— Отец неистовствовал с того дня, как ты пропала. Лупил служанок почём зря, потом и до меня добрался. Кричал, что я никчёмный воин, даже меч правильно держать не умею. Так я ведь хочу учиться, а он ничего нормально не объясняет, орёт только и кулаками машет.

— Да, — Калки тоже опечалилась. — Эту его особенность я знаю слишком хорошо, потому и уехала.

— И не вернёшься? — жалобно спросил Мартанд. — Мне придётся вечно жить с таким вот отцом и без тебя?

Калки растерялась. Она понимала, что не сможет так сильно разочаровать сына, честно признавшись ему, что век бы Джагат Джалу в глаза не видала и ровно столько же не возвращалась бы в Параспуру. Вспомнив дипломатический ход Дхана Нанда, она нашла наилучший выход.

— Мы придумаем, что делать дальше.

— Когда?

— Скоро. А пока оставайся здесь вместе со мной. И, кстати, потренировался бы ты, что ли, с Бхадрасалом, пока есть такая возможность! Может, хоть чему-то научишься?

Мартанд убито посмотрел на свою мать и, встав с места, поплёлся прочь.

Выход из создавшегося положения нашёлся даже скорее, чем Калки могла предполагать. Правда, не такой, о котором она бы мечтала.

Утром следующего дня Мура явилась в её опочивальню с таким выражением лица, что Калки поняла мгновенно: произошло нечто, о чём махарани Пиппаливана желает ей сообщить, но новость явно не из лучших.

— Только не говори, что самрадж принял решение отослать меня сегодня в Параспуру, — испуганно пролепетала Калки, прежде чем Мура сказала хоть слово.

— Нет, — Мура теребила кончик своей косы, виновато поглядывая на подругу. — Кое-что другое произошло. Видишь ли, до того, как ты призналась мне в своих чувствах, я связала себя некоторыми обязательствами с одним мужчиной…

— Ты о ком? — лицо Калки внезапно стало таким несчастным, что у Муры сердце сжалось, но отступать было поздно.

— О Дургаме.

— Нет! — не выдержав обрушившегося на неё удара судьбы, Калки горько расплакалась. — Кто угодно другой, но только не этот ужасный грешник! — рыдала она.

Мура приблизилась к Калки и села рядом, не рискуя, правда, прикасаться к подруге.

— Я не самая лучшая возлюбленная, — самокритично заметила она. — Точно не такая, о которой можно мечтать. В прошлом я умудрилась начать отношения с Тарой, будучи замужем за Чандраварданом. Позже я тайно сгорала по Дхана Нанду, невзирая на то, что он стал причиной разрушения моего царства, гибели мужа и разлуки с сыном, — в глазах Калки мелькнул ужас, и она невольно отшатнулась от подруги. — К счастью, между мной и моим нынешним зятем ничего не произошло, — успокоила её Мура, — иначе не знаю, как бы я сейчас смотрела в глаза Чандры. Я только теперь поняла, какое благо сотворила Триада, отвратив от меня юного Дхана Нанда! А ведь четырнадцать лет назад меня выворачивало от обиды, стоило лишь увидеть, как Дхана Нанд ласкает ничтожных наложниц, а на меня смотреть не желает. Я наряжалась в лучшие сари, надевала дорогие украшения, надеясь привлечь его внимание, но всё тщетно. Трудность, наверное, заключалась в том, что он ждал, пока я склонюсь к его стопам, а я ждала того же от него. Гордость не позволяла ни одному из нас сделать первый шаг… К лучшему, как вижу я теперь! И вот я начала дерзить, строить ему козни исподтишка, а потом и вовсе связалась с Чанакьей. Впрочем, это всё дела прошлые и грешные, о которых, кроме тебя, я никому не говорила и не скажу впредь. Что же касается настоящего… Наверное, тебе покажется, что я пытаюсь найти причины для нового замужества, но для меня единственный путь остаться рядом с тобой — принять предложение Дургама и войти в семью Джала.

— Но мы и сейчас вместе! — недоумевала Калки. — Зачем тебе соглашаться на такое ради меня?

— Сейчас мы вместе, а что нас ждёт завтра? Из любви к Чандре Дхана Нанд исполняет все мои желания, но как долго это будет продолжаться? Придёт день, и он отправит тебя в Параспуру. Конечно, я могу приехать следом, но в качестве кого? Став служанкой в вашем дворце, я поставлю себя в ещё более бесправное положение. Джагат Джала станет моим господином и будет иметь полное право измываться и надо мной. Но получив статус жены Дургама, я вместе с этим обрету и огромную власть в Параспуре. Так я сумею защитить нас обеих. Никто уже не задаст вопроса, что я делаю рядом с тобой, почему мы все дни проводим вместе… Никто даже не посмеет об этом заикнуться!

