– В политике? – уточнила Брисеида.

– Ну да, то есть при власти.

– Заметьте, – отозвался третий, – подобное встречается все чаще и чаще. Веяние моды, но скоро женщины успокоятся.

– Да, но им лучше не играть в эту игру слишком долго, иначе будут горько об этом сожалеть, – добавил четвертый.

– Что ты хочешь этим сказать? – возмущенно спросила Брисеида.

Но она не была уверена, что хочет спорить. Ее кровать была так рядом…

– Ну да, – сказал он, вставая, чтобы лучше ее рассмотреть. – Женщины слишком непредсказуемы.

Трое других согласились с ним, давясь издевательским смехом.

– Я Уиллис, – сказал парень, который первым задал ей вопрос. – Уиллис Фердинанд.

Его пепельно-русые волосы, румяные щеки и уверенные жесты производили впечатление, что он вырос в хорошей семье. Он занял ближайшую к двери кровать. Парень повернул голову, чтобы кивнуть темноволосому мальчику с большими зубами, сидящему позади него.

– Это Аксель Олсен. – Тот кивнул.

– Дурачок позади – Бенджи Лоренц.

Бенджи был высоким парнем с длинными каштановыми волосами, который считал, что девушки «слишком непредсказуемы». Несмотря на свои костлявые руки и слегка горбатый нос, он излучал определенный шарм.

– И, наконец, Пьер Дюлль.

Все, что она разглядела в Пьере, – это руку, протянутую в знак приветствия.

– Вы давно здесь? – спросила она.

– Прибыли сегодня, – ответил Уиллис. – Все мы в одном месяце.

– В одном месяце?

– Каждый месяц и в каждой стране создается один новый класс. Во всех классах по восемь человек.

Брисеида огляделась. Еще три кровати пустовали.

– У остальных есть время до десяти часов завтрашнего утра, чтобы явиться, – добавил Уиллис. – Или тогда им придется вернуться домой. Я думаю, дело в следующем: если человек не может прийти вовремя, ему нечего делать в таком месте.

– Все же нужно знать, куда прибыть, в какое время и с какой целью, – заметила Брисеида. – Лично мне никто и ничего не объяснил.

– Ты же должна была понимать, что с тобой что-то происходит? – сказал Пьер, вставая с кровати. – Мы все кое-что подозревали.

Бледность его лица в сочетании с очень светлыми волосами и темными глазами придавала ему немного пугающий вид. Зеленоватый свет в комнате только усиливал ощущение.

Остальные кивнули, и Уиллис объяснил:

– Жизнь – это не просто череда случайностей. Есть элита, которая заставляет мир развиваться. И, конечно, мы являемся частью этой элиты.

– Конечно… – прошептала Брисеида. – Как долго мы должны оставаться в этой… этой школе?

– Девять месяцев, – ответил Уиллис тоном, не терпящим возражений.

– Тогда мне придется сначала съездить домой, – торопливо проговорила она.

– Ну, ладно, – рассмеялся Бенджи.

– Ты не можешь вернуться домой, – объяснил Уиллис. – Вообще не можешь. Не советую. Кроме того, никто и никогда не выбирает возвращение домой. Нам ведь предоставили такой шанс!

Брисеида медленно кивнула. В ее семье наступил тяжелый период, и о том, чтобы исчезнуть на девять месяцев, не могло быть и речи…

– Ты выглядишь совершенно измотанной, – сказал Уиллис, прежде чем она успела снова открыть рот. – Завтра станет легче… Вот увидишь, все будет гораздо понятней. Мы дадим тебе поспать.

Спать…

Кровать звала ее к себе. Уиллис выключил свет. Со стороны кровати Пьера уже доносился приглушенный храп.

Брисеида сдалась. Она набросила простыню на матрас и легла, не снимая одежды. Она вздохнула с облегчением, сбросив кроссовки. Подушка была невероятно мягкой. Не успела она натянуть на плечи шерстяное одеяло, как на нее обрушилась волна сна.

Следующим утром, когда Брисеида открыла глаза, Аксель, сидя на кровати напротив, улыбался ей, демонстрируя свои большие зубы. Он облачился в свою форму.

– Пора, – просто сказал он, прежде чем встать. – Мы подождем за дверью. Тебе нужно переодеться.

Аксель вышел в коридор, осторожно прикрыв дверь.

