— Вы — красавицы, — с улыбкой объясняла им Юйлинь, держа девушек за руки. — Вы получать от жизни радость и хороших мужей. Вы непременно познать счастье и долгая жизнь. Любить свои тела — не ненавидеть! Носить украшения и лучшие сари. Получать любовь. Лучше быть девушка, чем юноша. Не переживать.

Она писала им на клочках ткани рецепты блюд родной страны и разных снадобий для укрепления ума и тела, а также списки трав, которые надо заваривать в чай, потом давать это мужу, а «муж вас любить всю ночь». Она рассказывала, как ухаживать за волосами, чтобы те блестели, и за кожей, чтобы та всегда оставалась нежной, как шёлк. Не всё, о чём она говорила, Юэ, Джаохуа и Цэй понимали, но общий смысл сказанного был им понятен. Юйлинь любила себя, жизнь и всех вокруг. Она была уверена, что получить счастье очень легко. И уж насчёт себя она точно оказалась права, выйдя замуж за Шалу, носившего её на руках.

Юйлинь покинула их однажды утром вместе с молодым мужем, а ещё через пять дней золотая колесница с изображением драконов достигла Паталипутры.

Когда они въехали в главные ворота, царь вместе с братьями, Дурдхарой, Бхадрасалом и Даймой уже встречал их. Он отдал приказ служанкам помочь «принцессам» выйти из колесницы, но затем, даже не удостоив невест вниманием, прошёл мимо. Зато сразу направился к телегам, на которых везли панд. Остановившись рядом, громко рассмеялся:

— Великолепно! Просто великолепно! Аматья, — тут царь повернул голову в ту сторону, где стоял Ракшас, — вы превзошли все мои ожидания! Эти панды удивительны. Я вами доволен.

Ракшас сложил руки и скромно поклонился своему повелителю. При виде Дхана Нанда старый самец-панда вдруг ни с того ни с сего начал бросаться на железные прутья и рычать. Дхана Нанд перевёл взгляд на молодую самку, вздыбившую шерсть, но всё ещё молчавшую, и промолвил:

— Пожалуй, стоит сделать подарок моему дорогому другу Джагат Джале за его примерную службу. Одну панду отдам ему. Надо только подумать, какую из двух, — царь ещё раз перевёл взгляд с Муры на Чанакью и заключил. — Нет, буйная не годится. Отдам тихую.

Стоило Дхана Нанду произнести эти слова, как «тихая» панда внезапно тоже преобразилась. Наморщив нос и глухо зарычав, она встала на задние лапы, прыгнула на прутья и начала отчаянно скрести по ним когтями.

— Вот как? — царь развеселился ещё больше. — Думаешь, если будешь так громко рычать, я тебя здесь оставлю? Не выйдет. Я уже обещал подарить диковинку дэви Калки и своё слово сдержу.

Панда вдруг перестала рычать, снова опустилась на четыре лапы и покорно улеглась на засыпанный соломой пол клетки.

— Назовём её, — царь изобразил напряжённое размышление, — Мурой! Да, желаю, чтобы отныне эту медведицу так и звали. А этого, — Дхана Нанд презрительно указал на разъярённого плешивого самца, — буду называть Злючкой-сердючкой Каутильей, — смех царя и рёв «буйной» панды смешались воедино. Слуги с изумлением смотрели на это незабываемое зрелище: казалось, панда понимает, что над ней насмехаются, и отчаянно злилась. — Итак, приказываю: панду Муру покормить, напоить и незамедлительно отправить в Параспуру в подарок Джагат Джале. Каутилью тоже покормить и установить клетку у подножия моей статуи.

— Самрадж, — робко промямлил кто-то из слуг, высунув голову из толпы, — уж больно диковинных животных по вашей воле привезли. Нам неведомо, чем их кормить! Смилуйтесь, подскажите.

— Панды любят молодые побеги бамбука и личинок насекомых, — охотно пояснил царь. — Хотя можете давать им кхир и роти. Полагаю, сожрут. Но запомните: тёплой водой их нельзя поливать ни в коем случае! Купайте всегда только в холодной воде. Если из-за вашего неповиновения с медведями что-то случится — ответите головой. Ответственным за Каутилью назначаю, — Дхана Нанд обежал глазами присутствующих и широко улыбнулся, заприметив вытянувшегося по струнке Бхадрасала, — моего любимого молочного брата.

— Меня? — испугался Бхадрасал.

— Ага, — радостно кивнул царь. — А кому ещё я могу поручить этого самца? Он — буйный, а ты — генерал армии и привык усмирять бунтовщиков. Приступай.

