Мы в Трудпосёлке словно жили на стыке реального и нереального миров. Здесь соседствовали люди и нелюди.

Несколько месяцев спустя я узнал, что и в своём доме от них спасенья нет. Из степи прилетела песчаная буря. Я был рад, что успел запастись водой и вернулся в квартиру засветло.

Вечер коротал на диване с бумажной книжкой и фонариком. Прямо как в детстве! Я и забыл, что в «тёмные часы» по улицам гуляют нелюди, а потому чувствовал себя спокойно и уютно, пока мне не постучали в окно… второго этажа.

До моего окна можно дотянуться, если встать на козырёк над крыльцом. Но кому это нужно?

Я глянул в сторону окна и сразу отвёл взгляд. Там был старик в чёрном… как я подумал… погребальном костюме. Этот дед стоял перед моим окном в полный рост, будто висел в воздухе.

Когда я отвернулся, он снова постучал.

– Погляди на меня! Слышишь? Просто погляди на меня.

Я отвернулся к спинке дивана, чувствовал, что смотреть на него нельзя: если посмотрю, то сам ему открою!

Он стучал ещё долго и настойчиво. Потом я догадался посветить фонариком в сторону окна и стук не сразу, но прекратился.

После этого, я решил, что в «тёмные часы» всегда буду задёргивать занавески.

Так продолжалось наше существование.

***

Лето, знойная погода, вечер. На скамейке прямо перед моим подъездом расположился пьянчуга. Уснул, да ещё и нахрапывал, а соседи, как будто не против.

Тогда ветра не обещали, но я всегда держал в голове, что заснувших на улице пьяниц и бездомных в этом районе не щадят, а потому стал будить пьяницу.

Он открывал глаза: «Шо?.. А?.. Ага… Щас уйду, щас уйду…» и дальше спать. Мне наконец удалось его усадить, а потом поставить на ноги. Я указал куда ему надо идти, а сам отправился домой.

Минут через пять поглядел во двор из кухни, а он опять лежит на скамейке. Тьфу!

Как на зло с наступлением сумерек налетел ветер. Лампы то светили ярко, то еле-еле. Я скрестил пальцы. Не помогло – свет погас.

Я достал фонарик, держа его как пистолет, отдёрнул штору. Никого… Посмотрел вниз во двор – колдырь лежал на том же месте. И к нему уже приближалась эта тварь. Её кошачья маска белела во мраке.

Я решил, что это так не оставлю, ведь знаю управу на нелюдей. Свет! Они должны были пугаться света.

Я торопился, как мог, но, когда оказался на улице, пьяница уже был заколот в сердце. Его голова свесилась со скамейки, а в глазах застыл ужас. Существо в бумажной маске стояло в нескольких метрах. С ножа капала кровь.

– Сгинь! – я посветил фонариком прямо в лицо убийце.

Но она не исчезла и даже не испугалась… Женщина в кошачьей маске просто смотрела на меня своим немигающим голубым глазом. Она не боялась света.

Теперь я перепугался и трусливо попятился в подъезд. Меня осенила догадка: провода и столбы огибают наш район дугой, как стена. Когда сеть под напряжением, она защищает нас, но стоит ей отключиться, из мрака приходят нелюди. Их мир от нашего отделяет электромагнитное поле. Наверное… Иначе не могу объяснить.

Я думал, что все жители Трудпосёлка даже с проблемными сетями будут в относительной безопасности, если станут следовать правилам: не ходить вечером по району, когда сильный ветер. Не открывать шторы в «тёмные часы» и не смотреть в окна… Ну, почему мы должны соблюдать столько правил? По району не ходи, в окна не смотри… Что потом? Не дыши?

Пускай нам делают чёртовы провода и всё тут! Я собирался организовать инициативную группу, которая ежедневно будет трубить во все инстанции о нашей проблеме.

Но за меня всё решил форс-мажор. Передавали штормовое предупреждение: ураган, порывистый ветер до тридцати метров в секунду.

Я уже знал, что район останется без света не на час и не на два, а пока буря не утихнет. Ураган начался вечером пятницы. Ветер трепал деревья, грохотал крышами, в окна летел песок.

