В таком случае к корпоративным организациям следовало бы относить все коммерческие организации независимо от делимости их уставного капитала на доли (паи), включая унитарные предприятия[128], а также большинство некоммерческих (корпоративных или унитарных по ГК РФ) организаций, учредители которых имеют право пользоваться (удовлетворять свои потребности, материальные или духовные) результатами деятельности этих организаций. К учреждениям (унитарным организациям) относились бы по этому признаку лишь фонды[129], учреждения и автономные некоммерческие организации.
Видимо, по причине известных сложностей при разграничении корпоративных и унитарных организаций в ГК РФ появился еще один, дополнительный признак корпоративных организаций: формирование участниками корпорации высшего органа управления корпорацией в виде общего собрания участников. Тем самым фактически признано, что участие (или членство) в корпорации заключается не просто в наличии у участников права на управление или членских (корпоративных) прав, а в формировании конкретного высшего органа управления – общего собрания, непосредственными членами которого являются участники (члены) корпорации. При этом правильнее было бы говорить не о «формировании»[130] участниками общего собрания, а о «составлении» или о непосредственном участии членов корпорации в высшем органе управления (общем собрании). При таком подходе одним из существенных признаков корпорации является, по сути, непосредственное участие членов (участников) в коллективном формировании волеизъявления высшего органа юридического лица, который они собственно и составляют. Однако и при таком уточнении трудно сказать, чем корпорации по этому признаку будут отличаться от унитарных организаций, поскольку в них единственный участник (учредитель) фактически осуществляет функции высшего органа управления юридическим лицом и тем самым также формирует его волю и его составляет (в учреждениях, унитарных организациях, хозяйственных обществах с единственным участником).
Неудивительно, что и этот признак последовательно в ГК РФ не выдерживается. Например, такие корпоративные организации, как полные и коммандитные товарищества, вообще не имеют никакого высшего органа в виде общего собрания, а участники непосредственно ведут дела от имени товарищества, формируя и изъявляя его волю. Кроме того, правом «формировать» высший орган управления могут обладать также учредители унитарных организаций (автономной некоммерческой организации, религиозной организации).
Как было показано выше, существование различных признаков деления юридических лиц на корпорации и унитарные организации или учреждения, непоследовательность или некорректность оснований деления, наличие «переходных» или «смешанных» форм создают известные сложности при квалификации тех или иных организаций в качестве корпоративных или унитарных. Иногда такое деление встречает крайне негативную оценку.
Так, Д.И. Степанов писал: «Еще одно деление юридических лиц, нашедшее отражение в новой версии ГК РФ, а именно деление всех организаций на корпоративные и унитарные (ст. 651 ГК РФ), является сугубо доктринальной, т. е. бессодержательной с практической точки зрения, классификацией, более уместной в учебнике гражданского права, но мало чего дающей участникам оборота. Видимо, подобное деление нашло отражение в ГК РФ лишь для того, чтобы удовлетворить персональные амбиции отдельных академических ученых, долго ожидавших увидеть, наконец, в тексте закона фразу «в связи с участием в корпоративной организации ее участники приобретают корпоративные (членские) права и обязанности в отношении созданного ими юридического лица», однако что эта запись даст судам или практикам – совершенно неясно»[131].
Вместе с тем, несмотря на очевидные недостатки в делении юридических лиц на корпоративные и унитарные, согласиться с такой оценкой нельзя. Закрепление в ГК РФ этого деления в целом следует рассматривать как положительный шаг, поскольку следствием его явилась унификация и систематизация общих положений о корпоративных правах участников хотя бы определенной части юридических лиц, признаваемых ГК РФ корпоративными. Это не отменяет необходимости искать более совершенные критерии разграничения юридических лиц и способы построения общих норм о них более корректно, в соответствии с фактическим состоянием корпоративных отношений. Очевидно, что корпоративные организации отличаются от унитарных прежде всего множественным составом участников (учредителей), имеющих определенные права в отношении юридического лица. И в этом смысле появляется дополнительная «ось» отношений, возникающих не только между юридическим лицом и его участниками, но и между несколькими участниками, которая немыслима в унитарных организациях.
Такие координационные отношения, безусловно, имеют свои особенности и нуждаются в правовой регламентации, в том числе путем установления для них общих положений, которые сегодня уже начали появляться в Гражданском кодексе (в виде общих норм о решениях собраний). Как писал А.В. Габов, «наличие соучастия всегда требует специального регулирования, главным образом, потому, что возникает проблема соотнесения интересов меньшинства и большинства, проблема, которая не актуальна для унитарных организаций»[132]. В этой связи следует согласиться с И.С. Шиткиной в том, что «классификация организаций на корпоративные и унитарные организации для адресного специального регулирования является целесообразной» [133].
Представляется, однако, что ошибка законодателя заключается не в том, что он ввел деление юридических лиц на корпоративные и унитарные, а в том, что придал этому делению жесткий характер, определив, какие конкретно организационно-правовые формы юридических лиц относятся к корпоративным, а какие – к унитарным, не учитывая наличие переходных форм и трудности такого разграничения на практике. Правильнее было бы не разграничивать все организационно-правовые формы юридических лиц на «корпоративные» и «унитарные», а формулировать общие положения о корпорациях, которые применялись бы к юридическим лицам любых организационно-правовых форм, фактически имеющим корпоративное устройство.
С другой стороны, «корпоративные» права и обязанности между учредителями (участниками) и самими юридическими лицами имеют совершенно особую правовую природу[134], и общие положения о них применительно к любым организациям также следовало бы урегулировать в ГК РФ. Представляется, что система юридических лиц должна быть построена исходя из единой природы корпоративных «управленческих» отношений в любых организациях. Общие положения о корпоративных правах (связанных с управлением юридическим лицом) должны быть сформулированы применительно к любым юридическим лицам. При этом можно вести речь о едином корпоративном праве управления юридическим лицом, состоящим (по аналогии с собственностью) из нескольких корпоративных правомочий (на управление, на получение информации, на обжалование решений органов юридического лица, на предъявление требований о возмещении убытков, на оспаривание сделок юридического лица).
Деление юридических лиц на корпоративные и унитарные должно производиться по количеству субъектов этого единого корпоративного права.
Если корпоративным правом обладает одно лицо, то организация должна признаваться унитарной и к ней следует применять общие нормы об унитарных юридических лицах, которые должны быть сформулированы в ГК РФ. Это одно лицо по общему правилу должно наделяться функциями и компетенцией высшего органа управления юридического лица со всеми вытекающими последствиями (назначение других органов юридического лица, утверждение устава и т. д.). Соответствующие общие нормы применялись бы к любым юридическим лицам, имеющим одного учредителя (участника), в том числе к унитарным предприятиям, учреждениям, а также к любым традиционно «корпоративным» юридическим лицам в тех ситуациях, когда фактически они имеют одного участника (хозяйственные общества с одним участником и т. д.).