Бхадрасал вздохнул, окликнул двух слуг, приказал им взять под уздцы коня, впряжённого в телегу с Каутильей, и отвезти клетку к подножию царской статуи. Муру тоже отправили на прощальное кормление перед перевозкой в Параспуру, а самрадж, закончив распоряжаться судьбой панд, наконец, вспомнил о принцессах, терпеливо ожидавших его решения. Все три девушки задрожали и потупились, когда пронзительный взгляд царя остановился на них.

— Вы!

Это короткое слово упало на головы бывших заговорщиков, как увесистый камень. В нём прозвучали гнев, затаённая обида, презрение и, бесспорно, злорадство. Но царь быстро совладал с собой.

— Лица не опускать! — потребовал он. — Хочу сам взглянуть, хороши ли невесты из Чжунго? А то, может, и вас стоит в Параспуру отправить следом за Мурой?

Юэ, Джаохуа и Цэй медленно подняли головы и с ответной ненавистью посмотрели в глаза царю. Ничего не говоря, самрадж обошёл вокруг девушек несколько раз, внимательно оглядывая их со всех сторон. Принцессы из Чжунго молчали, ожидая приговора.

— Да, неплохи, — вынес вердикт Дхана Нанд, останавливаясь. — Подходят для царевичей из династии Нандов. Гови, иди-ка сюда! — позвал брата повелитель Магадхи.

Говишанака, торопливо семеня, выбежал из-за спины Панду. В руках он, как обычно, держал по куску пирога. Быстро запихнув еду в рот, Гови прожевал еду, шумно проглотил и испуганно вытаращился на чужеземных царевен.

— Зачем ты меня звал, брат?

— Женишься вот на этой, — Дхана Нанд ткнул пальцем в Стхула-Цэй.

— Но я… — пролепетал было Гови, однако ему и слова не дали вставить.

— Это приказ! — прорычал Дхана Нанд. — Спорить с моим решением бессмысленно. Девушка ехала сюда на протяжении пяти лун! Она устала и имеет право выйти замуж.

— На самом деле я не хотел… не хотела замуж, — попыталась заговорить несчастная Цэй, но её мнение самраджа тоже не интересовало.

— Тебе не нравится царевич Говишанака? Хочешь стать второй женой цирюльника Джагат Джалы? Или супругой вайшьи Лубдхака?

— Нет! — перепугалась Цэй. — Мне неведомо, кто эти люди, но за них я точно не хочу замуж! Особенно за вайшью Лубдхака, хоть и не знаю, кто это!

— Тогда благодари меня за возможность стать невесткой царя Магадхи, разборчивая ты наша, и соглашайся на свадьбу с Гови! Готовить вкусно умеешь?

Цэй всхлипнула и часто-часто закивала.

— Хорошо. Мой брат это любит. У нас тут повар в прошлом году жил. Стхулбхадрой звали, — неожиданно заговорил Дхана Нанд, и все три «принцессы» побледнели. Правда, этого никто не заметил из-за густого слоя краски, щедро покрывавшей лица девушек. — Вот он знатно готовил! Говишанаке приготовленные им блюда очень по нраву были. Надеюсь, раджкумари, вы превзойдёте этого повара, да пребудет в покое его душа.

— А что с ним случилось? — еле слышно прошелестела Цэй. — С поваром.

— Его тиграм скормили за участие в заговоре против меня.

— Понятно, — судорожно сглотнула Цэй. — Не извольте беспокоиться, самрадж, я превзойду… Клянусь.

— Вот и хорошо. Дальше ты, — царь подошёл вплотную к Индре-Джаохуа. — Тебя я сначала хотел отдать царевичу Панду, вместе вы бы знатно пересчитывали золото в моей казне, но брат за прошедший год уже успел дважды жениться, и я не хочу нарушать его идиллию. Стало быть, твоей судьбой станет брат Бхутапала.

— Я?! — неожиданно раздалось испуганное восклицание из-за спины Кайварты, и оттуда выполз царевич невысокого роста с тонкими усиками и хитрыми глазами. — Но за что мне такое счастье, брат?!

— А потому что хватит гарем пополнять! — рявкнул Дхана Нанд. — Развёл тут наложниц, словно второй Кришна! Лучше остепенись и делом займись после свадьбы. Связь с провинциями налаживать будешь, а то там воровство цветёт и пахнет, как магнолии по весне. Мне надёжные люди нужны, чтобы я точно знал, кто украл, где и сколько. И кому головы пора брить, чтоб за дело, а не просто так, от скуки. А жена поможет и от наложниц отвадить, и за провинциями проследить. Мне доложили, что она смышлёная, тебе под стать. Если же ослушаешься — обрею.