Точно так же и жуткий пробег Ракеты был сведён, буквально, к буржуазным терминам, терминам уравнения, как и тот, элегантное сочетание философии и материальной конструкции, абстрактный переход и ключевой механизм из настоящего металла, который обозначает движение в аспекте контроля направления: сохраняя, владея, направляя между Скиллой и Харибдой на протяжении всего пути до Brennschluss. Если кто-то из молодых инженеров замечал соответствие между глубоким консерватизмом Обратой Связи и жизнями любого рода, которые им случалось вести в процессе прожития их, то догадка терялась или заморачивалась—никто из них не выходил на связь, во всяком случае при жизни: потребовалась смерть, чтоб Роланд Фельдпат её обнаружил, смерть плюс весьма большая вероятность, что Слишком Поздно, и несчётное число прочих душ, что чувствуют себя, даже теперь, Ракетоподобными, уносясь к огонькам каменной синевы Управляемого Вакуума, имя которого им вряд ли известно… освещение тут на удивление мягкое, бархатистое, как небесные одеяния, ощущение многонаселённости и невидимой силы, обрывков «голосов», мимолётные видения бытия иного порядка...
После чего Слотропу оставался не то, чтобы какой-то чёткий символ или схема, а скорее щемящий привкус горечи, не поддающаяся сокращению чуждость, непроницаемая самодостаточность...
Да, такие эпизоды являлись как бы Германскими. Ну в последнее время Слотропу даже сны снятся на этом языке. Его тут вовсю обучают диалектам, Plattdeutsch, для зоны, которая планируется под Британскую оккупацию, говор Тюрингии, на случай если Русские не продвинутся до Нордхаузена, где расположены основные линии производства ракет. Вместе с преподавателями языка, появлялись эксперты по баллистике, электронике, и аэродинамике, а также один малый из Шелл Интернэшнэл Петролеум по имени Хилари Бонс, для обучения по теме движущей силы.
Похоже, в начале 1941, Британское Министерство Снабжения выделило £10,000 на исследовательский контракт с Шелл—хотели, чтобы в Шелл разработали ракетный двигатель с каким-нибудь другим горючим вместо кордита, который в те дни расходовался на взрывы людей всякого сорта со скоростью охренеть сколько тонн в час и жалко было его тратить на ракеты. Группа, сколоченная неким Айзеком Лабоком, устроили базу статичных тестов в Лэнгхёрсте возле Хорсхэма и начали экспериментировать с жидким кислородом и авиационным топливом, первые удовлетворительные результаты пришлись на август 42-го. Инженер Лабок с отличием закончил два из курсов Кембриджа и стал Отцом Британских Исследований Жидкого Кислорода, так что то, чего он не знал про этот кислый род, уже и знать не стоило. Заместителем его в те дни был м-р Джеффри Голин, вот этому-то Голину и подчиняется Хилари Бонс.
– Ну я, вообще-то, болельщик Эссо,– считает нужным предупредить Слотроп.– Мой старый коротышка жрал бензин как все, но был гурманом. При заправке тем Шеллом мне приходилось заливать в него ещё и целую бутылку Бромо, чтоб ёбаный бедняга Тераплейн прочхался.
– Фактически,– брови Капитана Бонса, человека верного компании на 110%, ходят вверх-вниз, помогая ему вывернуться,– тогда мы отвечали лишь за транспортировку и хранение. В те дни, до Япошек и Наци, и всё такое, добычей и очисткой занимался голландский офис, в Гааге.
Слотроп, бедный простофиля, вспоминает Катье, утраченную Катье, произнося название её города, бормоча голландские слова любви, переносящие на утренний пляж у моря, уже в иную эпоху, к иной распределённости... Но погоди-ка.–«Это Батафше Петролеум Маатшапий, Н.В.?»
– Точно.
Всплывает также негатив разведснимка города, в разляпистых пятнах от воды, никогда нет времени просушить их как следует—
– А вы, парни, отдаёте себе отчёт,– Слотропа заодно пытаются обучить и англо-Английскому, одному только небу известно зачем, и это звучит как типа у Кэри Гранта,– что Фрицы—ещё те Фрицы, само собой—были в той Гааге, пускали грёбаные ракеты на тот Лондон, а и использовали… здание штаб-квартиры Роял Датч Шелл на Йосеф Исраелплейн, если правильно помню, установили там радио передатчик для наведения? Что это за хрень с подвохом, старина?