— Да, — плакала Калки, — но ты же будешь не только проводить время со мной, а вдобавок исполнять свои супружеские обязанности по отношению к этому… этому, — так и не подобрав подходящего слова, Калки махнула рукой и зарыдала громче.

— Оттого я и чувствую вину перед тобой, — Мура опустила руки на колени и сцепила пальцы. — Я должна была раньше сказать, что между мной и Дургамом случилась близость. Это произошло в тот день, когда мы с тобой покинули Параспуру. Но я не хотела, чтобы ты узнала о моём непозволительном поведении. Мне было стыдно, что я так легко поддалась ласкам мужчины, забыв о праведности. И я ведь ничего не знала о твоих чувствах ко мне! А когда ты вдруг пришла в мою опочивальню, то к тому времени я была уверена: Дургам про меня думать забыл, значит, и мне пора выбросить из головы случившееся между нами в Параспуре. И вдруг он явился вчера и предложил замужество! Я согласилась по двум причинам. Во-первых, он на самом деле не так плох, как ты думаешь. Если бы не Дургам, сидеть бы мне до самой смерти в клетке в медвежьем теле! Во-вторых, став его женой, я смогу защищать тебя до конца дней. Сейчас Дургам находится в покоях у Дхана Нанда, испрашивает разрешения на нашу свадьбу. Думаю, мы поженимся в самое ближайшее время.

Калки продолжала утирать накидкой крупные слёзы, катящиеся по щекам, но ничего не отвечала.

— Я понимаю, как сильно разочаровала тебя, — печально добавила Мура. — И я также понимаю, что, скорее всего, ты не пожелаешь продолжать наши отношения. Однако я всегда останусь для тебя подругой, которая придёт на помощь в любой беде. Я клянусь, Калки! А ещё даю слово, что после твоего возвращения в Параспуру Джагат Джала больше пальцем тебя не тронет. Ты сможешь найти себе хорошую девушку среди служанок вашего дворца или в городе и жить с ней счастливо. Да, ты будешь продолжать считаться женой Джагат Джалы, воспитывать Мартанда, но кошмар с избиениями и с принуждением к близости закончится. Джагат Джала ни словом, ни делом более не повредит тебе.

— Но я не желаю жить ни с кем, кроме вас, махарани, — упавшим голосом призналась Калки.

Мура нежно погладила её по голове.

— Пока ты желаешь, я буду приходить к тебе, а ты — ко мне. Я не отвергну твои чувства. И Дургам не посмеет нас разлучить. А в день, когда ты встретишь другую — ту, которая не будет разрываться между тобой и своим мужем — я отпущу тебя без ревности и останусь твоей подругой.

Калки вдруг доверчиво уткнулась лицом в грудь Муры.

— Я буду молиться Триаде, чтобы в следующей жизни родиться мужчиной и снова встретить вас, махарани, но чтобы при этом никто не встал на моём пути!

— Всё, отлежалась — и довольно! Пора вставать и приниматься за работу. Лекарь сказал, что ты уже выздоровела, — Дайма грубо растолкала Шипру, вынуждая дочь подняться с ложа. — Дурдхары нет, стало быть, будешь помогать мне на кухне.

— А где моя раджкумари? — растерялась Шипра.

— Уехала. Совсем одна в какой-то всеми забытый ашрам! Когда вернётся, даже самрадж не знает. Вообще настоящего порядка в этом дворце нет с тех пор, как почил достойнейший Махападма, да будет благословенным его новое рождение! Увидел бы он, что творят его наследники, умер бы повторно, — Дайма осуждающе покачала головой, а потом вдруг, спохватившись, резко повернулась к дочери. — И не вздумай никому сказать то, что сейчас услышала от меня!

— Да я всегда молчу, — быстро ответила Шипра.

— Вот и правильно, — удовлетворённо пробурчала Дайма, усаживая дочь на сиденье спиной к себе и начиная расчёсывать её густые чёрные волосы, чтобы заплести их в косы. — Сейчас украшу тебя получше, и ты выйдешь в сад. Прогуляйся, прежде чем приступать к работе. Ради благого дела разрешаю.