В ответ мне явный лидер показал средний палец и убежал. А я остался стоять в прострации.

— Вот ведь, мелкий говнюк. — фыркнул я.

Стоящая рядом со мной Мария не смогла удержаться от вопроса:

— Господин, это были…

— Да, они из рода Хакуто. — вздохнул я. — Того самого рода, который я практически уничтожил подчистую пока пытался спасти свою жизнь. Выжили, и теперь я для них воплощение дьявола…

Я не отрицаю что виноват в том случае. Пусть глава рода Хакуто и пытался меня убить, как и его приспешники, но в попытках спастись я убил немало невиновных людей. И детям, потерявшим своих родителей, и родителям, потерявшим своих детей, не объяснишь, что я пытался спастись.

Именно этот инцидент стал отправной точкой моего отказа от принципов Волкова. В тот момент я понял, что не хочу жить как в прошлом мире, из-за чего сейчас у меня проблемы с головой.

Даже сейчас «второй я» негодует что я отпускаю этих детишек живыми.

— И вы их так просто отпустите? — недоумевала Айко.

— А что мне делать? — задал я встречный вопрос. — Убить, что ли?

— Нет, конечно! — возмутилась она. — Но хотя бы попытаться объяснить…

«— А она дело говорит. Умная девчонка. — подержал ее Волков.»

— Нечего объяснять. Я убил их родителей, и это факт. Любые попытки как-то замаскировать или подать по-другому будут выглядеть жалко. Например, ты, Айко, знаешь все с моей стороны, и поэтому, когда они говорят, что я убил их семью, в твоей голове сразу вытекает «но он пытался спасти свою жизнь». А вот они знают и воспринимают правду с другого угла, и поэтому, когда ты скажешь, что я пытался спасти свою жизнь, в их голова возникает «но он убил моих маму и папу». Понимаешь? Единственный способ успокоить их гнев — это позволить самим решать, хотят они меня убить, или нет.

— Вы говорите слишком сложно, господин. — вмешалась Мария. — Думаю моя ученица не поймет столь сложных вещей.

Я пожал плечами и забил. Уверен, эти детишки еще не раз попытаются меня убить, и я их не виню. А если у них уж получится… значит они заслужили своего отмщения — молодцы.

Больше поднимать вопрос не стали. В кофейне было тихо, и впервые за столько часов закрыв глаза я почувствовал покой.

Но недолго это длилось.

Я чувствовал легкое прикосновение рук, которые прижимали мои руки к теплой женской груди, но постарался не обращать на это никакого внимания, пока голос взрослой женщины не произнес:

— Чего же ты на самом деле хочешь добиться, Акума? — совсем тихо спросила Мария, и прижала мою руку к себе еще сильнее.

Это был очень сложный вопрос.

Чего я на самом деле хочу? Я думал над ответом долгие годы. И нашел свой ответ. Возможно именно для того, чтобы сказать об этом Марии сейчас.

Поддавшись столь приятному чувству, я посмотрел в глаза женщины и притянул ее голову к своей груди.

— Хочу, чтобы это мгновение длилось вечно.

Я дал самый честный ответ, который был в моем сердце. Но судя по тому, как Мария покраснела, она наверняка неправильно поняла мои намерения.

Моя цель… создать такой мир, в котором я мог бы так безмятежно лежать и чувствовать умиротворение и спокойствие. Мир без воин. Мир, где мне никогда не нужно будет беспокоиться ни о себе, ни о близких, ни о незнакомцах.

«Устал… как же я от всего устал…»

Простая и банальная мечта, но она значит для меня все.

Виктория покинула Юкигаока. Для моих одноклассников это был большой шок, ведь она пробыла у нас меньше месяца. Но, справедливости ради — это было не мое решение, а ее собственное.

А вместе с исчезновением Виктории в школу пришла… Виктория! Правда, звали ее уже не Романов, а Соколова, но не суть, ведь я знал, что это была та самая bk-201. Собственно, с моей подачи она и пришла в академию как учитель, ведь это я попросил у Рина об одолжении.

На самом деле, случилось все это неожиданно. Виктория призналась мне что чувствует себя плохо перед другими учениками. Ну, то есть, ей нравится академия и все такое, просто она жульничает, являясь человеком с совсем другим уровнем навыков и опыта.

Что-то такое она твердила и во время экзамена.

