— Назови своё имя! — громко потребовал я, пытаясь понять, откуда исходит голос.

«Какая разница? — усмехнулся незнакомец. — Главное, что я знаю всю твою подноготную, твои маленькие страхи и фантазии. И твою трогательную любовь к сестре, из-за которой ты не замечал никого вокруг. Но как же ты позволил себе быть настолько беспечным, чтобы потерять её? Позволил обезумевшей истеричке подбить кучку местных фанатиков прийти в ваш дом и уничтожить ту, которую ты так любил? А ведь Рука просила тебя не уходить … Ты предатель, Цузуки-сан! Ру-тян страдала одна в Токио, а ты не замечал её мучений. Где же была твоя любовь? Ты не защитил её тогда, не спас и сейчас. Её убивали, а тебя не было рядом. Она захлёбывалась кровью, её тело содрогалось, разум агонизировал, но она продолжала ждать тебя. Не ради спасения, нет. Спастись она не рассчитывала. Рука мечтала в последний раз взглянуть на своего обожаемого брата, прежде чем закроются её глаза. Ты знаешь, как она тебя любила? Даже представить не можешь! Твои чувства ничто в сравнении с тем, что испытывала она. Если бы ты оценил силу её любви, то не отходил бы от своей анэсан ни на секунду, ни на мгновение, потому что в целом мире никто так тебя любить больше не будет. А Акеми, твоя дорогая мама? Сколько бессонных ночей она провела по твоей вине? Сколько слёз пролила из-за того, что ты разлучил её с мужем? Ведь ей пришлось уехать от любимого лишь потому, что иначе грязные слухи о семье Цузуки поползли бы гораздо раньше, и вы остались бы без гроша в кармане. Кто захочет покупать ткани с мануфактуры демонов? Ты испортил жизнь всем. Твоя энергия постепенно отравила даже светлый дар Ру-тян, и её амулеты стали приносить смерть, хотя изначально дарили исцеление. Если бы ты не родился, все эти люди были бы живы. А теперь, зная правду, живи! Мучайся, сознавая, что ты мерзкий убийца, а другие убийцы, такие же, как ты, находятся с тобой в одном городе, безнаказанные, смеются, рассказывая друг другу о том, как теперь в Коива стало хорошо и безопасно, поскольку злая ведьма мертва».

— Лжёшь!!! — не выдержал я. — Ты гнусный лжец!!!

«Проверь. Вызови полицию, и увидишь, что они только порадуются свершившемуся возмездию. Сходи в школу, где преподавала Ру-тян, и ты обнаружишь, что все празднуют гибель «ведьмы». Спроси у рабочих на твоей фабрике, хотят ли они по-прежнему работать на тебя? Взгляни на людей, которые стоят рядом! Что написано на их лицах? О чём они говорят?»

Я приподнял голову. Я по-прежнему лежал на земле, окружённый толпой людей, с опаской приглядывавшихся ко мне. Вдруг кто-то спросил:

— Что с этим парнем? Почему он разговаривает сам с собой?

— Он не в себе, — отозвался второй голос. — Всю его семью убили сегодня. Правда, говорят, его сестра была ведьмой и забирала души людей. Может, поделом ей?

— Тш-шш. Молчи! Он слушает.

— Давайте заглянем в дом? — предложил третий голос. — Говорят, их отделали так, что смотреть страшно.

— Да ладно, какая-то девчонка уже помчалась за полицией и врачом! Лучше подождём, а то свалят эти убийства на нас. Больно надо!

Тьма больше не тянула свои щупальца. Она прочно обосновалась в сердце.

«Ты хорошо слышал? Нравится перспектива прожить остаток дней среди этих людей? В доме, где всё станет напоминать о том, как счастлив ты был когда-то, но больше не будешь?»

В голове что-то горячо взорвалось, болезненно разливаясь по мышцам. Тот самый огонь. Мощный, неуправляемый. Он стремился выбраться наружу. Его было много. Но здесь не место… Прочь! Надо уйти прочь!

Вскочив на ноги, с лёгкостью раскидав толпу в разные стороны, я помчался вперёд, очертя голову.

— Куда ты?! Стой!!! — кричали мне вслед.

— Догоните его!!!

Сзади раздались пронзительные свистки полицейских. Не оглядываясь, я бежал в разверзшуюся пустоту. Мимо проносились дома — бедные, приземистые с соломенными крышами… Клёны, сосны… Бамбуковые изгороди… Рисовые поля с робко зеленеющими всходами… Погоня отстала. Я спотыкался о камни, продирался сквозь кустарник, оставляя на нём клочки одежды и кожи …

Запах воды отрезвил меня. Я стоял на берегу Эдогава.

