— Зато не растолстеешь, — успокоила меня Кочин, строго следившая за собственной фигурой. — Давай, я тебе спою, и ты утешишься!

Какие песни? Какое утешение? Я был до мозга костей раздосадован подлостью Тацуми, который, к слову сказать, успел куда-то смыться, дабы избежать возмездия с моей стороны. Я потянулся к тарелке с пирожными, чтобы заесть тоску, но тут ко мне подсела Сузаку в полупрозрачном алом платье, расшитом золотыми цветами.

— Я тебе нравлюсь? — соблазнительно спросила она и ласково потёрлась о мою щёку.

Прикосновение оказалось настолько приятным, что я пожелал повторить его. Сузаку охотно выполнила мою просьбу, а затем нежно поцеловала меня в губы. Странно, но от неё пахло иначе, чем обычно — туалетной водой с лёгким ароматом свежести.

Прежде, чем я успел спросить, почему моя верная союзница вдруг перестала пользоваться прежними духами, сон прервался.

Я лежал в незнакомой спальне на чужой кровати, а рядом со мной кто-то осторожно дышал, словно опасаясь меня разбудить. Запах едва уловимой свежести продолжал висеть в воздухе. Я медленно повернул голову и понял, что спятил. Рядом со мной находился тот, кого совершенно точно ни в мире живых, ни в мире мёртвых быть сейчас не должно!

Вскочив с постели, я отступил к ближайшей стене:

— Мураки?

— Да. Тебя что-то беспокоит, Асато-сан?

Меня беспокоило всё. Голова, казалось, сейчас взорвётся от тысяч мыслей, перемешавшихся в хаотический клубок. Я не соображал, какой вопрос задать первым.

Я вспомнил, как недавно в подземелье спасал Мураки от другого такого же доктора, потом попал в Генсокай, а до этого сидел перед запертыми воротами дворца и разговаривал с какой-то девочкой …

Видимо, я нездоров. Стоит попросить Ватари подлечить меня, когда вернусь в Сёкан. Если вернусь.

А сейчас нельзя расслабляться, ведь передо мной стоит кто-то неизвестный! И если душу моего врага забрала Лилиан Эшфорд, то это — точно демон или тёмный маг!

Я молниеносно атаковал посланника тьмы, но моё нападение не причинило тому ни малейшего вреда.

— Асато-сан, я не имею отношения к демонам! — оправдывающимся тоном заговорил некто, принявший облик Мураки. — И тебе об этом известно. Просто ты, наверное, забыл.

Прежде чем я повторил атаку, доктор разжал ладонь и показал мне лежащий на ней рубин с чёрным пёрышком внутри.

Дорога, с которой не свернуть. Кроваво-алый свет …

Полузабытое воспоминание шевельнулось внутри. Я осторожно коснулся кристалла, и тот вдруг ярко вспыхнул, став нестерпимо горячим. Ощущение было странно-знакомым, волнующим, томительным.

Я вспомнил дом в Макухари, издевательства Саки, разбитую вазу, своё последнее пожелание …

Значит, всё случилось на самом деле?! Кадзу-кун повзрослел, и его душа была избавлена от тьмы?

Да, вот он стоит передо мной, его лицо не искалечено, а во взгляде непривычная теплота и ясность без примеси безумия. Сердце радостно забилось, но облегчение длилось недолго.

Кадзутака заговорил про своего двойника, про разделение миров, и мне снова стало казаться, что я погрузился в продолжение кошмаров. Этот юноша из прошлого стал моим господином, способным в любой момент дёрнуть за ниточку свою безвольную марионетку!

Пусть он не тот Мураки, которого я знал, и всё же… Что он собирается предпринимать? Вся моя сила вкупе с мощью двенадцати шикигами принадлежит теперь ему. Как он захочет меня использовать? Я наблюдал за ним в юности, но каким он стал позже? О чём мечтал? Какие амбиции возникли в его душе?

Такого пульсирующего, сжимающего горло страха я давно не испытывал. Некогда я сам добровольно лишил себя жизни, но теперь потерял и душу, и свободную волю.

Кадзу-кун просил меня остаться, но я не в состоянии был говорить с ним. Я хотел скрыться, уйти, исчезнуть. Доказать себе, что могу совершать поступки без чужих приказов! Я телепортировался в кафе, о котором смутно помнил. Нащупал в кармане мелочь и заказал себе чай с куском яблочного пирога. Я намеревался собраться с мыслями и понять, как действовать дальше.

