– Хорошо, – мужчина прервал зрительный контакт, и в этот момент я почувствовала себя брошенной. – Моя пара скоро закончится, и больше занятий у тебя на сегодня нет. Я разрешаю тебе пойти в казарму одной, без сопровождения. Отдохни двадцать минут. Потом будет обед. Если тебе так тяжело со мной находиться, я позволю тебе сегодня не возвращаться на мой урок.

Я панически забегала глазами по его лицу, пытаясь вернуть этот дурацкий зрительный контакт. Мне будто стало холодно и темно без этого. А затем Майор просто шагнул вперёд и направился к своему кабинету, напрочь игнорируя меня. Я почувствовала себя настолько одинокой, что захотелось завыть.

Но внезапно мужчина как бы невзначай обернулся и тут же вновь пригвоздил меня взглядом к своим глазам.

– Или ты все же можешь вернуться на пару и постараться вытерпеть меня ещё немного, – сообщил он и снова протянул мне свою ладонь.

Меня словно ледяной водой окатили. Всю агрессию будто смыло волной под этим прожигающим черным взглядом.

Я неуверенно шагнула навстречу мужчине, но при этом крепко стиснула ладони позади себя, чтобы ни в коем случае не поддаться на его уловки и не коснуться его руки.

– Но учти, – добавил он, – тебе придется извиниться передо мной перед всей группой. Если они увидят, что я так просто спустил тебе твое поведение, то вскоре и сами начнут вытворять черт знает что. Поэтому, подумай, пока я тебе предоставляю выбор.

Мужчина смотрел на меня не отрываясь, но я сделал ещё один нерешительный шаг к двери.

Почему я выбираю извиниться? Да ещё перед всей группой? К чему мне так позориться? Прогибаться? Стелиться перед ним? Неужели это и есть то самое, что этот мужлан называет «ломать подростков»? Он сломал меня? Нашел слабое место? Он думает, что мне так нужно общение с ним? Хотя бы взглядом?

Нет! Ничего мне от него не нужно! Дровосек неотёсанный! Ещё больше ненавижу!

Но… наверное я просто снова слишком проголодалась, чтобы идти на агрессию. Позлюсь на него потом. Просто проверю, что будет после моих извинений. Если попробует хоть немножко меня высмеять, то тут уж я ему точно покажу!

Это все только ради проверки! Не больше!

Я нервно сглотнула и сделала последний шаг, отделявший меня от двери.

«Я просто голодная», – оправдывала себя я.

Майор открыл передо мной дверь, и я первая вошла в аудиторию…

Чуть пройдя вперёд, я встала слева от двери, чтобы пропустить Шахрама, и он не заставил себя в этом ждать. На меня же уставились несколько пар любопытных глаз. Парни явно не ожидали, что я вернусь живая.

Они что, рассчитывали, что Майор принесет им мою голову на пике?

Но все же парням было любопытно как я буду унижаться. Наверное, такие прилюдные извинения здесь часто происходят.

У меня же застрял ком в горле, и я не могла проронить ни слова. Гордость душила меня, и я уже пожалела, что решилась на это.

Может просто смыться из аудитории? Ну что мне сделают? В карцер посадят? Ну так это рано или поздно, но случится. Так почему не сегодня?

Я плотно сжала губы и опустила глаза, как вдруг заметила на себе странный взгляд. В четвертой группе парней был один, который смотрел на меня максимально странно. Я не могла понять в чем дело. Его глаза то ли косили, то ли это был ещё какой-то странный эффект, но парень будто одновременно смотрел вниз на свое задание, но и вместе с тем на меня из-под полуприкрытых век. И сам взгляд был пустым.

Он дёрнул своих товарищей по команде, чтобы они перестали пялиться и занялись делом, пока сам все так же смотрел в мою сторону.

Мне стало жутковато под его взглядом, и я поспешила сделать то, зачем пришла.

– Извините меня… – я осеклась.

Как мне обращаться к этому Майору? По его ненастоящему званию? Или по имени и отчеству? Но ведь отчества я не знаю. А если обратиться к нему как «Майор», то нужно ли прибавлять что-то впереди?

Товарищ Майор?

Господин Майор?

Ваша Светлость?

Как это делается?!

