— Ты выяснил мое имя, — Цузуки пожал плечами. — А я-то поначалу думал, будто умер. Потом решил, что проклят Пустотой. Оказывается, ни то, ни другое…

Эмоции… Где они? Почему он так спокоен и холоден? Он не был таким в прошлый раз. Я же точно помню! Что с ним сделал этот амулет?

Положив рубин на столик, чтобы свет луны по-прежнему падал на него, я медленно приблизился к синигами и присел рядом. Протянул руку, желая прикоснуться к нему, но пальцы прошли насквозь. Лишь воздух комнаты остался в кулаке.

Возглас разочарования едва не вырвался у меня, и я сам себе ужаснулся. Никогда я не позволял прежде эмоциям брать верх над собой.

— Я бесплотен, — пояснил Цузуки. — И могу лишь беседовать с тобой.

Что происходит? Меня колотит от неудержимого желания обнять его, ощутить тепло его тела. И хочется кричать от ярости, что меня лишили этой возможности! Бунтует каждая клетка, каждый нерв. В голове мечутся обрывки хаотичных мыслей. Я тут же перестаю пытаться оформить их во что-то связное. Мое тело словно взбесилось. Мельтешение разных чувств внутри. Противоречивых, внезапных. Ошеломляюще-острых. Я сжимаю пальцы до ломоты в суставах, вцепляюсь в наволочку. Не выдать свое состояние, не выдать, пока сам не разобрался, что вдруг такое приключилось со мной! Цежу сквозь зубы, пряча волнение под нарочитым безразличием:

— Я встретил кое-кого недавно и узнал о себе слишком многое. Например, о той ночи, когда ты пришел ко мне и изменил мою судьбу.

— Кто тебе рассказал?!

— Тацуми.

— Ты встречался с Тацуми?

— Три с половиной месяца назад.

И я в мельчайших подробностях поведал о нашей встрече с ответственным секретарем департамента Энма-Тё.

— А теперь, Асато-сан, ответь. Зачем ты вмешался в мою судьбу? Что за дело тебе до меня и до моих родителей?

Мой хранитель покачал головой.

— Я хотел восстановить справедливость. Многие пострадали, а такое недопустимо. К сожалению, твоего сводного брата спасти было невозможно. Он бы погиб в любом случае.

— Только из-за других людей ты пожертвовал собой?

— Лучше я один, нежели многие.

Во время беседы с духом-хранителем Мураки внезапно выясняет, что, даже оставаясь призраком, Цузуки всё ещё может ощущать его прикосновения через амулет. Кадзутака начинает этим беззастенчиво пользоваться:

Говоря это, я невольно прикоснулся к талисману рукой. Лицо Цузуки вдруг исказилось страданием.

— Что произошло? — испугался я.

— Отпусти …

— Когда я прикасался к рубину раньше, ты ощущал то же самое?

— Пожалуйста.

— Хорошо, — я медленно убрал пальцы с поверхности камня. — Выходит, все это время я в неведении своем постоянно мучил тебя?

Тяжёлое, натужное дыхание. Почти слышу. Осязаю. Выдыхаю-вдыхаю с ним вместе. Одним дыханием.

— Если мои манипуляции с амулетом причиняют тебе боль, я больше никогда…

— Нет, — вдруг неожиданно произнес Цузуки. — Это было не больно. Просто… неожиданно. До сегодняшнего вечера я не понимал, где нахожусь. Меня окружали воспоминания. А сейчас, когда ты меня вызвал, ловлю себя на том, будто начинаю просыпаться. И не могу определить сам, насколько меня происходящее пугает.

Одной первой фразы было достаточно, чтобы я осмелел снова. Осторожно положил талисман на ладонь, поднося его ближе к окну. Розовато-серебристые лучи заблестели на отполированных гранях, и тёмное перышко в глубине внезапно вспыхнуло ярко-рыжим огнем, как крылья Сузаку.

Я медленно оглянулся и посмотрел на Цузуки. Он неподвижно замер на месте, сложив руки на коленях и закрыв глаза, словно впитывая в себя энергию луны. Угольно-чёрный край ресниц отчетливо выделялся на белой коже. Я провел рукой по кристаллу и заметил легкую дрожь, пробежавшую по его телу. Клянусь, не от боли.

— Я всё-таки могу прикасаться к тебе, — удовлетворённо прошептал я, поднося рубин к щеке.

— Мураки-сан…

— Единственное материальное, что мне от тебя осталось… И если ты способен через него хоть немного чувствовать мои прикосновения, я рад.

