– Ну да я тебя разгадаю! И не таких раскусывал!

***

Когда из-за окружавших озеро скал появился белый край Салактионы-2, Лев Саныч ударил молотком по куску арматуры, служившей гонгом. Публика на пляже задрала головы, и геолог громогласно объявил:

– Дамы и господа, леди и джентльмены! Прошу подниматься на платформу. Сейчас вы станете свидетелями незабываемого зрелища! Побывать здесь и не увидеть этого, значит, не увидеть ничего!

Рекламная уловка сработала. Подростки заняли крайний стол, толстенький блондинчик опередил жену и занял второй. Усевшись, он старательно терся полотенцем и раздувал ноздри.

Здесь, на небольшой платформе между космопирсом и домиком станции, от аромата печеного краба деться было некуда. Его заказали все. Потные подростки аж по две порции.

Пока публика насыщалась, Лев Саныч с тревогой смотрел то на остатки клешни, то на лесенку в рощу. Последние клиенты задерживались, а диск второй Салактионы вот-вот должен был заслонить полнеба. Темнело. Волнение хозяина передалось гостям, но это не помешало им аккуратно расплатиться.

Каждая планета системы Гизы пользовалась собственной платежной системой, и электронные платежи проходили в режиме реального времени. Но далеко в космосе бал правили наличные, чем и пользовался сейчас Лев Саныч.

Абуладзе обошел столы, запихивая купюры в широкий карман замызганных шорт, и, перегнувшись через перила, посмотрел в рощу. «Ну же, мать вашу!»

Листья «кипарисов», словно повинуясь беззвучной команде геолога, сорвались с ветвей и обернулись тучей микроскопических птиц.

Лев Саныч называл их «колибри», потому что ни одна особь не превышала длиной пары сантиметров. С неуловимой глазу частотой колибри мельтешили крыльями, собираясь провести салактионскую ночь в воздухе.

Влюбленная парочка могла не заметить заслонившую полнеба темную Салактиону-2, что Абуладзе вполне допускал, но обезумевшие пернатые должны были напугать их. Разглядев внизу среди обнаженных деревьев парня и девушку, Лев Саныч с несвойственной ему поспешностью, кряхтя и ругаясь, соскользнул по лестнице вниз и углубился в рощу.

Парень прижимал красотку к себе так плотно, что она буквально утопала в его объятиях. Оба закрыли глаза и слились в страстном поцелуе. Пусть весь мир подождет…

Лев Саныч вздохнул и деликатно покашлял в кулак. Парочка встрепенулась.

– Пора, голуби мои! Сейчас тут будет опасно и… мокро.

Налетевший шквал растворил в себе все остальные звуки. Приходилось работать мимикой и жестами.

Геолог указал туристам в конец аллеи, и девушка первой потянула юношу за руку. На Абуладзе влюбленные не смотрели. Парень спотыкался и норовил отстать. При этом джинсы его топорщились от неизрасходованного любовного пыла.

У лестницы Лев Саныч вклинился между ними и энергично принялся подпихивать девушку за попу снизу. Чуть тщательнее, чем нужно. Девушка упорхнула вверх, опередив мужчин.

И тут началось!

Почерневший в сумерках внизу туман вздохнул, и неподвижная платформа словно подалась навстречу пучине. Но иллюзия падения длилась несколько секунд. Пенистые валы с востока поглотили туман и, величаво переваливаясь, захлестнули остров. Мириады тонн воды, притянутые Салактионой-2, взвились вверх, ворвались в рощу, норовя сломать и унести с собой голые «кипарисы», но те, привычные к ежевечернему приливу, впились в почву цепкими корнями. Волна цунами, уже готовая поглотить замешкавшегося на лестнице туриста, ударила в опоры.

Но Лев Саныч был начеку. Он перегнулся через верхнюю ступень и протянул парню правую руку:

– Ну?!

Парень протянул геологу левую руку, прижимаясь грудью к правой, которой цеплялся за лестницу. Абуладзе мысленно выругался, сменил руку и выдернул-таки юношу на платформу, левой за левую. Тихое «спасибо» утонуло в грохоте волны, ударившей точно в то место, где всего пару секунд назад находился юноша. Ошеломленные парень и девушка присоединились к зрителям.

