Дхана Нанд покрутил чашей с напитком в воздухе, потом неторопливо ответил:

— Если следовать твоей логике, выходит, я ненавижу и себя. Ведь я женился на Чандрагупте, превращённом в царевну Юэ. Можешь не верить, но я вполне счастлив. Между прочим, я и вам желал счастья. Рассудите сами: вы оба получили именно то, чего вам всегда не хватало. Ты — разнообразие в отношениях, которое так любишь. Гови — жену, обожающую ту же еду, что и он, да ещё умеющую вкусно готовить. Скажи, Гови, разве ты недоволен?

Впервые Бхутапала увидел, как вечно спокойный Говишанака вскипел от гнева.

— Ты женил меня на шудре мужского пола! На поваре-предателе, едва не уничтожившем всю нашу семью! И я должен быть довольным?!

— Так кто ж тебя просил обливать милую, симпатичную жену тёплой водой? Разве я не предупреждал вас обоих, что купание в горячей воде для царевен из Чжунго строго запрещено? Вы оба нарушили правило. А если бы слушали мои советы, жили бы себе счастливо, наследников зачали, как я, — Дхана Нанд не спеша допивал ласси, перестав обращать внимания на раскрасневшиеся лица братьев и перепуганных Индру и Стхула. — Кстати, — царь кивнул в сторону связанных юношей, — вы бы их освободили что ли… Неужели в ваших сердцах нет ни капли любви к вашим законным вторым половинам?

— Любви?! — в один голос завопили пострадавшие царевичи, переглянувшись.

— Мы отказываемся от этих фальшивых «половин»! — Бхутапала был непреклонен.

— Забирай обеих! — вторил ему Гови, с отвращением кривясь. — Я никогда не стану жить с тем, у кого лингам вместо йони!

— Я многие грехи в жизни совершал, но с мужчиной в постель не лягу! — снова поддержал брата Бхутапала.

— Насколько мне известно, — съехидничал Дхана Нанд, — среди твоих наложниц есть очень красивый евнух. Более того, он имеет положение старшего в гареме. Мои сведения ошибочны?

— Это другое! — залился краской Бхутапала. — Евнух — не мужчина.

— Всегда можно сделать евнуха из кого угодно, если тебе такое нравится. Достаточно быстрая операция. Если ты проведëшь еë умело, — а тебя, дорогой брат, как и меня, некогда этому учили, — то шансы выжить у твоей бесценной супруги достаточно высоки. Ну, или я сам могу это сделать прямо сейчас, — промолвил Дхана Нанд, заметив с удовлетворением, как сильно напугал этим заявлением Индраджалика. Парень буквально забился в конвульсиях на полу от слов царя. — Впрочем, ваша проблема решается ещё проще. Говорите, вам не нужны лингамы? Так получите столь любимые вами йони и лотосоподобные перси обратно!

Царь зачерпнул в опустевшую чашу воды из купальни, приблизился сначала к Индре, потом к Стхулу и вылил на каждого из них немного холодной воды. Изменения произошли мгновенно. На руках и ногах Индры путы сразу же ослабли, так как он стал более изящным и хрупким, а пышное тело Цэй верёвки сдавили ещё сильнее.

Бхутапала и Гови замерли на месте, не веря глазам и не имея сил сказать что-либо. Они и предположить не могли, что снятое заклятие возможно так легко вернуть обратно.

— Мне больно! — запричитала несчастная Цэй, пытаясь разорвать путы, впившиеся в её нежную плоть. — Так больно!

— Изверги. Разве можно издеваться над беспомощными женщинами, связывая их? — прицокнул языком царь. — А ещё меня демоном за глаза называете. Я свою махарани не связываю. Пока она сама того не попросила, конечно, — вынув нож из-за пояса, Дхана Нанд склонился над страдающей Цэй, разрезая её путы, и мягко промолвил, лаская несчастную царевну бархатным взглядом. — Если мой брат Гови так ужасно обращается с тобой и знать тебя не желает, могу взять к себе второй женой. Думаю, с первой махарани вы отлично поладите, ведь вы друзья, — затем он обернулся к Джаохуа, которая уже почти выпуталась из верёвок самостоятельно. — А тебя, так и быть, возьму третьей женой. Сегодня я добрый.

— Зато я НЕ ДОБРАЯ! — раздался от дверей купальни яростный голос махарани Юэ. Все вздрогнули. Цэй инстинктивно заползла на четвереньках за ногу Дхана Нанда и спряталась там, дрожа. Это был тот самый момент, когда самрадж Магадхи действительно испугался своей жены. Глаза тихой и скромной Юэ метали молнии. — Кого это ты тут вознамерился взять в жёны, кроме меня?!

