Лодка предательски трещит и резко начинает тонуть. Мне страшно, я смотрю на него с надеждой, он протягивает ко мне свои руки, я касаюсь их без малейшего отвращения.
Ангел почти не держит меня, но я чувствую. Что взлетаю. Мы парим над водой вдвоем, а лодка осталась далеко позади. Пора нам оставить это озеро, этот мрачный лес и тропу.
— Пора на небо. — Шепчу я.
Он кивает и все вокруг светится.Образы леса исчезают, меня охватывает волна покоя, счастья и затем апатии.
Я с самого детства видела то, чего не видели другие — духи, существа, скрытые двери. Это было очень интересно, пускай для меня мир и наполнился ужасными видениями. Я научилась жить с ними, научилась воспринимать все с позитивом. Руби тоже видела это, она старалась игнорировать, я же искала кого-то доброго, кто спасет меня от тьмы и отведет к свету, где всем нам и место.
Я доверилась ангелу, который, несмотря на свою внешность, был добр ко мне. Он взял меня за руки, дал почувствовать силу небес, а потом предал и я пала в глубины ада.
Теперь я стою здесь — вся мокрая будто с камнем на шее, вокруг разыгралась буря, а впереди виднеется белый коттедж моей бабушки. Возможно, все это время я ошибалась и она была ангелом. Ангелом, к которому я взывала из глубин ада, просто не помню этого.
Вот я вхожу в дом, при этом мои руки пытаются растрепать косичку. Я сильно нервничаю и стараюсь идти быстрее, но никак не получается.
Весь дом окутало сияние и теперь я точно уверена — это моя дорога к раю. Я должна пройти ею, попрощаться с бабушкой, и как говорила мама, встретиться с остальными. Она часто говорила что мы вшестером всегда должны быть вместе, но не хотела признаваться, что мы все отправимся к небу. Возможно, чтобы мы прошли испытания.
Подхожу к бабушке.которая стоит под окном. Теперь я слышу, как медленно стучит ее сердце. Хотя кожа гладкая, волосы черные, ноги уверенно стоят, но тело понемногу слабеет. Она больна, но не так сильно как была во время последней нашей встречи.
Оборачивается и видит меня. Сначала смотрит удивленно и даже напугано, а потом замечает мое мокрое платье. Ее рот искажается в отвратительной улыбке, обнажая зубы, похожие на паучьи, затем начинает кивать головой, словно так и надо.
— Ты дома, внученька, теперь ты дома.
Она протягивает ко мне руки как тот ангел, и продолжает улыбаться. Но я больше не хочу никого обнимать, теперь я отношусь к этому с осторожностью.
Мы стоит так совсем немного, однако один миг почему-то тянется как вечность. Она устает ждать и резко прыгает на меня, валит на землю, тенят ко мне свою руку.
Ее когтистые пальцы отрезают мою косу и поворачивают голову, оставляя красные следы на щеке. Я не уверена, что именно это дорога в небо, но я хотя бы знаю, что теперь ей будет лучше.
Роуз
========== Часть 6 ==========
Я играла с машинкой, не замечая никого вокруг, как вдруг на мою голову легла мамина рука.
— Деточка, сходи ка ты к бабушке и отнеси ей гостинец.
— А ты пойдешь со мной? — Спросила я, не отрываясь от игры.
— Я не могу. У меня дела есть, а бабушка… Она очень сильно просила, чтобы ты тоже пришла.
— Думаешь, я справлюсь одна?
— Да, ты у меня умная девочка, справишься, иди сюда.
Мама обнимает меня и отрывает от земли. Роуз она уже так не поднимет, других тем более. Ее слезы капают мне на волосы, а руки крепко сжимают, та что мне даже немного больно.
— А что мне отнести бабушке?
— Там на кухне стоит корзинка, я все приготовила.
Она отпускает меня и утирает рукавом слезы. Я послушно иду туда, становлюсь на табуретку, беру со стола слегка тяжелую для меня корзинку и иду к входной двери.
— Робин, погоди.