Прилив поднялся почти до самой платформы, но волны закружились в одном сплошном бескрайнем водовороте, захлестнули кратер, водопадом обрушились со скалы, накрыли пляж. Тонкая водная взвесь, поднятая приливом, висела в воздухе, забивая людям бронхи, проникала под легкую одежду, обволакивала кожу сыростью. На мгновение волны сменили направление так, что платформа оказалась внутри водоворота и, казалось, должна была утонуть. Но иллюзия снова развеялась, вода поглотила скалы и, издав предсмертное шипение, успокоилась. Привязанный стальными тросами ангар всплыл и оказался выше геостанции и космопирса. На его крыше вспыхнули аэронавигационные огни.

Салактиона-2 заслонила собой все, осталась лишь узкая полоска серого неба. Пляж и кратер скрылись под водой, и платформа стала тем, чем проектировалась изначально – океанской платформой.

Туристы зашевелились, загомонили, спеша поделиться впечатлениями. Шаттл подал гудок. Низкий и пронзительный. Створки двери шлюза раздвинулись, и высунувшийся оттуда толстенький блондин в форме космофлота скомандовал туристам собираться. Повинуясь команде, люди построились в шеренгу и друг за другом стали подниматься по ступенькам. Раз, два, три. К двери, которая с шипением раздвигалась, а затем снова закрывалась. Лев Саныч суетливо убирал с пластиковых столов посуду и уговаривал сам себя: «Не смотри!»

Не получалось. Он, то и дело отвлекался и тоскливым взглядом провожал каждого путешественника, исчезавшего за дверью. Впереди было несколько месяцев вахты. «Причем, если центр не пришлет нового пилота – в гордом, мать его так, одиночестве. Как бы «крыша не съехала»».

Юноша крепко держал девушку за руки. Не отрываясь, влюбленные смотрели в глаза друг другу. Когда на платформе никого, кроме них не осталось, Абуладзе кашлянул. Пара не обратила на него ни малейшего внимания. Лампа вспыхнула красным и издала тревожный звуковой сигнал. Юноша, наконец, расцепил пальцы, бессильно уронил руки вдоль бедер. Глубокие грустные тени запали под высокими скулами. Даже рыжий «ежик» на голове торчал не решительно, как наверняка было задумано, а жалостливо. Льву Санычу захотелось погладить его, как щенка, которого отлучили от матери.

Девушка направилась к лесенке в шлюз. На ней были белые спортивные кроссовки и шортики, настолько миниатюрно-узкие, что четко различалась складка под ягодицами.

Лев Саныч мысленно лизнул эту складку, и облизнулся на самом деле. Над шортиками темнела тонкая, как стебелек цветка, талия, а выше был тугой топик, с такой сложной системой защелок-шнуровок, что Абуладзе решил для себя: «Пожалуй, я его расстегнуть не сумею».

Девушка взмахнула тугим хвостиком волос на затылке, но не обернулась и исчезла за дверью.

– Лев Александрович Абуладзе? – официальным, но по-цыплячьи тонким голосом уточнил юноша.

«Вляпался-таки!» – Геолог мысленно, но очень витиевато выругался и, не оборачиваясь к парню, провел ладонью по карману, где мялась «левая» выручка. Ему вдруг стало смешно. Он собственноручно спас того, кто сейчас разделает его под орех.

Направленные вниз двигатели приподняли шаттл над пирсом и обдали оставшихся мужчин теплой волной выхлопных газов. Шаттл завис, гондолы с двигателями повернулись горизонтально, и космический челнок с ревом устремился ввысь «по-самолетному», быстро превратился в яркое пятно на фоне «второй» Салактионы.

– Разрешите представиться! Чарльз Кутельский! Прибыл для дальнейшего несения службы! – затараторил молодой человек. – Ваш новый пилот! Временный…

Юноша вздохнул. А уж как вздохнул Абуладзе! Во всю мощь легких. С неимоверным облегчением. «Пилот… Временный… Не спалился! Пронесло!» Геолог обернулся к новому напарнику:

– Александрович – слишком длинно. Можно просто Саныч.