– Мне тоже никто не нужен.

Мы подъезжаем к почти заброшенному перекрестку шоссе, и я замечаю, что он совсем пуст – уже вечер, послеполуденное солнце проскальзывает сквозь широкие ветви деревьев, растущих на окраине города.

– Здесь никого нет. Так тихо.

– Слишком тихо, – добавляю я.

Мы останавливаемся, и я выхожу из машины, хлопая дверью.

Татум опускает окно.

– Мэди! Черт возьми, ты можешь хотя бы сегодня не изображать из себя крутую? Я не хочу умирать прямо сейчас. Или еще когда-то.

Я закатываю глаза.

– Мисс Винтерс дала нам номер этого чувака. Она бы нас не обманула.

– Вы очень доверяете мисс Винтерс, – произносит чужой голос, и из тени ко мне направляется чья-то фигура.

Я оборачиваюсь и вижу, как к нам приближается мужчина. На нем надета толстовка с капюшоном и рваные темные джинсы, и, должно быть, ему чуть больше сорока лет.

– У нас нет другого выхода.

Он понимающе кивает. На первый взгляд ничего подозрительного.

– Я связался с Тинкер. У меня есть все документы для вашего отъезда.

– Так быстро!

– Я знаю нужных людей. Вот почему я так много беру.

Я пожимаю плечами, не нуждаясь в подробностях.

– Дайте посмотреть. – Он протягивает мне две папки с документами. На одной из них написано «Амира», а на другой «Аталия». Фамилии одинаковые. – Мы сестры? – Я вопросительно смотрю на Бенни. – Амира и Аталия Мэддокс? Вы не могли придумать что-то попроще?

Бенни смотрит на меня невозмутимым взглядом.

– Отдайте деньги.

Я вытаскиваю толстый конверт и передаю ему. Он достает наличные и быстро их пересчитывает.

– Я так понимаю, здесь вся сумма?

– Конечно. Можете быть уверены.

Он делает паузу, наблюдая за нами в течение секунды, а затем, кажется, удовлетворяется моим ответом.

– Этого не было. Счастливого пути, Амира.

Я Амира? Конечно, теперь это я. Глупое вычурное имя, которое мне вообще не подходит.

Возвращаюсь к машине, распахиваю дверцу и протягиваю Татум папку, на которой написано ее новое имя.

– Держи, Аталия.

Она усмехается, но затем ее улыбка исчезает.

– Серьезно?

– Еще как серьезно.

– Черт. Ладно, поехали.

Она включает первую передачу, и мы едем в ближайший аэропорт.

Уже через час мы паркуемся в гараже. Выйдя из машины, мы обе направляемся к зданию с сумками в руках – я со спортивной, а Татум со своей маленькой сумочкой.

– Куда мы едем? – спрашивает Татум, глядя на меня.

Я пробегаю глазами по рейсам. Улыбаясь, толкаю ее локтем.

– Сколько понадобится времени, чтобы получить визу?

Получить визу оказалось довольно просто. В аэропорте установлен киоск, и, поскольку страна, в которую мы летим, имеет прямое соглашение с Соединенными Штатами, все, что от нас потребовалось, – заполнить онлайн-анкету – и готово: наш запрос сразу же одобрили.

– Не могу в это поверить, – шепчет Татум. – Мы едем в Новую Зеландию? Ты не могла выбрать другую страну, например… Дубай?

Я поворачиваюсь к ней лицом.

– Думаешь, им понравились бы наши документы?

Она вздыхает.

– Да, ты права.

– И кроме того, – добавляю я, – я даже не слышала о Новой Зеландии. И Бишоп, скорее всего, тоже. И еще… – я смотрю в ее неблагодарные глаза, – или это, или какой-нибудь захудалый городишко в Индонезии или Таиланде.

– Мы могли бы сделать в Таиланде дешевые сиськи.

Я закатываю глаза, и в это же время голос над головой объявляет название нашего рейса.

Смотрю на Татум, и мое сердце выпрыгивает из груди.

– Ты готова?

Она поднимает на меня глаза и берет меня за руку.

– Да… да, я готова.

Два месяца спустя

– Ну, не знаю, Та… Аталия.

Татум улыбается мне, выходя из-за барной стойки в обтягивающих шортиках и кружевном лифчике, выглядывающем из-под короткого топа.

– Ты же знаешь, что можешь здесь работать.