Бонс уставился на него, побалтывает своей желудочной висюлькой, не врубается про что это Слотроп вообще.
– Хочу сказать,– вот Слотроп и себя уже ввёл в мандраж из-за чего-то, что малость беспокоит его, смутно, ничего особенного, чтоб затевать бучу, так ведь?– тебе не кажется всё это как-то странным, вы, парни из Шелла, работаете над своим жидким двигателем с одной стороны Канала, понимаешь, а их парни своими чёртовыми хреновинами пуляют по вам с вашей собственной… башни Шелла с передатчиком, понимаешь.
– Нет, я не вижу какой тут—к чему ты клонишь? Да они просто выбрали самое высокое здание, какое подвернулось, на прямой линии от их пусковых площадок до Лондона.
– Да, а к тому же и на нужном расстоянии, не забывай—ровно двенадцать километров от пусковой площадки. Каково? Вот я о чём толкую.– Погоди-ка, о, постой. Только ли это он имеет в виду?
– Ну я как-то об этом не задумывался.
Мне тоже, Джексон, даже и в голову не приходило. Да, и мне, парни, нет... и вот тебе Хилари Бонс и его Озадаченная Улыбка. Ещё один невинный, тихий энтузиаст, из породы сэра Стивена Додсон-Трака. Но:
Пословицы для Параноиков, 2: невинность созданий обратно пропорциональна аморальности Творца.
– Надеюсь, я не сказал чего-то лишнего.
– Эт чё так?
– У тебя,– Бонс пытается изобразить что-то такое, что, по его мнению, прокатит за дружеский смешок,– вид встревоженный.
Встревожен, это точно. Зубами и челюстями некоего Создания, какого-то Присутствия настолько огромного, что никто, кроме него, не замечает—вон там! вон это чудище, что я вам говорил.—Это не чудище, глупышка, это облака!—Да нет же, разве ты не видишь? Вон его лапищи—Ну Слотроп может чувствовать этого зверюгу в небе: а они явные когти и чешую по ошибке принимают за тучи и прочие предположительности… либо же все сговорились называть их другими именами, в присутствии Слотропа...
– Это просто «шальное совпадение», Слотроп.
Он научится слышать кавычки в разговоре других. Такой вот рефлекс с книжным уклоном, вероятно у него генетическая к тому предрасположенность—от всех тех былых Слотропов, что таскали при себе библии среди синеющих вершин, как часть своего снаряжения, знали назубок главы и стихи о конструкциях Арок, Храмов, Тронов Зримых—что из чего и каких размеров. Данные, за которыми повсюду, когда ближе, когда дальше, стояла сверхъестественная неоспоримость Бога.
Ну и разве мог Тайрон Усечь Это более верняковым образом, чем, в одно холодное утро, таким вот макаром:
Вот копия Германского списка частей, составленного до того плотно, что он насилу может вычитать слова—“Vorrichtung fürdieIsolierung, 0011-5565/4”, а это ещё что такое? Номер он знает наизусть, это изначальный номер контракта на ракету А4 в целом. Однако что данное «устройство изоляции» делает рядом с номером контракта на Агрегат? А к тому же ещё помечено DE, самым высоким уровнем приоритета у Наци? Либо писарь в ВКВ хуйню спорол, что таки случается, или же не знал номера и вписал ракету, как самое подходящее. Заказ, запчасть и номер исполнителя имеют одну и ту же пометку, что отсылает Слотропа к Документу SG-1. Сама же пометка помечена «GeheimeKommandosache»! Это государственный секрет, в силу § 35 R5138».
– В общем,– вместо «здрасьте!» приветствует он Генерала Виверна, заскакивая в дверь,– хотелось бы глянуть на тот Документ SG-1.
– Хо, хо,– отвечает Генерал,– я так прикидываю, что наши парни тоже б не отказались.
– Кроме шуток.– Каждый кусочек информации имеющейся в распоряжении Союзников по А4, любого уровня секретности, засовывают в тайную воронку где-то в Лондоне и всё выныривает в шикарной камере Слотропа при Казино. До сих пор от него ничего не скрывалось.