Я оборачиваюсь. Мама подходит и надевает мне на голову мой красный капюшончик, а затем говорит на ушко по секрету:
— Я вас всех люблю, девочки, но ты и Роуз, вы самое дорогое, что у меня было…есть…
Я иногда путаю слова, но не думала, что взрослые тоже так могут. Она еще просит меня быть осторожной, беречь себя, а тогда закрывает дверь и я отправляюсь к окраине леса.
Мама сказала, что любит нас больше всех, я так думаю, это связано с нашими папами. Скарлет когда-то рассказывала старшим сестрам, а я подслушала, что у каждой папа разный. Она уходила куда-то, а потом приходила, и через некоторое время в семье появлялся новый ребенок. Папы никогда не приходили за нами, наверное они и не знали, что мы есть, но зато мы знали друг о друге и отлично ладим.
Подходя к тропинке нахожу ворону. Она совсем меня не заметила, а я схватила ее и прижала к себе.
— Руби называла тебя вестником смерти, но тебе лучше лететь, мы еще не скоро встретимся. — Птица послушно выпорхнула из моих рук.
Теперь я иду дальше думая о сестрах и о том, как встречусь с ними. Вспомнилось как Руби попросили почитать мне сказку.
Она взяла одну из тех книг, которые даже ей мама запрещала читать. Большая толстая книженция с отвратительным клоуном на обложке. Там был маленький мальчик, почти как я, только в желтом дождевике, а не в красном. Он игрался со своим корабликом под дождем и побежал за ним до водостока, а там встретил клоуна и…
Я уснула на этом месте с мыслями о цирке и вкусом поп-корна во рту. Интересно, а если я попаду не в сточную канаву, а скажем в лес, смогу ли получить тот же результат?
Времени у меня много — вообще на все много времени, вся жизнь у меня впереди. Так что я делаю несколько шагов вперед и забегаю в темноту. Надеюсь найти если не поп-корн, так уж точно что-то необычное.
Лес очень мрачный, но в нем много желтых цветов. Они растут целыми полянками и я насобирала большой-пребольшой букет. Все эти цветы я положила около птицы, которую нашла в лесу около окровавленного пенька. Бедная молодая мертвая птичка. Не я.
В своем невероятном путешествии я нашла еще более невероятные вещи: огромную стену, расстрелянную кем-то. Наверно, Джинджер постаралась. Так же на втором этаже, куда я е могу добраться, черным маркером кто-то вывел слово ШМАРА около имени моей мамы. Может, он или она имели ввиду другую тетю с таким именем, но чтобы оно не значило я не буду ей говорить. Мама никогда не обращает внимания на что, что о ней говорят, а уж тем более — пишут.
Самой интересной находкой стал еще один пень, в котором я нашла нож. Скарлет всегда нарезала таким масло, когда делала нам вкусные бутерброды, но предупреждала, что нож опасен. Я взяла его в руки, но ничего не случилось.
Такая интересная штучка он похож на маленькое зеркальце. Его края такие гладкие. Я осторожно провожусь по контуру как вдруг на ладошке проступают красные пятна. Рука начинает болеть, из нее капает кровь. Ее совсем чуть-чуть, а у Руби как-то было так, что с руки текла целая струйка, как ручеёк или фонтан.
Но я не настолько маленькая, чтобы плакать, да и не услышит никто, так что кровь вытираю рукавом, который и без того красный, а затем иду дальше.
В конце концов выхожу к кладбищу. Взрослые бояться этого места, а для меня оно похоже на колыбельную. Тут очень занятные эпитафии, похожие на сказки, а могилы окружают большое дерево. Мне хочется залезть наверх, но я слишком маленькая для этого.
Зато я могу походить по могилам и увидеть новую яму. Мне казалось, это старое кладбище и тут никого нет.
С этой ямы на меня смотрит череп. Старый, потресканный. Наверно, он и был старым когда умер. Я беру его в одну руку и сажусь на край ямы.
— Так ты есть или тебя нет? Роуз говорила, не все что мы можем поддержать есть, и не все чего не можем не существует.
Он молчит. Глупый череп, я оставляю его в яме и закапываю. Пусть отдыхает, наверно очень устал.
Теперь я вижу другую картину: никая фигура раскапывает яму. Это что-то большое и с шерстью, черное и мохнатое. Похоже на пони, на котором меня катала мама, а каково будет на нем покататься?