Но чем больше размышлял, тем отчётливее осознавал, что придётся вернуться. В руках Мураки амулет, способный разрушить миры, и именно я вовлёк доктора в случившееся. Не измени я прошлое, он стал бы убийцей, но это был бы его выбор, а я перекроил судьбу юного Кадзутаки по-своему.

Возможно, ему сейчас тоже страшно, и он не знает, как поступить. Он столько сил приложил, чтобы вытащить меня из амулета, а я сбежал, даже не поблагодарив его.

Где теперь искать его дом? Я так торопился исчезнуть, что не запомнил адреса. Однако стоило лишь мельком подумать о намерении вернуться, и я ощутил внутри свет, указывавший путь.

«Вы связаны через моё посредство, — напомнил голос, — ты всегда можешь найти господина, куда бы он ни отправился».

Я последовал за светом, утягивавшим меня за собой, и через мгновение оказался снова возле дверей дома Мураки.

Он хотел, чтобы я называл его по имени. Угощал меня вкусной едой и сладостями, покупал дорогую одежду, прощал мои неудачные кулинарные опыты на его кухне.

От него я узнал о судьбе Куросаки-кун из этого мира и порадовался, услышав, что юноша живёт обычной жизнью, воспитывая дочь своей кузины. Наверное, это их общий ребёнок, учитывая, что они с Фудзивара-сан сбежали вместе из Камакуры. Что ж, Хисока и в шестнадцать способен стать хорошим отцом. Он серьёзный и ответственный, в отличие от меня.

Мураки рассказал о том, как освободил от проклятия Хисоку из моего мира, и я вздохнул с облегчением. Отныне мой малыш избавлен от мучений. Но тут же с болью в сердце я осознал, что, наверное, никогда больше не увижу его и не смогу объяснить причины своего исчезновения из Сёкан… Мне придётся привыкать жить без Хисоки.

Кадзу-кун попросил, чтобы я остался в его доме до августа следующего года, а я отчаянно хотел сбежать, словно заранее предчувствуя, как нелегко мне придётся, если соглашусь. Так и вышло. Его просьба открыла путь к новым страданиям.

Чем больше времени я проводил рядом с ним, тем неуютнее себя чувствовал. Я отдавал себе отчёт, что дважды беспардонно вломился в его жизнь. Из-за меня он был вынужден столкнуться с вещами, с которыми не должен был иметь дела, ведь, в отличие от своего двойника, Кадзу-кун не являлся тёмным магом. Я так и не сумел подарить ему спокойной жизни. Ему пришлось спасать меня, а теперь предстояло защищать миры. Для обычного человека, не смыслящего в магии и узнавшего о существовании таковой полгода назад, это непосильное бремя.

Он должен был ненавидеть меня, ведь причиной всех его проблем являлся именно я, но Кадзутака вовсе не испытывал ненависти. Наоборот, опекал и заботился обо мне.

Внутри моей души бушевал хаос. Я был настолько бесполезен, что даже не мог освободить его от своего обременительного присутствия. Все мои попытки устроиться на работу и снять жильё закончились провалом. Я не способен был сосредоточиться и отвлечься от тревожных мыслей, вследствие чего, приходя на собеседование, сам толком не понимал, что творю. Естественно, ни один работодатель не захотел нанять такого неумеху, а рискнувшие взять вскоре выгнали вон.

В первый же день после освобождения из амулета мне удалось встретиться и поговорить с Тацуми. Мой бывший напарник отправился следом за мной в прошлое, чтобы вызволить отсюда, а в итоге, как и я, загремел в альтернативный мир.

Стоило Сейитиро приблизиться ко мне, и я осознал, что со мной творится неладное. Я воспринимал мельчайшие оттенки его чувств. Видел их так же ясно, как небо, проглядывающее в разрывах облаков за окном.

Я здорово перепугался, но голос успокоил меня, сообщив, что эмоциональная составляющая окружающих стала мне доступна как духу-хранителю. По приказу хозяина я мог теперь забрать любые эмоции у кого угодно, а для этого я должен был их ощущать и видеть так же хорошо, как остальные материальные предметы.