Свет пропал ближе к часу ночи, когда я уже укладывался в постель. Мне плохо спалось. Я просыпался от воя ветра. Боялся, что в окно постучатся или ещё чего доброго кто-то из нелюдей влезет в мою квартиру.

Ничего такого не случилось. Вместе с рассветным солнцем погода успокоилась. Небо стало ясным, однако электричества так и не было.

Я отправился на улицу проверить обстановку. Минувший ураган оборвал провода и повалил столбы. Но меня это только порадовало. Вот и «грянул гром», теперь они не отвертятся!

Я прошёл по линии и насчитал семь сломанных столбов. Они переломились вместе с арматурой. Назад их было не поставить, нужны были новые. Главное, чтобы это сделали поскорее!

Гуляя у степи, я встретил бригаду электриков. Они сказали, что аварию уже устраняют. Скоро должны подвезти столбы и бур. Я спросил, к которому часу будет свет? Мне ответили:

– К какому часу? Сегодня света точно не будет!

– Как? – у меня сжалось сердце.

– Это не быстрое дело! На днях починим! – ответил один из электриков.

На днях… Это означало, что несколько ночей подряд в нашем районе будут разгуливать нелюди. Так нельзя!

Я решил уехать на время. Обзвонил всех знакомых, просился к ним пожить, пока не починят свет. Меня пообещал взять к себе старый друг из соседнего города.

Прежде чем уехать, я постарался предупредить как можно больше соседей, просил их немедленно уезжать и передать другим, чтобы они бежали отсюда на эти дни.

Я знал, что не все меня послушают. Знал, что беды не миновать. Электричество пропало. Впереди много ночей. Нелюди будут чувствовать себя как дома.

Ремонт закончили три дня спустя. Я вернулся домой. То, что произошло в моё отсутствие, повергло в ужас весь Трудпосёлок. Пропали несколько детей. Одного человека нашли привязанным к дереву колючей проволокой. Его примотали с такой силой, что труп был похож на кусок кровавого фарша. Другому парню буквально открутили голову.

Некоторые люди, пережившие те несколько ночей без света, повредились рассудком. За нашим районом теперь навсегда закрепилась дурная слава. Квартиры тут теперь и даром никто не возьмёт.

Остаётся надеяться, что проблем с электричеством больше не будет. Провода теперь туго натянуты.

Не стоит понапрасну подглядывать за тварями из иного мира. Они этого не любят. Их отвращает и оскорбляет наше легкомысленное любопытство. И они мстительны. Об этом меня предупредил пациент психиатрической клиники, где я до сих пор работаю санитаром. Я забыл, как его звали, потому что обращался к нему по фамилии – Руженцев. Он рассказал мне про «эффект дверного глазка». Нельзя смотреть в него почём зря, когда никто не стучится в дверь, иначе рискуешь увидеть жителей «той стороны». Руженцев за своё любопытство поплатился глазом.

Я слушал его рассказы, сдерживая улыбку. Хотя что тут смешного? В клинике такого наслушаешься, что невольно вспомнишь строки Пушкина: «Не дай мне бог сойти с ума. Нет, легче посох и сума».

Помню первый день на работе. Я заступил на смену в своё отделение и мне показалось, что «проживающие» (так у нас называют пациентов) – это вполне нормальные люди. Спокойные, добродушные. Сидят в своих палатах, смотрят телевизор в холле. Но стоит с ними заговорить и начинаешь замечать странности.

Один беззубый дед пихал себе за пазуху всё, что найдёт: будь то потрёпанная книжка, шахматная фигура или огрызок карандаша. Дед ходил по отделению, гремел кучей безделушек, придерживая пояс, чтобы они не посыпались.

Ещё был мужик, который утверждал, что в него стрелял киллер и попал ему в шею.

– Я до сих пор с пулей хожу, – говорил мужик и указывал на свой кадык. – Видишь, пуля торчит?

Был там миллиардер – владелец машиностроительного завода. Всё это были люди, что не отличали реальность от фантазий. Некоторые жили в выдуманных мирах, другие осознавали своё безумие.

Руженцев был особенный. Он без стеснения заявлял: «Я сумасшедший!», но он верил в иной мир, и говорил, что именно жители иного мира свели его с ума и украли у него глаз.