Брисеида чувствовала слабость. Во рту было сухо, губы потрескались. Если она действительно находилась где-то далеко от дома, то могло пройти несколько дней, прежде чем она окончательно осознает этот факт. Дома, должно быть, очень волновались за нее. Ей нужно было как можно скорее вернуться.

Она встала, и перед ее глазами заплясали маленькие звездочки. Она не могла никуда пойти, не проглотив чего-нибудь. Ее взгляд упал на форму. Разумнее всего было пока надеть ее. После она примет решение.

Ее ярко-синий костюм был легким и очень удобным, а также похож на костюмы парней, но в то же время идеально облегал ее женственные формы. Он выглядел так, как будто был сшит по ее меркам. Жаль, что в комнате не было зеркала и она могла хотя бы несколько мгновений полюбоваться своим нарядом, пока не вернула его обратно. Брисеида никогда не носила ничего столь шикарного. Ее пыльно-желтая сумка, висевшая на плече, смотрелась блекло на фоне безупречно скроенного пиджака. Она сложила в сумку джинсы, джемпер и кроссовки на случай, если не вернется в эту комнату, надела начищенные туфли и выскользнула из комнаты.

Пятый юноша ждал вместе с остальными.

– Здравствуйте, – застенчиво сказала она.

– Привет, – ответил Уиллис. – У нас пополнение: Квентин Разьер. Он приехал сегодня рано утром. Квентин, это Брисеида. Она – девчонка.

– Думаю, он заметил, – тихо сказал Бенджи, прислонившись к стене.

Он собрал свои каштановые волосы в хвост, чтобы открыть нижнюю часть выбритой головы.

– Куда ты собралась со своим добром? – спросил Бенджи, указывая на ее наплечную сумку.

– Никуда… Приятно познакомиться, – добавила она, протягивая руку Квентину, чтобы перевести разговор в другое русло.

Тот, проведя рукой по своим черным волосам, протянул левую руку вместо правой. На безымянном пальце у него был перстень. Такой неловкий момент вызвал смех у Пьера и Акселя, а Квентин в очередной раз поправил волосы, чтобы хоть немного успокоиться.

– Голодна? – произнес Уиллис. Брисеида кивнула.

– Ну, раз уж все собрались, пойдемте!

Длинные узкие коридоры вскоре сменились широкими, выложенными грубым камнем переулками, напоминающими проходы средневековых монастырей с искусно оформленными колоннадами. Через эти высокие проемы Брисеида наконец-то смогла разглядеть это место: она потеряла дар речи. Она находилась в настоящей Цитадели – Дориан использовал именно этот термин – гигантской крепости. Снаружи разместились башни, дворы, маленькие домики, встроенные между разными уровнями стен вплоть до последней, которая защищала большой нижний город и множество крыш, выложенных красной черепицей. Изнутри здания тянулись, как скалы, все выше и выше, докуда хватало взгляда. Средневековое здание расширялось на протяжении веков, постепенно вбирая в себя архитектурные следы самых разных эпох и культур. Идеально подобранная смесь множества стилей придавала Цитадели элегантность и мощь, подобных которым Брисеида еще не видела. Каждое новое открытие лишало ее дара речи. Фасад огромного египетского храма, ведущего к каскаду лестниц, выполненных в духе готического собора; бирманский дворец с покрытой золотом крышей, к которому вел подвесной мост, построенный, казалось, в прошлом тысячелетии… Ей приходилось щипать себя, чтобы убедиться, что она не спит.

– Прекрасно, не так ли? – прошептал Уиллис ей на ухо.

– Как такое чудо может оставаться скрытым от мира? – удивлялась она, заметив большой фонтан из слоновой кости, выложенный, подобно африканскому кружеву, посреди квадратной площади из безупречно белого материала.

– Не от всего мира, а только от большей его части, – поправил Уиллис. – Вот увидишь, однажды каждый будет иметь право попасть сюда. Но пока большая часть человечества не готова к этому.

После десятиминутной прогулки они добрались до столовой. Величественные люстры свисали с потолка роскошного зала, который был размером с зал ожидания на вокзале. Стены украшали огромные гобелены, а окна обрамляли тяжелые красные шторы. На каждом круглом столе, покрытом вышитой скатертью, сверкали серебряные столовые приборы. Около тридцати групп студентов уже заняли свои места. Хотя все еще прибывали новые. Ее соседи по комнате оказались правы: Брисеида заметила только одну девушку, сидевшую чуть дальше, посреди группы молодых парней. На ее плече был вышит финский флаг. Брисеида улыбнулась ей, и девушка вежливо ей ответила.