Дочь ворона переступила порог храма, быстрым шагом она направилась к источнику, ведь некроманты всегда брали в дорогу флакон яда для всяких ритуалов и просто на удачу, что в этом такого? Она не собирается осквернять святыню или использовать дар божества ради шутки, и все должно быть…

— Риза! — Пересилив себя девушка обернулась и слегка склонила голову. Владыка Вечности лично явился сюда, значит нормально не получится.

— Доброго вам утра. — Уж не зная что сказать поздоровалась воительница.

— Какое же оно доброе? По Паладии шастает беспокойный дух, семя теней растет в священной земле ангелов, впереди нас ждут кровавые рассветы и то не десятки, а сотни.

— От вас ничего не скрыть, все знаете. — Это касалось не только Разака и его выходки, но так же темного мессии, помыслов самой Андегур. Она свято верила в благие намерения, но какими они были на самом деле? Может королева давно превратилась в чудище, сама того не ведая?

— Знаю, что ты жалость испытываешь к своему земному отцу, хочешь помочь, а Люксилина утверждает, будто бы это говорит королева долины Ив. Так кто же ты в конце концов? Моя дочь, слуга Вечности, правительница Запретного леса, или старшая сестра короля империи, благородный рыцарь, опьяненный любовью?

— Скажите сами, стала бы принцесса из рода Конзекрейт умирать за чужого правителя? — Дрожащими губами прошептала девушка. Ей было больно это слышать. Сомневаться в ее верности, когда Разак перечеркивает все законы своими чарами, все равно что влепить пощечину.

— Нет, сама ответишь, я лишь дам подсказку. — Улыбка намекала на то, что любой исход Владыку устроит, интересно, были ли у него какие-то ожидания, ставки в данном споре? — Конзекрейт будет защищать семью, родину, Андегур — будущее всего мира, как это делает мой сын. Там, где ходит тело Георга, рано или поздно появится Юриан, яблоко от яблони. И как бы вы не упокоили старого правителя, новый увидит в этом издевательство, кощунство, когда король сядет на трон, он пойдет в поход на Запретный лес, разнесет половину всех владений и освятит их слезами архангела.

— Мои предки и раньше пытались отвоевать те земли, но у них не получалось, почему шестнадцатилетний парень сможет? — Недоумевала воительница.

— Обстоятельства, союзники, случайности — причин много, если не хочешь потерять дом и любимого сделай так, чтобы Юриан не смог воевать, выбор за тобой.

Человек-ворон исчез, оставалось чувство незавершенности. Ох уж эти разговоры с высшими силами, никогда не найдут времени договорить до конца! Риза набрала побольше воды из источника — мало ли, кто-то разобьет колбу, или стащит, лучше перестраховаться. Когда девушка вышла из храма заставила себя улыбнуться любимому — им долгий поход предстоит, пусть хоть он не печалится.

***

Почтовый ворон вернулся туда, откуда его выпустили. Место, известное как Поперечье — графство напоминало полумесяц, проходило по берегу речки Серпент. Лишь самые лучшие рыцари могли стать его правителями, хотя в последнее лет сто титул переходил по наследству. После случившегося жители наверняка сказали бы, что пора вернуть старое, если бы было кому говорить.

Та часть, куда прибыл Седига со своей ученицей, на первый взгляд не изменилась. Местами были выбиты окна, где-то двери, но в целом дома сохранились, не то что после войн — вампиру было с чем сравнивать. Живого не было от слова совсем — ни скотины, ни птиц, ни уж тем более людей, лишь кровавые следы, покрытые недельной пылью.

— Удивительно, инквизиторы еще не прибыли. — Осмотрев гиблое место сделал выводы он.

— Я бы сказала, уже ушли.

Маг не сразу понял, о чем говорила возлюбленная. Она указывала на храм Люксилины. Там, на алтаре где обычно оставляли благовония и записки с прошениями, возвышалась пирамида из черепов. Оба прекрасно понимали, что это значило — воительница читала в исторических книгах, ее наставник надеялся, что до такого больше не дойдет.