Ну я и подсобил. Правда связей моих хватило только на то, чтобы сделать ее учителем военной подготовки девчонок. За то теперь Виктория не притворяется малолеткой и ходит в своем настоящем облике.

Помимо этого, за десять дней не случилось ничего. Черный Коготь, чьи поспешные действия я все это время ждал, не показывались. С помощью Чудо-зеркальца я больше не мог найти их оставшиеся укрытия, и, или они настолько круты что потеря тысячи человек для них не большая проблема, или Первый что-то задумал. Мне, как тому, кто узнал о них больше, чем кто-либо другой, верится во второе. Но пока они ничего не начали делать, мне оставалось только ждать, и не скажу, что состояние постоянной готовности к подлянке меня радовало.

Очередной учебный день закончился, и казалось, что ничего не предвещает беды. Неладное я почувствовал, когда Изуми позвала меня к себе домой — мол, родители пригласили. Хотя нет, тут я еще относился к этому легкомысленно — не в первой мне с ними ужинать, и чего-то такого я ожидал спустя столько времени с последних совместных посиделок. Подозрительным все стало, когда я увидел смущенную Изуми не в привычной домашней одежде, а в самом настоящем японском кимоно.

Второй звоночек пришелся сразу после этого.

— Ты чего как невеста вырядилась? — попытался я подколоть Изуми, на что та смущенно отвела взгляд.

Оказалось все это подводило к одному конкретному разговору, который начала Иноуэ Кохаку — мать Изуми и женщина, которая стала мне если уж не второй матерью, то тетушкой уж точно. Иноуэ Монабу, отец Изуми сидел молча, стараясь не привлекать к себе внимания, и взглядом извиняясь за грядущее.

— Жениться? — переспросил я, не поверив своим ушам.

Взгляд сам собой вернулся к Изуми, на что та снова вздохнула, показывая, что и у нее не спросили, а поставили перед фактом. Нет, Кохаку еще не предлагала свою дочь в качестве невесты, но все к этому как раз и шло.

— После становления аристократом у тебя не было наставника чтобы объяснить всю нюансы бытия аристократом. — заявила Кохаку. — Я долго наблюдала за тобой, и наконец решила помочь с высшим этикетом.

— Хорошо, — не стал я спорить. — И как моя будущая женитьба относится к этикету?

— Напрямую! — ничуть не смутившись продолжала она.

— Зайдем с другой стороны, — не сдавался я. — Почему мой почивший «прадедушка», Унигашима Кейго-сама, не сообщил мне о таких подробностях бытия аристократом?

Монабу попытался было мне подсказать, что спорить бесполезно, но так просто это оставлять я был не намерен. Рано мне еще жениться!

— Потому что этот старый ворчун был слишком мягким к своей семье. Да и не сильно его волновали дела аристократов — всю свою жизнь положил на возвышение, так и не достигнув ничего…

Пару раз моргнув, я посмотрел на Монабу, в поисках ответа. Я не ожидал такого отношения Кохаку к одному из величайших Монархов страны за последний век.

— Кейго приходится двоюродным дядей Кохаку. — пояснил муж. — Он был одним из тех, кто был против нашего «брака по расчету». — добавил он.

А вот этого я не знал. Конечно, Кохаку была аристократкой — это закономерно, раз она жена главы сильнейшего клана, но не думал, что так тесно связана с родом Унигашима.

— Тем не менее, я не вижу в этом логики! — поднял я руку от возмущения. — Мой путь — это крутые разборки в академии, с попутным уничтожением всяких террористов и враждующих аристократов. Нет там места свадьбам и романтическим отношениям. Это только в эпилоге должно показываться… множество женщин живут со мной, по очереди меня насилуют, и кое-кто даже детятко родило. Но я гордый, отказываюсь признавать, что у меня гарем. Вот как все должно быть, а не свадьба в середине истории… — продолжал я все распаляться. — Да и выбор нужен! Как это, парню даже выбора не дали? Куда вы дели законы жанра? В любой хорошей истории есть правило — главный герой должен выбирать одну из двух девушек с противоположным характером. Седьмая Фантазия. Код Гиас. Данмачи. А некоторые еще дальше идут, как в Фейте. По-другому только в женских романах может быть. А моя жизнь — героическая фантастика! Экшен, эпик и пафос — наше все! Нет-нет-нет! Нет никакой свадьбе без выбора! — искренне выразил я свое мнение, и замолчал.