В голове настойчиво, ярко замелькали отрывки прошлого — того, что я потерял. Мы с Ру-тян ловим светлячков, она держит меня за руку, нежно целует в щёку и смеётся.

«Давай сегодня всю ночь смотреть, как звёзды померкнут, и взойдёт солнце? Давай, братик?»

Звёзды померкли. Солнце не взошло.

Прощай, анэсан. Я попаду в ад, и мы никогда не встретимся, но эти ничтожества с лихвой заплатят за твои страдания. Жалкие существа, причинявшие боль нашей семье! Презренный, порочный город.

Я демон? Да. Посмотрите в мои глаза в последний раз. И умрите. Все.

Повернувшись спиной к реке, я сорвал с запястья амулет.

Исторгшись из моей груди, сияющие торнадо полетели по Коива, охватывая деревья и дома. Бушующее пламя накрыло город, раздробилось на искры, пляшущие оранжево-алые языки, затягивая небо чёрным смрадом. Земля гудела и трескалась под ногами. А я медленно двинулся сквозь огонь, с безразличием взирая на искажённые болью лица людей, в панике выбегавших на улицу. Но для них не было спасения. Я не щадил никого.

— Стой!!!

Сквозь огонь ко мне бесстрашно пробиралась девушка, чьего лица невозможно было различить за пеленой дыма и пламени. Но кем бы она ни была, я не хотел видеть её, потому что это была не Ру-тян.

— Остановись!!! — кричала незнакомка. — Давай уедем!!! Клянусь, я не стану принуждать тебя ни к чему! Ты сам сделаешь выбор!

Я не отвечал, окружив себя плотным кольцом огня.

— Ты же сожжёшь себя!!!

Отлично. Сгореть вместе с телом Ру-тян и мамы — лучшая участь для такого отвратительного монстра, как я.

Девушка опустилась на колени чуть поодаль, начертила какой-то знак на земле, и тот вспыхнул ослепительным светом.

— Я не могу тебя потерять! Прошу, не умирай, Асато!

Но не так-то просто было разрушить пылающую стену, разделившую нас. Незнакомка пыталась пробиться ко мне, но ей это не удавалось.

— Почему ты отвергаешь меня?!

— Мне никто не нужен, кроме Ру-тян!

— А как же я?!

— Понятия не имею, кто ты. Не желаю знать.

Она выпрямилась в полный рост.

— Ты хотя бы понимаешь, о чём сейчас говоришь?

Я мог лишь неотчётливо угадывать очертания её фигуры за изменчивым пламенем и дымом.

— Не знаю, кто ты и зачем ходишь за мной. Оставь меня в покое. Навсегда.

Сознание ненадолго погрузилось в пустоту и мрак, а когда я пришёл в себя, то увидел, что девушки рядом больше нет.

Что-то болезненно ёкнуло внутри, но это ощущение быстро пропало. Огонь лениво догорал, вылизывая остатки того, что некоторое время тому назад было городом.

«Ты их убил! — радостно воскликнул голос в моей голове. — Великолепная жатва! Ты настоящий ангел смерти! Я горжусь тобой. А теперь приди в благословенную тьму и обними своего повелителя! Ведь ты же не оставишь себя в живых после того, как собственными руками сжёг сотни невинных людей?»

— Невинных? — остолбенел я.

«Конечно. Большая часть усопших даже понятия не имела о том, кто такие Цузуки Рука и Цузуки Акеми! Но ты убил всех — и виноватых, и невиновных. О, милый грешник, моё сердце трепещет в предвкушении близкой встречи!»

Я застыл на месте, оглядывая навеки умолкнувший Коива, который сам сровнял с землёй.

«Что же ты медлишь? Я подскажу, как поступить. Если твоя кровь до капли вытечет из тела, ты умрёшь. Тебе ведь незачем жить?»

— Незачем, — эхом отозвался я.

«Тогда сделай последний шаг. Приди туда, где все грехи будут искуплены! Взгляни под ноги и увидишь путь».

Я внимательно вгляделся в покрытую остывающим пеплом землю и увидел, как впереди, в лучах солнца, пробивающегося сквозь рассеивающийся дым, мелькнул осколок стекла. Почему он уцелел? Всё остальное стало золой или расплавилось.

«Перестань медлить! Ты должен умереть».

Подняв осколок, я с размаху всадил его себе в горло. Рана затянулась. Я повторил то же самое. Голос в голове перестал понукать меня, а я продолжал убивать себя … Я изрезал всё, до чего мог дотянуться: горло, глаза, живот, запястья, бёдра. Безуспешно.