— Да вот, — Дхана Нанд неуверенно махнул рукой в сторону Джаохуа и Цэй. — Гови и Бхутапала отказались от них сегодня, увидев истинный облик твоих друзей. Но разве можно бросать замужних женщин? Это же такой позор. До конца жизни они обречены остаться одинокими. Ну, я и подумал: если вы всё равно друзья, то я мог бы совершить благородный поступок и…

— Нет, не мог бы! — резко обрубила его Юэ. Затем взглянула на Цэй и Джаохуа так, что обеим «царевнам из Чжунго» захотелось немедленно провалиться сквозь землю, как некогда несчастной Сите. — Ни одна из вас никогда не прикоснётся к моему мужу даже кончиком мизинца, иначе я за себя не отвечаю! Дхана только мой. Ясно?! И не мечтайте вползти на наше брачное ложе, устроив там бхут весть какую адхарму с моим самраджем!

— Д-да, конечно, Ч-чандра, мы и не хотели ничего т-такого, — заикаясь, пробормотала Джаохуа. — Д-даже и не м-мечтали ни разу!

— Ага, — кивнула Цэй, осторожно высовываясь из-за ноги самраджа.

— В общем, разбирайся с ними, как хочешь, брат. А мы пошли. Прощай, — Бхутапала, воспользовавшись шумными разборками, случившимися в пополнившейся семье Дхана Нанда, ускользнул, уводя следом Говишанаку.

Самрадж остался наедине со своей разъярённой тигрицей и её двумя «сёстрами», на которых Юэ взирала сейчас крайне недоброжелательно.

— Но ведь куда-то их теперь надо определить? Не выбрасывать же из дворца? Это жестоко! — пытался воззвать к благородному сердцу своей супруги Дхана Нанд.

— Куда хочешь определяй, но жениться не думай! — яростно восклицала Юэ. — Я готова принять их как сестёр, братьев, друзей, подруг, но не как твоих жён и своих соперниц!

— Да пойми, я бы женился только для вида, — увещевал Юэ Дхана Нанд. — Между мною и ими не случилось бы ровным счётом ничего непозволительного. Никогда!

— Никогда? — недоверчиво прищурилась Юэ. — Это ты только сейчас так говоришь! А потом тебе бы захотелось для разнообразия попробовать, каково делать это с пухленькой женой. Или с женой, обученной всяким интересным штукам братом Бхутапалой. Скажешь, нет?

Дхана Нанд только закатил глаза и тяжело вздохнул. Ревность Юэ была ему невообразимо приятна, но он не желал осложнения отношений между махарани и её подругами, поэтому быстро прекратил дразнить жену, хотя искушение продолжить игру на миг стало весьма сильным.

— Я выделю им покои, где они будут жить, но не женюсь ни на одной из них. Успокойся, — он нежно притянул Юэ к себе и поцеловал в макушку. — Глупенькая моя Юэ. Глупенький мой прие Чандра. Я люблю только тебя. Обожаю обе твои половины, и никто, кроме тебя и нашего малыша, мне не нужен, поверь.

Успокоенная махарани прильнула всем телом к своему царю, приникая щекой к его обнажённой и влажной после купания груди. Покинутые мужьями Цэй и Джаохуа, вздыхая, с невольной завистью смотрели на красивую пару, стоявшую прямо перед ними и не стеснявшуюся открыто выражать свои чувства друг к другу.

====== Глава 16. Бунт Дурдхары ======

— Представляешь, эти глупые царевны из Чжунго чем-то рассердили мужей, и их вышвырнули! Привезли обратно, я сама видела. Они теперь сидят в своих покоях и даже носа не высовывают, ещё бы, такой позор! — взахлёб рассказывала одна служанка остальным, заставляя подруг заливисто смеяться. — Как я понимаю царевичей Бхутапалу и Говишанаку! Бедолаги. Заставили их взять чужих царевен в жёны против воли! Наша махарани Юэ хотя бы красавица, пусть от неё и слова не дождёшься, но эти… Тощая жердь и надутый пури. Умора!

Внезапно служанка ойкнула и испуганно умолкла. Занавесь, закрывающая вход в помещение, вдруг резко отдёрнулась, и перед насмешницами предстала та самая махарани Юэ, от которой, по мнению служанки, слова дождаться было невозможно.

— Ещё раз услышу унизительные высказывания в адрес моих сестёр, — тяжело обронила царица Магадхи, — я собственноручно отхлещу каждую сплетницу по спине плёткой самраджа и косы отрежу.