Дурдхара ошарашенно смотрела на Тару, хлопая ресницами и не веря услышанному.

— Теперь ты знаешь всё, — устало закончила Тара. — И я наконец ухожу.

— Погоди! Мура жива, — Дурдхара сама не поняла, почему это признание, которое она вовсе не собиралась делать, вырвалось у неё.

Тара встрепенулась. Усталости и страдания на лице как не бывало.

— Ты уверена?!

— Да, — промямлила Дурдхара, чувствуя, что зря сболтнула лишнее. — Она здесь, во дворце. Я толком не поняла, как ей удалось спастись полтора года назад, но, кажется, жена управляющего Параспурой, дэви Калки, каким-то образом причастна к её избавлению от смерти в пасти тигров. Прости, тебе это неприятно слышать, но для меня было бы гораздо лучше, если бы спасся кто-то другой, а вовсе не Мура, — Дурдхара горько вздохнула.

— Прошу, веди меня к ней! Я должна немедленно её увидеть! — Тара сейчас выглядела такой счастливой и окрылённой, и у Дурдхары не возникло ни малейшего стремления отказывать ей.

Они вышли из покоев царевны, направившись в опочивальню Муры и не подозревая о том, что в этот самый момент две прекрасные дэви, укрывшись за вздымающимся от страстных порывов шёлковым пологом, тесно сплетаясь обнажёнными телами, дарят друг другу запретные наслаждения.

Комментарий к Глава 18. Отношения проясняются * Пятнадцать дней убывающей луны.

Пятнадцать дней растущей луны, итого 4,5 месяца.

Шут, весельчак.

====== Глава 19. Дурдхара впадает в отчаяние ======

Столь безудержной, ненасытной страсти от робкой и застенчивой Калки Мура не ожидала. Если некогда царица Пиппаливана пребывала в абсолютной уверенности, будто нет на целом свете никого более горячего и неутомимого, чем махарадж Чандравардан, изысканно ласкавший её и ублажавший до полного удовлетворения еженощно, то теперь Мура усомнилась, а так ли уж горяч был её супруг по сравнению с женой Джагат Джалы?

Разумеется, последние шестнадцать лет жизни, в течение которых несчастная Калки вынужденно соблюдала аскезу воздержания, давали о себе знать. Законная половина управляющего Параспурой невыносимо стосковалась по любовным играм. Объятия Джагат Джалы в счёт не шли. С точки зрения бедной Калки, плотские утехи с собственным мужем выглядели ужаснее самых жестоких пыток в узилище. Приказать же служанкам ублажать её Калки не осмеливалась: боялась, что болтливые девки однажды обо всём донесут мужу, а он за такую адхарму прибьёт её насмерть. И с кем тогда остался бы Мартанд? Нет, преждевременно умереть, оставив сына в руках омерзительного чудовища и его не менее отвратительного брата, Калки не могла.

И вот сейчас, дорвавшись до ласк столь желанной женщины, Калки не имела сил остановиться. Удобно устроившись меж бёдер Муры, лаская языком её влажное лоно, сжимая пальцами подобные цветочным бутонам соски, целуя и поглаживая нежный живот, благоухающий сандаловым маслом, Калки воистину возносилась на небеса. Стоны той, к кому много дней подряд стремилась её душа, звучали слаще звуков вины. Калки было безразлично, получит ли она в ответ хоть пару мимолётных поцелуев, закончив ублажать Муру. Ей доставляла наслаждение близость любимой. Уже от того, что тело Муры сейчас пребывало в её безраздельной власти, Калки чувствовала себя словно дэви Парвати, испытавшая тысячелетнее соитие с Махадэвом.

— Это необыкновенно! — восклицала Мура, тяжело дыша, извиваясь спиной по смятым простыням. — Прекрасно… О! Только не останавливайся, умоляю! Калки… ты такая… чудесная!

Они не заметили отдёрнутого полога и того, что рядом с их ложем вдруг бесшумно возникли две остолбеневшие от изумления гостьи — царевна Дурдхара и дэви Тарини.

Краем уха сквозь дурман любовных ласк Мура услышала чей-то глухой вскрик, раздавшийся со стороны занавесей, отгораживающих постель от остальной части комнаты, и разнеженно приоткрыла один глаз. Облако неземного блаженства мигом развеялось, и она, многозначительно кашлянув, похлопала увлёкшуюся Калки по плечу. Та мгновенно поняла, что дела плохи, оторвалась от своего вдохновляющего занятия и подскочила на месте. Вскрикнула, залилась краской и подтянула к себе ближайшее покрывало, быстро укутавшись в него так, что теперь наружу торчали только лоб и карие глаза. Вторым покрывалом молниеносно завладела Мура, натянув его на себя до подбородка. Но обе меры предосторожности слишком запоздали.

