягкость обивки: слабостью на окончание дня. Кошмар вальяжно сел рядом, лозами склонив скелета на свои колени и руку, державшую под плечами, пока изумлением сверкали фиалковые зрачки, растерянные, но доверчивые, отчего монстра теснило чувством удовольствия. Лозы ловкостью запятнанных парафиновым негативом усиков прямолинейно полезли под распахнутую куртку, каждую пуговицу рубашки нещадно лишая плена ткани, степенно оголяя лунный жемчуг ребер.
— Мар, что ты делаешь? — занервничал скелет, отчаянно заливаясь гиацинтовым смущением, вспугивая душу чувством бесконечной уязвимости. Попытка дергаться, закрыть грудину руками или отстраниться лишь раздражали, и Кошмар терпеливо фыркнул собственным недовольством, отводя его ладони в стороны и обхватывая щупальцами удобнее.
— Избавляю от проблемы, не трепыхайся, — низкий гул голоса вибрировал через кости, но отчего-то все равно было страшно. Не Кошмара он боялся, но сна, в который тот мог его погрузить, нос к носу столкнув с ужасающей фобией, от одной мысли о которой бросало в холодную дрожь.
— Это… больно? — вопрос белого скелета удивил Кошмара, заставив остановиться, касаясь ладонью тепла нижних ребер и ощущая смесь поверхностного дыхания с дрожью его жизни.
— Я никогда не сделаю тебе больно, Найт, — тот погладил белесые кости, ощущая на некоторых потёртости щербинок старых шрамов, оставляя на них мягкий воск своего тела, будто пунктирными метками расчерчивая его тело. Бережно, ценя доверие и наслаждаясь открытостью, от которой тот смутился так, что потерял дар речи, неосознанно руками вцепившись в мягкую лозу, отчего та тут же завилась лианой вокруг костей, потираясь маслянистым боком, унимая беспокойство. Такое тягучее и сладкое, что Мар понял по вкусу, что вызвано оно теперь было не страхом боли или сна, а именно близостью с ним.
Найтмер выдал себя, сам того не ведая.
— О, как интересно и вкусно… Неужели я нашел, наконец, что искал? Найтмер, — его имя Кошмар протянул рычаще, блеснув бирюзой взгляда, в котором отражалась паника чужого. Осознание того, как наивно раскрылся перед тем, кто легко мог читать чувства, особенно касаясь так тесно и провокационно.
— Несправедливо, ты насильно вытащил наружу все то, что я прятал столько лет, — сердито рыкнул в ответ скелет, ставя защиту, ершась, как только мог и хватаясь за запястья Кошмара, пытаясь от себя отстранить. Эта попытка смело дать отпор и сбежать очень понравилась Кошмару, что тут же спеленал его векторами, разведя ослабшие руки и склоняясь к опешившему скелету близко, нос к носу, обдавая выдохом низкого голоса, отчего все внутри Найта наполнилось запахом яблочного сидра с нотками чего-то хвойного и цитрусового разом.
— Тебя иначе не заставить было признаться, знаешь ли. Я и так был слишком терпелив: прочитать… попробовать на вкус оказалось проще, чем я думал. И я не разочарован, ты прекрасен, Найт, — Кошмар с наслаждением впился в шейные позвонки ошарашенного Найтмера, не обделяя томным вниманием каждый, лазурным языком чертя линии, повторявшие контуры нежных симфизов в просветах костей. Тот даже выгнулся от безумного спектра ощущений, пока Кошмар незаметно рукой вторгся под ребра, теплом ладони накрывая дрожавшую душу измученного монстра, которым теперь дорожил ещё больше. Немного давления магией, и скелет под ним начал обмякать, пугливо вздрогнув от понимания, что Мар его отвлек, но голос огладил сознание обещанием и надеждой на то, что не будет больше мучений.
— Засыпай… На моих руках, Найт, — Кошмар оставил печать поцелуя на щеке засыпающего скелета, чья податливая слабость и уплывающий в сон разум вызывали трепет предвкушения и ожидания завтрашнего дня, до которого его подопечный теперь доспит без ужасающих снов, отдохнёт, наконец, полной грудью вдыхая свободу ночи и утопая в приятной неге долгожданного, чертовски желанного отдыха.
Ночь без сновидений.
Найт просыпался странными рывками, все ещё по памяти пережитого, словно мысли толчками тормошили сознание пониманием, что он, черт возьми, выспался. Вздрогнул, открыв глаза с глубоким вдохом удивления, пытаясь понять, где находился, с кем и почему так сильно пахнет чем-то столь знакомым, отчего под ребрами предательски скручивался комок приятного волнения. Чужое касание. Одно, два — по всему телу поползли змеистые изгибы плавленного бархата. Стоило скелету попытаться сесть, как тут же навалилась темнота живого тепла, вжимая в обивку мягкой мебели, над которой стлался сатин рассветных сумерек, пробившийся сквозь окна, стекла которых тенями пересекали шпросы{?}[Шпросы — элементы фасада здания, с помощью которых собирается переплёт в оконной конструкции для укрепления или декорирования окон в доме.].
— Тише-тише. Проснулся~. Ах, вкус твоей растерянности и симпатии, такой явной, что кружится голова, — голос Кошмара крыл все мысли козырем своего присутствия, и Найтмер лишь мог недоуменно выдохнуть в его щеку, прижавшуюся к его в необычном для такого грозного существа стремлении дарить и получать ласку.
