Он попытался, как раньше, закинуть ногу на ногу, однако вдруг передумал и встал со стула. Я заметил, что его правая рука дёрнулась, чтобы схватиться за бок, но он остановил её на полпути. Гордость, граничащая с гордыней. Ория прав, Мураки никогда не отступится от своей цели.

— Видишь ли, с того момента, как ты полностью уничтожил мою лабораторию и едва не прикончил меня самого, у меня в голове бродили самые разные мысли. Сначала я возненавидел тебя настолько, что едва не сменил свои жизненные приоритеты, сделав целью номер один отомстить тебе. Затем по мере того, как зарастали ожоги и шрам под рёбрами, я передумал. Моему самолюбию, безусловно, польстило, что ты предложил нам умереть вместе, но как объект для экспериментов ты мне больше не интересен. Я забуду о том, что случилось в Киото. Мне некогда тратить время ещё и на тебя.

«Да как он смеет!» — начал я вскипать, но осадил собственный порыв.

— Если ты пришёл забрать души людей, — продолжал Мураки, — то потерпи. Скоро они обязательно попадут к вам. Либо свершится чудо, и препарат неожиданно сработает, как положено. Однако я в этом сильно сомневаюсь. Мне необходимо доработать его и осуществить с его помощью то, ради чего я трудился столько лет! — глаза доктора вспыхнули предвкушением торжества.

— Это имеет отношение к восстановлению тела Саки?

Наконец-то мне удалось застать Мураки врасплох, но он поразительно быстро взял себя в руки.

— Каким образом ты узнал о моём распрекрасном братце?

— Наши сотрудники опросили под гипнозом прислугу в старом доме твоих родителей, а затем составили на тебя досье. Об остальном я догадался, когда вспомнил, как очнулся в твоей лаборатории, увидел отрезанную мужскую голову… А, да. Там ещё сердце, кажется, было? Интересно, в чьей груди этому сердцу предназначалось забиться вновь?

Мураки, ни слова не говоря, приблизился к нише в стене и нажал кнопку. Сверху появилось отверстие вытяжки. Я услышал сухой щелчок, а затем в мою сторону потянуло едва уловимым ароматом дорогого табака.

— Цузуки-сан, — обернулся доктор, выпуская в потолок тонкую струйку дыма, — что бы там синигами ни выяснили со слов бывшей прислуги моих родителей… М-да, — неожиданно прервал он самого себя, — какая досада, что я такой сентиментальный! Следовало их всех прикончить ещё тогда и нанять новых! — эту фразу он рявкнул так, что в помещении что-то жалобно звякнуло. — Так вот, — уже спокойнее добавил он, — вам никогда не понять до конца моих мотивов, а я обсуждать свои поступки ни с кем не собираюсь. И намерений своих не изменю, хоть против меня выступит целая армия таких, как вы. Я отлично владею искусством телепортации и вызова тёмных сил. Всё это я уже успел вам продемонстрировать. За обладание подобными силами я заплатил частью своей плоти и, думаю, душой, но всё это мелочи по сравнению с тем, ради чего я стараюсь. Запомни: никто из вас мне помешать не сможет. Я умру, но не раньше, чем моя миссия будет завершена.

Не дав ему закончить, я воскликнул:

— Зачем идти по трупам, чтобы отомстить тому, кто уже и так горит в аду?!

— Потому что это единственное, ради чего я живу. А ты едва не лишил меня моей цели. Плохой мальчик, — он сокрушённо покачал головой, подходя ближе. Искусственный зрачок в правом глазу не реагировал на свет и был пугающе пуст. — Хорошо, что у меня всегда есть запасные варианты. Я подготовлю новый контейнер для души этого ублюдка с помощью МК-380, и, заметь, Цузуки-сан, твоё тело мне больше не потребуется. Теперь ты для меня — отнюдь не уникальный вариант. Доработав препарат, я сумею получить донора для реинкарнации в любой момент.

Слушая его безумные речи я не нашел ничего другого, кроме как ляпнуть, безо всякой связи с основной темой беседы:

— Твоя невеста и твой друг, — сказал я и с удовольствием заметил проблеск неких чувств на его мраморном лице. — Если ты ищешь причины жить, то почему бы им не стать этими причинами?