Она кивает в сторону стриптизерши. Мы здесь уже два месяца и, надеюсь, останемся еще на пару, но мне нужно найти работу, чтобы чем-то себя занять.

Я оборачиваюсь и ухмыляюсь.

– Может, мне уже все равно, но даже в этом случае я не собираюсь крутиться на шесте.

Я делаю глоток из своего стакана и откидываюсь на спинку стула, изучая лежащий передо мной лист бумаги и прокручивая в руках карандаш. Сейчас здесь 12 часов дня, значит, дома уже 20:00.

С тех пор как мы сюда приехали, я и Татум живем в маленькой квартирке прямо на побережье. Приземлившись в Окленде через тринадцать часов после посадки в самолет, мы сразу же купили небольшой буклет о стране. Единогласно решив, что мы хотим жить рядом с пляжем, мы вознамерились найти уютное место, которое заменило бы нам дом. Так мы и нашли этот небольшой городок посреди острова под названием Маунт Маунгануи. Я до сих пор не научилась правильно произносить его название, поэтому, как и местные жители, называю его просто «Маунт».

Здесь очень красиво. Песчаные пляжи, высокие волны, небольшие магазинчики и ряд домиков прямо вдоль побережья. Чтобы проехать всю полосу береговой линии, нужно около десяти минут на машине, а сразу за ней вы найдете городок под названием Папамоа. Новозеландцы дружелюбны – иногда даже слишком дружелюбны, – еда свежая, а воздух такой, будто постоянно находишься в SPA. Это прекрасно. Но я не могу найти работу с тех пор, как мы приехали. Квартира, в которой мы живем, представляет собой небольшую простенькую студию, но стоит она целое состояние. Оказывается, жить в этом городе не так уж и дешево. Конечно, ведь мы с Татум додумались выбрать один из самых дорогих городов во всей Новой Зеландии. Она сразу нашла работу барменом-стриптизершей за наличку – я не шучу. Я люблю Татум, но не могу не видеть, как она медленно теряет себя.

Может, это происходит и со мной?

Всякий раз, когда я пытаюсь копнуть внутрь себя в поисках своих истинных чувств, я остаюсь ни с чем. У меня не осталось чувств. Пару раз я даже думала о том, чтобы принять предложение Татум и присоединиться к ней в качестве стриптизерши, но потом вспомнила, что ни хрена не умею танцевать и моя задница трясется чуть больше, чем следует.

– Хороший рисунок, – прерывает мои мысли сидящий рядом парень, указывая на мой лист бумаги.

– Спасибо, – бормочу я, протягивая руку к своему стакану.

– Сколько времени ты это рисовала?

– Хм. – Я делаю глоток и снова смотрю на него. – Около двадцати минут.

Он хмурится.

– Могу я взглянуть?

Я киваю.

– Да, конечно.

Протягиваю ему листок, наблюдая, как меняется выражение его лица. У него чуть лохматые, но хорошо уложенные светло-каштановые волосы, щетина, прямой заостренный нос, оливковая кожа, довольно широкие плечи и квадратная челюсть. Одет он в темную кожаную куртку, из-под которой виднеется простая белая футболка, темные джинсы, кожаные браслеты на запястьях и тяжелые байкерские ботинки. Боже, пожалуйста, только не будь байкером.

– Да это чума!

Он ухмыляется, изучая мой последний рисунок. Я не совсем понимаю, что означает «чума», кажется, это какой-то новозеландский жаргон. На рисунке я изобразила наполовину распустившийся розовый цветок лотоса. Посередине находится пуля, которую окружают лепестки. Я еще не доработала тени, но в целом вышло неплохо.

– Спасибо, – смущенно отвечаю я.

Он внимательно на меня смотрит.

– Я слышал, ты говорила своей… – он смотрит на Татум, крутящуюся на шесте, – …подруге, что ищешь работу?

– Ага. – Я киваю. – Мы из Америки.

– Путешествуете?

– Что-то в этом роде, – отвечаю я, натягивая улыбку.

– Джесси. – Он протягивает мне покрытую татуировками руку.

Жму ее, удивляясь мягкости его ладони, не соответствующей грозному внешнему виду.

– Амира.

– Амира? – Он усмехается. – Довольно сексуально.

– Ха! – Я нервно смеюсь. – Возможно.

Он флиртует? Не могу его понять.