Махарани вдруг ощутила, как затрясся всем телом её муж.
— Что с тобой? — она приподнялась на локте. — Может, стоит завесить окно опочивальни плотнее? Тебе холодно?
— Нет, — скрипнув зубами, отозвался Дхана Нанд, и, взглянув ему лицо, Юэ не на шутку перепугалась: казалось, царь сейчас кого-то убьёт. — Я просто сожалею, что не окунул твоего ачарью в Источник Утонувшей Крысы, а лучше — в Источник Утонувшего Таракана. И не приказал аматье раздавить его. Но уж теперь что есть, то есть. Пусть живёт до смерти в медвежьей шкуре.
Затем он медленно повернулся к Юэ и долго рассматривал её лицо.
— Неужели ты до сих пор считаешь, что твой учитель был прав, поступая так с тобой?
— Конечно, — простодушно ответила Юэ. — Я был ему нужен для осуществления его мечты о свободной Бхарате. Он делал то, что считал правильным. А ты отправил нас в Чжунго и окунул в источники, потому что, с твоей точки зрения, мы были заговорщиками, которым надо отомстить за попытку бунта. И ты тоже поступил правильно, защищая себя от тех, кто пытался захватить твой трон. И раз ты доказал, что ты сильнее, значит, имеешь право наслаждаться плодами победы.
Дхана Нанд некоторое время смотрел на свою махарани в растерянности, словно не зная, что ей сказать. Потом тихо вымолвил:
— Ложись, прие. Уже очень поздно. Давай спать.
Час рассвета Юэ проспала. Не встала она и позже, когда солнце поднялось довольно высоко. Дхана Нанд и сам с удовольствием поспал бы подольше, тем более, в то утро у него не намечалось никаких важных встреч, но внезапно со стороны главной площади перед дворцом послышался сильный шум. Многочисленные голоса, перебивающие друг друга, свист, улюлюканье и непотребный хохот, сравнимый лишь с конским ржанием, невозможно было не услышать даже здесь, несмотря на то, что оба окна опочивальни махарани выходили в сторону сада.
— Да что там творится?! — рассердившись не на шутку, Дхана Нанд покинул покои жены и быстрым шагом отправился в сторону главного выхода.
Увиденное на площади поначалу испугало даже его, но он быстро взял себя в руки. Ну, подумаешь, Чанакья снова превратился в самого себя, не выходя из клетки! И ничего страшного, что рядом с Даймой и Бхадрасалом верхом на коне сидит здоровая, цветущая Мура. Если он сейчас покажет всем, что запаниковал, ломаный ман цена его умению держать себя в руках. И, расплывшись в беспечной улыбке, Дхана Нанд приблизился к клетке с Чанакьей.
— Кого побрить, кого казнить? — спросил он, стараясь превратить всё в шутку, но сердце замирало от страха. Он слишком хорошо понимал: случилось то самое, неотвратимое, чего он так боялся.
Теперь он больше не сможет скрывать от Юэ всю правду о полученном ею проклятии. Его махарани уже сегодня до захода солнца узнает от своей матери, что проклятие обратимо. И никому не известно, как она пожелает поступить дальше.
Юэ проснулась от громкого стука в дверь.
— Кто там? — спросила она с удивлением.
Самрадж всегда входил бесшумно, да и Дайма заявляла о своём приходе очень редко, наверное, потому что чувствовала себя хозяйкой магадхского дворца в куда большей степени, чем новая махарани.
— Это я. Открой, прошу! — услышала она в ответ, и искрящаяся радость пополам с неверием пронзила её душу.
— Мама?! Нет, не может быть… Но что если… Неужели она?!
Забыв обо всём, Юэ быстро соскочила с ложа и опрометью бросилась к двери. Поскольку самрадж уже ушёл, засов изнутри был не задвинут, и Юэ, толкнув дверь от себя, лицом к лицу оказалась со своей матерью. Мура, зарыдав, крепко обхватила её руками, и Юэ тоже обняла мать, плача от счастья и облегчения.
— Это ты, правда ты, как я рада!!!
— Давай войдём внутрь, не беседовать же на пороге! — Мура разжала объятия и, утирая слёзы радости, взяла молодую махарани за руку.
Они обе вошли в опочивальню и тщательно закрыли дверь, чтобы их никто не подслушал.
— Мама, скажи, кого благодарить за это чудо? — Юэ во все глаза смотрела на Муру, всё ещё не понимая, как вышло, что заклятие снято. — Кто тебя спас? Дэв? Святой брамин?
— Дургам Джала.
— Кто?! — такого имени Юэ не знала.
— Брат Джагат Джалы, управляющего Параспурой. Меня к этому семейству отправил Дхана Нанд в качестве подарка для дэви Калки — жены Джагат Джалы.