– Извините меня за мое поведение, Господин Товарищ Майор Рашидов Шахрам, – выдала я все сразу, понимая, что Ваша Светлость точно не подойдёт.

Тот самый парень подавился смешком и таким же смешком подавились все остальные.

Сам Майор поджал губы, чтобы также сдержать усмешку.

И? Это все? Или я должна ещё что-то сказать?

Досада уже душила меня от того, что я выставила себя посмешищем и я была готова вновь выйти из себя, но Шахрам явно меня пожалел.

– Сафина, сядь за кафедру и закончи задание, – холодно приказал он, но его глаза не были холодными.

Я послушно пошла на свое место, но споткнулась о ступеньку и чуть не упала, но вовремя собралась. Вновь почувствовав на себе взгляды окружающих, я поняла, что не могу так больше.

Никто не будет смеяться надо мной! Я больше не приду ни на одно занятие! И я сегодня же сбегу! Почему я до сих пор этого не сделала?!

Позор обжог мне щеки и шею. Ещё секунда и я бы сорвалась с места, чтобы убежать куда глаза глядят, но Майор грубо прикрикнул на меня.

– Сядь на место!

Я опустилась на стул, хотя меня разрывало изнутри от немой истерики.

– Не отвлекаться! – рявкнул на всех остальных Майор. – Через десять минут буду проверять задания! Хоть один взгляд поймаю в мою сторону – задание не засчитаю!

Все вновь уткнулись в свои платы, я же чувствовала себя побитой собакой.

Ненавижу! Всех ненавижу! Никакого больше взаимодействия!

– Последнее задание для тебя, – сообщил мне Майор. – Прочитай мне простейшую схему. Какие ты на ней видишь детали, где вход напряжения, где выход.

Но я уже ничего не могла сказать. Мне казалось, что каждый человек в аудитории тайно насмехается надо мной. И среди тихого гула между студентами, я слышала только насмешки над собой, как мне казалось.

Конечно, я же девчонка! Мелкая коротышка, агрессивная, с неустойчивой психикой, которой и на свет не стоило появляться! Такой я всегда была в глазах моего папаши. Именно это он больше всего высмеивал во мне. Всегда лишняя, всегда проблемная, глупая, необразованная, хилая и слабая.

Именно поэтому я ненавидела людей. Ненавидела взрослых, ненавидела сверстников. Они все излучали только усмешку в мой адрес.

На долю секунды я поверила Майору, но и он хотел лишь опозорить меня перед всеми.

– Сафина, – внезапно прошептал Шахрам, и я машинально подняла глаза, уже влажные от подступивший злых слез. – Никто тебя здесь не обидит. Я не позволю. Я ведь твой друг. И я всегда готов встать на твою защиту.

Я сглотнула горечь от подавленной агрессии, а затем опустила глаза и очень тихо прочитала схему.

– Отлично, – громко похвалил меня Шахрам, чтобы все услышали. – Собралась и все сделала. Настоящий боец.

Шахрам сделал какую-то пометку в журнале группы, а затем громко заявил, что идёт проверять задания остальных. Больше за это время он на меня не взглянул, но я не чувствовала себя брошенной. Его похвала приятно согрела меня и успокоила. На какой-то миг я действительно почувствовала себя в безопасности. Но когда прозвенел звонок, я пулей покинула аудиторию, чтобы больше не разговаривать с Шахрамом.

Мне нужно срочно поесть. Этот голод сводит меня с ума и заставляет вести себя совсем не так как обычно.

Мне просто нужно поесть.

Следующие сутки для меня прошли долго и мучительно. До семи вечера я разгребала от снега эти чёртовы дорожки. Стёрла себе все ладони, выплакала на морозе все глаза, проклиная этого мерзкого Майора, моего разлюбимого папочку и весь мир в целом.

К счастью, все студенты также были заняты работой, поэтому никто не заметил моих слез.

Только однажды я увидела у второго корпуса того самого парня, который так странно смотрел на меня. Он никуда не шел, ни с кем не разговаривал, а будто специально остановился, чтобы посмотреть на меня. Я тогда повернулась к нему спиной, чтобы не видеть его. А когда через пару минут повернулась вновь, его уже не было на месте.