— Теперь ты пытаешься причинить боль себе, — он взглянул на меня с грустью из-под полуприкрытых ресниц.

Практически весь сюжет миди вращался вокруг встреч раз в полнолуние, когда хозяин амулета мог говорить с душой Асато и прикасаться к рубину, давая возможность Цузуки ощутить свои эмоции.

Далее по сюжету Кадзутака начинает путешествовать по миру, показывая Асато свои любимые места, а заодно вытягивает из духа-хранителя подробности собственного канувшего в лету прошлого. Узнав о том, что Асато оказался внутри рубина, попытавшись дать возможность бывшему врагу прожить жизнь, не отягощённую безумием и преступлениями, Кадзутака принимает решение спасти Асато и прожить остаток жизни с ним. О своих намерениях Мураки вслух не говорит, потому что Асато зациклен на идее «умереть безвозвратно». Ничего другого он не желает, но Кадзутака с его решением категорически не согласен.

В то же самое время Тацуми, заинтересованный в спасении Асато не меньше, чем Мураки, вместе с Ватари ищет информацию о том, какой именно ритуал может освободить духа-хранителя из амулета. Постепенно Ватари и Тацуми узнают нужные сведения, сопоставляя информацию из старых архивов Мэйфу и из Генсокай. Они выясняют, что амулет синигами возможно уничтожить, а душу Асато спасти, если хозяин амулета загадает соответствующее желание в миг солнечного затмения, которое должно произойти в августе 1999 года. Местом проведения ритуала согласно вычислениям Ватари должен стать Шабленский маяк, где требуется присутствие Мураки с рубином. Не сказав толком ничего внятного об этом ритуале самому Кадзутаке, Тацуми обещает помогать советами и напрашивается на маяк лишь за сутки до часа «икс», чтобы проконтролировать процесс освобождения. Мураки берёт его с собой. Во время освобождающего ритуала что-то идёт не так. Амулет раскалывается, а Асато оказывается заброшенным в 2005 год в Россию без знания языка и, само собой, без денег.

Оставшийся в 1999 году Кадзутака не находит себе места. Он понимает, что потерял Асато, и у него нет ни единого шанса отыскать его снова, ведь амулет разбит, а вместе с ним пропали и все сверхспособности хозяина рубина. Тацуми тоже невыносимо страдает. Он, как и Мураки, понятия не имеет, куда Цузуки делся, ведь от Ватари Сейитиро узнал, что в Сёкан после ритуала освобождения Асато не вернулся.

Проходит семь лет. Тацуми, навсегда застрявшему не в своём времени, постепенно удаётся сблизиться с Хисокой из второго мира. Так Сейитиро находит свой смысл жизни. Мураки продолжает жить, находя некоторое утешение в любимой работе и успокаивая себя мыслью о том, что даже если Цузуки погиб, то душа его, по крайней мере, освободилась от власти рубина. Когда Кадзутака теряет всякую надежду снова встретить Цузуки, в декабре 2006 года на пороге его дома появляется разгневанный Асато, которому удалось-таки выбраться из России на рыболовном трейлере.

Сначала Цузуки, ставший после освобождения простым смертным, с помощью рукоприкладства объясняет Мураки, что не надо было его спасать, а стоило распылить вместе с рубином. Стараниями доктора яростная перепалка довольно быстро перетекает в нечто куда более приятное, ибо Кадзутака вовсе не намерен драться с тем, кого полюбил ещё много лет назад. Финальной сценой, как и в окончательном варианте фанфика, становится эпизод на маяке. Наблюдая за садящимся в море солнцем, Кадзутака и Асато говорят о том, что собираются начать новую жизнь вместе.

Этот вариант истории так и не обрёл своего законченного существования по единственной причине: сюжет не учитывал временных парадоксов, а их должно было возникнуть великое множество из-за вмешательства Цузуки в судьбу Мураки и из-за перемещения Тацуми в прошлое следом за Цузуки.

В 2010 году, взявшись за написание чистового варианта фанфика, я осознала, что с обоснуем творится беда, и отложила эту историю, взявшись за куда более простые работы по другим фэндомам. Много раз я возвращалась к «Амулету», но, не видя возможностей решения проблемы с парадоксами времени, снова откладывала фанфик. Это продолжалось вплоть до весны 2011 года, когда меня внезапно осенило, что проблему можно решить разделением одной временной ветки надвое и перемещением персонажей между ними.