Сооружение называлось черный список, в простонародье — проклятый столб. Поскольку ангелы редко спускались на землю священники а по совместительству инквизиторы в далеком прошлом были судьями. Они могли отпускать грехи и отпевать покойников, но если умерший вел разгульную жизнь или служил темным силам, служители Пречистейшей забирали его череп и клали на алтарь.

Такой знак показывал ангелам, что душа не достойна их общества, в свитках библиотеки Рейвенкровла так же добавляли «Если души праведников проводят послесмертие в тишине и покое, грешников до их перерождения гоняют по земле, не видящее мира духов не слышат их стенаний и просто живут дальше, концом такого «искупления» служит рождение в теле больного или неблагополучной семье, да и в новой жизни ангелы не слушают молитвы провинившихся. Только в после следующей жизни виновники имеют право на относительно спокойное существование».

— Скорее всего, посчитали Георга нашим творением, или списали его появление на теней. Имперцы… — заглядывая в пустые глазницы рассуждал вампир, — хотели меня оскорбить, в итоге себе же сделали хуже.

— Эти люди ни в чем не виноваты, они не знали, с чем столкнулись, даже ты не знал. — Подойдя ближе прошептала Риза.

— Их проблемы. Нам надо готовиться, он скоро придет.

Седига отвернулся от алтаря, нужно было найти хорошее место для боя, чтобы как можно быстрее поймать покойного короля. Не хотелось ему испытывать всю силу корина на себе, да и помимо восставшего мертвеца была еще одна беда. Кто-то ведь осмелился его поднять, пойти против законов Владыки, и он был в столице, ходил по библиотеке, перебирал там книги, кто-то из союза.

Уж трудно было сказать кто из них хуже — тот предатель или люди из соседних земель. Хоть маг и был правителем, он довольно часто отлучался от столицы, искал по миру своего врага, и видел все то, о чем другие говорили «скелетовы сплетни». Имперцы якшались с чудищами, те шастали по городам, выпивали в кабаках, один даже баронство получил! Идиоты пытались защититься от теней выпивая с их детьми на брудершафт.

Этой ночью лидеру снился мессия — девятнадцатилетний юноша, в чьей крови переплелись сущности тени и человека. Где-то в долине Ив. Забавно, эльфы, стимы, гномы — все считают людей самой слабой и бесполезной расой, но почему-то именно в их семьях на их земле происходят судьбоносные события для Паладии.

— Любовь моя, — родной голос вырвал из раздумий. Она стояла перед ним на коленях, взяв за руки, — я не смогу упокоить их в одиночку. Умоляю, ты же сын человека-ворона, защита и своим, и чужим. Ты — хранитель часов, которые так дерзко перевернули враги, переступи через свою ненависть и верни равновесие.

Ее слезы заставили сердце болезненно стукнуться о ребра, на короткий миг оно застучало быстрее людского.

— Это будет очень долгий ритуал, те заговоры за упокой по девять раз придется перечитывать. — Спокойно, как наставник, предупредил он.

Королева лишь кивнула и они вместе вернулись к тому месту, сели друг напротив друга. Седига начал читать слова давно знакомого ритуала, о котором большинство некромантов забыли. В основном они подымали слуг, увлекались законами Запретного леса, забывая о своей связи с миром живых и обязанностями перед этими самыми смертными. И он сейчас был готов забыть, хорошо что не остался один-на-один перед выбором, раньше Разак помогал в такие тяжелые моменты, но теперь он предпочел остаться за главного в столице.

Голос воительницы вторил его собственному, такой же медленный и четкий, он чувствовал ее ладони в своих — словно они стояли рядом и кружились в хороводе. А между возлюбленными был целый алтарь, где словно в клетке метались пробужденные духи. Один за другим они начали вылетать, лишенные меток, черепа лопались, как пузыри на поверхности воды, осколки разлетались во все стороны.

Четыреста восемьдесят семь — столько людей они освободили, а тогда пространство между учителем и ученицей опустело, оба почувствовали, одновременно открыли глаза — на алтаре не осталось ни единого черепа.