Замешательство. Удивление. Безразличие. Да, именно в такой последовательности мелькнули эмоции, и тут же скрылись в непроницаемой глубине его глаз.

— Беззаветная преданность некоторых людей по отношению ко мне, безусловно, сильно повышает их ценность, однако не абсолютизирует значимость. Остальные же для меня — вообще ничто. Всего лишь куклы, которыми я играю. Признаюсь, подобная игра доставляет немыслимое наслаждение!

— Лжёшь.

— Да неужели?

— Лжёшь, — упрямо повторил я, рискуя увидеть, как он сорвётся и вытворит что-нибудь. Например, вызовет одну из своих жутких тварей, чтобы она разорвала меня. — Ты можешь быть другим.

— С чего бы? — ядовито ухмыльнулся он.

— Я видел тебя на фото в шестнадцать лет. Там совершенно другой человек.

— И ты полагаешь, того юношу можно вернуть к жизни? — саркастически поинтересовался Мураки. — Ты живёшь иллюзиями, Цузуки-сан. Зато теперь я начинаю понимать, почему тот белобрысый эмпат в тебе души не чает. Похоже, вы оба навсегда застряли в подростковом возрасте, потому и находите общий язык.

От намёка на Хисоку меня бросило в жар.

— Не смей!!! — я невольно вскочил на ноги. — Не смей о нём!!!

— Ладно, не будем об этом взбалмошном юнце. Говори конкретно: чего тебе сейчас от меня надо?

— Расскажи о препарате и о том, есть ли у пострадавших шанс спастись!

— С какой радости мне выполнять твою просьбу?

— Потому что тебе всегда нравилось демонстрировать, насколько твой интеллект превосходит мой. Например, на «Королеве Камелии».

Мураки рассмеялся.

— Цузуки-сан, я вынужден подарить тебе продолжительные аплодисменты. Ты успел хорошо меня изучить.

— Врага нельзя недооценивать.

— Мы не враги. Думаю, для закрытия нашего взаимного счёта тебе достаточно будет узнать, что ты спалил полностью мою лучшую лабораторию, уничтожив многие ценные разработки, при этом едва не сжёг все образцы ДНК Саки? Мне с трудом удалось восстановить немногие из остатков. И ты почти убил меня. Если б я не собрался с силами и не сумел вовремя телепортироваться, мне бы настал конец. Такого потрясающего результата ещё никому добиться не удалось.

— Если мы больше не враги, сними проклятие с Хисоки.

— Оно не снимается.

— Уверен, ты сумел бы что-то придумать, если б захотел!

— Ничего сделать нельзя, пока я не умру. Поэтому молись, чтобы моя месть разлюбезному братцу свершилась поскорее. В этом случае твоему приятелю не придется долго ждать, — он склонил голову набок. — Ещё есть вопросы?

— Что будет с этими людьми? Ты просто позволишь им умереть?

— Они уже наполовину мертвы. И, заметь, в данном случае я невиновен.

— Кто тогда?

Он небрежно бросил окурок в пепельницу, но тут же закурил следующую сигарету.

— Был у меня один ассистент пару лет назад… Видимо, он нашёл способ покопаться в моих разработках. МК-380 — весьма ценный препарат, заставляющий повреждённые клетки тела ускоренно регенерировать. Он активирует в соматических клетках теломеразу, предохраняя теломеры на концах хромосом от укорачивания. Причём, заметь, моё изобретение не приводило к образованию раковых опухолей, как в разработках других учёных! Я собирался модернизировать препарат, чтобы он вызывал некоторые изменения головного мозга. Например, я подумал, если с помощью определённых химических веществ и искусственно выведенных бактерий поменять структуру гипоталамуса и некоторых участков больших полушарий, то, вероятно, с учётом способности восстановления ДНК и ускоренной регенерации клеток из каждого человека можно было бы вырастить существо, подобное тебе. Однако я не закончил препарат, начав исследования по клонированию. Второй путь к достижению цели показался мне более коротким и эффективным. Я предполагал вернуться к доработке МК-380 позже. Мой ассистент вскоре ушёл из лаборатории, и, видимо, унёс копии записей. Три дня тому назад меня нашли в «Ко Каку Ро» военные…

— В «Ко Каку Ро»?! — ахнул я, чувствуя, как краснею от злости. — Так эта бестия Мибу обманул нас?! Он знал, что ты жив!