— Вот это да-аа, — только и смогла протянуть поражённая до глубины души Дурдхара. — Никогда бы не подумала, что в комнате благочестивой вдовы покойного царя Пиппаливана по ночам возможно узреть такой немыслимый разврат!

С кривой усмешкой Дурдхара с силой дёрнула на себя тончайший шёлковый покров, в котором попыталась скрыться Калки, и беспардонно стала разглядывать обнажённое тело супруги Джагат Джалы, покрытое следами безудержной страсти. Узрев безыскусные «печати любви» — вспухшие тёмно-розовые царапины от ногтей — Дурдхара пришла к верному выводу: бывшая махарани Мура не слишком любит сдерживать себя, подходя к вершине удовольствия. Калки, проследив взглядом за упавшим с её тела куском ткани, горестно застонала и сползла с ложа. Встав на колени, она обхватила себя обеими руками в последней попытке прикрыться и прошептала несчастным голосом:

— Умоляю, благочестивая царевна, чьи необыкновенные достоинства затмевают лучшие качества супруги Сурьядэва, только ничего не говорите об этом самраджу Дхана Нанду… Если он узнает, то непременно доложит моему мужу, а тот меня сначала выпорет, потом обреет и в заключение казнит прилюдно на площади перед жителями Параспуры.

— Хм, — Дурдхара посмотрела на коленопреклонённую, дрожащую от страха Калки, затем перевела взгляд на Муру, которая сейчас лежала под своим покрывалом ни жива ни мертва. — Ладно, договоримся. Я ничего не скажу брату, но вы обе, — она выразительно посмотрела на Муру, а потом на Калки, — будете мне должны за моё молчание. Пока я не знаю, что с вас потребовать, но ещё придумаю, чем вы сможете отплатить.

Повернувшись к Таре, Дурдхара заметила, сколько боли и разочарования сейчас читается во взгляде той, которая столько лет переживала разлуку с любимой, а теперь стала свидетелем её измены. «Впрочем, можно ли говорить об измене, если с противоположной стороны никогда не наблюдалось любви? Как и в моём случае», — Дурдхара печально вздохнула, некстати вспомнив покойного Чандрагупту, упрямо не желавшего ни носить её на руках, ни подглядывать за ней в купальне, ни трогать её упругую грудь, будучи прижатым оной к стене подземелья. Сколько бы царевна ни пыталась воспламенить в нём греховные желания, Чандрагупта не поддавался. А потом вообще помер по воле брата, не способного прощать врагов…

— Я думала, ты погибла, — хрипло произнесла Тара, обращаясь к Муре, не знавшей, куда девать глаза от стыда. — Целый год места себе не находила, когда узнала, что тебя и твоего сына разорвали тигры! Я возненавидела Дхана Нанда ещё больше после этого. Я пришла сюда, чтобы испортить его отношения с нынешней женой…

— Испортить? — всполошилась вдруг Мура, прерывая тоскливый монолог Тары. — Зачем?!

— Я хотела отомстить за твою смерть, навсегда сделав его несчастным и разлучив с махарани Юэ, а ты… Ну почему ты выбрала эту Калки?! Чем она лучше меня?!

Та самая Калки, о которой шла речь, устроившись возле ближайшей стены, усердно обматывала себя сари, явно намереваясь выбрать удачный момент и дать ходу из опочивальни. Она уже догадалась, что Муру не накажут, а вот её саму могут выслать в Параспуру. Это стало бы настоящей катастрофой!

Мура неожиданно вскочила с ложа и, позволив покрывалу соскользнуть со своего разгорячённого тела, бросилась в ноги Тарини, прижимая её руку к своим губам.

— Нет!!! Только не мсти махарани Юэ! Она ни при чём. Если желаешь мести, сделай больно мне. Любым способом! Я — единственная причина твоих страданий. Будь я достойной возлюбленной, я бы не бросила тебя много лет назад. Забрала бы в Пиппаливан. Но я не сделала ничего ради твоего блага! Ты же разорвала помолвку с Дхана Нандом, пожертвовав собственным будущим, пришла защищать мой народ с мечом в руках… Я в неоплатном долгу перед тобой! Поэтому можешь мстить мне, как угодно, но махарани Юэ не трогай!