— Но откуда брат управляющего Параспурой знал, как надо снимать проклятие? — недоумевала Юэ.
— Это вышло случайно. Он попробовал нарушить царский запрет — и вот, — Мура указала обеими руками на себя, — как видишь, я вернулась, потому что Дургам Джала искупал меня в тёплой воде.
— В тёплой, — задумчиво повторила Юэ. — Выходит, — она отошла от матери на пару шагов и потёрла лоб, словно вспоминая нечто важное, — если кого-то нас облить тёплой водой, то…
— Мы превратимся обратно, — подтвердила Мура, снова нежно обнимая Юэ за плечи. — Видишь, как всё просто! Ты можешь прямо сейчас приказать служанке принести тебе сосуд с подогретой водой, и твои страдания закончатся. Я так спешила, чтобы тебя спасти! Впрочем, — прервала Мура себя, — давай сначала спасём ачарью, а затем и ты станешь собой на глазах у всех прямо на главной площади. После этого Дхана Нанд не посмеет ничего тебе сделать, потому что сам станет посмешищем! Все увидят, на ком он был женат всё это время. Дэви Калки обещала держать четырех коней наготове. Пока все будут приходить в себя от шока, мы быстро ускачем отсюда, а вскоре найдём способ выручить Стхулбхадру и Индру, вырвав их из грязных лап подлых развратников — Говишанаки и Бхутапалы. Главное, что мы снова вместе! Ачарья придумает какой-нибудь план, всё будет хорошо.
Внезапно Мура заметила, что Чандра стал очень печален, а обе его скрещённые ладони лежат на животе, словно защищая чрево от удара.
— Я жду малыша, мама, — произнесла Юэ. — Если превращусь снова в юношу, что станет с ним?
Осекшись, Мура с тревогой глядела на любимого сына, заточённого в женском теле.
— Ну, это ведь нежеланный ребёнок! — жёстко заключила она. — Дхана Нанд наверняка взял тебя силой. Ведь ты не хотел этого, да, Чандра?
Юэ спрятала глаза и ничего не ответила.
— Почему ты не сопротивлялся? — неожиданно спросила Мура с горьким упрёком. — Не спрятал нож под подушкой, украв его у кого-нибудь из слуг? Когда этот насильник попытался бы вогнать в тебя лингам, ты бы вогнал в него лезвие, а потом сбежал, куда угодно. Да хоть в чащу леса или в ашрам к браминам, прося убежища! Если бы тебя настигли, ты мог бы защищаться или покончить с собой всё тем же оружием, но, скорее всего, твой побег был бы успешным! А я бы потом нашла тебя, можешь не сомневаться. Отыскала бы даже в непроходимых джунглях! Почему ты позволил осквернить себя, сынок?! — Мура смотрела на живот Юэ почти с ненавистью. — В тебе зреет плод врага твоего рода, а ты беспокоишься о его судьбе?
Юэ медленно отошла к ложу и присела на его край, отвернувшись от Муры.
— Малыш не виноват, — прошептала она. — Ему неведомо, что его мать и отец были смертельными врагами. Почему он должен умирать, если сам не совершил греха?
— Я не узнаю тебя, Чандра! — воскликнула Мура. — Как ты можешь беспокоиться о судьбе ребёнка, зачатого противоестественным путём? — она приблизилась и села рядом. — Ты — царевич рода Маурьев, а в нашем роду царевичи никогда не рожали. Это позор для всей династии! Тем более, отец ребёнка — враг народа Пиппаливана, твой насильник и осквернитель.
— Он не осквернитель, — совсем слабо отозвалась Юэ. — И не насильник. Я подарила ему любовь добровольно.
— Что?! — Мура замерла на месте, окаменев от ужаса. — Ты обезумел, Чандра? Почему?! Как это вышло?!
Юэ смело подняла глаза на мать.
— Поначалу мне в голову пришла та же мысль, что и тебе, мама. Я решила, что скорее умру, чем отдамся ему. И я напала на него в нашу первую брачную ночь, выкрав нож у Даймы. Я не собиралась принадлежать ему, но… Даже после моей неудавшейся попытки убить его, Дхана Нанд силой не взял меня. Он был очень нежен. Он восторгался моим телом и ласкал, словно избранную богиню. Я не испытала никакой боли. Только блаженство. И во все последующие ночи мне было так хорошо, как никогда за всю мою жизнь до этого. Я вижу, что он меня любит, и я его невольно полюбила в ответ. Думаю, если бы я родился в женском теле, то мы с самраджем поженились бы вскоре после нашей первой встречи в сабхе. Он сам мне признался, что мечтал об этом со дня, как увидел меня. Он бы сделал меня своей махарани уже давно.
