Кайл нехотя кивнул.

– А если нам очень повезет, – продолжала Грейс, – если дьявол отвлечется, а Господь будет с нами, мы сможем убить его мать. Тогда мальчишка останется один. Пса мы уже убили. Если убрать еще и мать, он окончательно лишится поддержки, и это сделает его крайне уязвимым.

– Так позвольте мне убить мать, – умоляюще произнес Кайл.

Она улыбнулась ему, как улыбаются непослушному ребенку:

– Когда Господь пожелает сделать тебя Своим молотом, я дам тебе знать. А пока наберись терпения.

Чарли стоял у окна. В руках он держал бинокль высокого разрешения, который по совместительству был еще и фотоаппаратом. Чарли пристально разглядывал мужчину, коротавшего время у белого фургона.

Незнакомец был высокого роста, худым и бледным, с узким носом и плотно поджатыми губами. Черные густые брови его практически срослись на переносице. С лица не сходило напряженное выражение, а руки постоянно находились в движении. Одна теребила воротничок рубашки, вторая приглаживала волосы, а затем начала пощипывать мочку уха. Почесала подбородок. Смахнула с куртки пылинку. Снова пригладила волосы. У парня не было ни малейшего шанса сойти за простого рабочего, который пристроился на тихой улочке, чтобы перекусить.

Чарли сделал несколько фотографий незнакомца. Когда Кристина Скавелло и Генри отъехали от дома на сером «файерберде», наблюдатель едва не вскочил в фургон, чтобы броситься за ними. В последний момент он оглянулся, пожал плечами и все-таки остался на прежнем месте.

Джоуи пристроился рядом с Чарли. Его роста как раз хватало на то, чтобы без усилий выглядывать из окна.

– Этот парень внизу – он ждет меня, верно?

– Похоже на то.

– Почему бы нам не выйти и не пристрелить его? – спросил мальчик.

– Никому не позволено безнаказанно стрелять в людей, – рассмеялся Чарли. – Во всяком случае, у нас, в Калифорнии. Вот если бы это был Нью-Йорк…

– Но ты же частный сыщик. Разве у тебя нет лицензии на убийство?

– Это уже Джеймс Бонд.

– Ты и его знаешь? – спросил Джоуи.

– Не то чтобы очень. Но я знаком с его братом.

– Даже не знал, что у него есть брат. Как его зовут?

– Мунисипал Бонд[2], – ответил Чарли.

– Странное имечко. – Джоуи явно не уловил шутки.

Мальчику всего шесть, напомнил себе Чарли. Просто порой Джоуи вел себя так, будто был несколькими годами старше.

Мальчик снова выглянул из окна. Выждав, пока Чарли сделает парочку последних снимков, он сказал:

– И все-таки я не понимаю, почему мы не можем убить его. Он бы пристрелил меня при первой же возможности.

– Не думаю, что он осмелился бы на это, – заметил Чарли.

Не хватало еще, чтобы Джоуи напугал себя сам.

Но с невозмутимостью и хладнокровием, которые не соответствовали его возрасту, Джоуи заявил:

– Еще как осмелился бы, если бы только знал, что это сойдет ему с рук. Он застрелил бы меня и вырезал мое сердце – вот что бы он сделал.

Пятью этажами ниже наблюдатель пригладил волосы своей узкой ладонью с длинными пальцами.

«Обед гурмана» был расположен в фешенебельном торговом центре, строители которого искусно сочетали дерево и кирпич. Находился он всего в полуквартале от Ньюпорт-Бич с его яхт-клубом. Даже в понедельник Вэл и Кристина не могли пожаловаться на отсутствие покупателей. Народ толпился в отделе продуктов и в отделе вин. Кухонные приборы тоже пользовались спросом. Несколько человек бродили у полок, изучая кастрюли и сковородки, кухонные комбайны, импортные мороженицы и прочие приспособления, призванные облегчить жизнь любителям вкусно поесть. В течение дня, кроме изрядного количества вин, продуктов и небольших кулинарных приборов, Кристина, Вэл и их продавщица Тэмми сумели реализовать две лапшерезки экстра-класса, дорогой набор столовой посуды, отделанную медью кофемашину, стоимость которой составляла около девятисот долларов, и ланч-боксы с подогревом.

Несмотря на то что магазин не пустовал ни дня с момента открытия и стал приносить солидный доход уже на третью неделю работы (беспрецедентный случай для нового дела), Кристина до сих пор не могла нарадоваться на регулярные звоночки кассового аппарата. Она так и не научилась принимать успех как должное, хотя магазин процветал уже шесть с половиной лет.

Несколько часов в этой суете промелькнули почти незаметно. Казалось, только что она оставила Джоуи у Чарли Харрисона, и вот уже вечер. Ее по-прежнему донимали мысли о чокнутой старухе, но теперь они шли фоном, не вызывая паники. Несколько раз перед ее глазами всплывал образ обезглавленного пса, и тогда во рту у нее становилось сухо, а ноги предательски слабели. И все это время рядом был Генри Рэнкин. Он помогал заворачивать покупки, развешивал ценники на новые товары, изображал из себя заправского продавца, а сам неустанно наблюдал за покупателями, чтобы перейти в случае необходимости к активным действиям. Несмотря на то что присутствие Генри напоминало ей об опасности, Кристина сама не заметила, как на смену дню пришел вечер.

Не подвела и Вэл Гарднер. Кристина не без опаски рассказала ей про старуху. Она боялась, что Вэл начнет донимать ее вопросами, не давая покоя ни на минуту. Вэл обожала переживания. Даже такие мелочи, как текущий душ или порванный чулок, грозили нанести ей «душевную травму». А уж простуду или сломанный ноготь она и вовсе стремилась возвести в ранг трагедии. На самом деле ее мало задевали все эти выкрутасы судьбы, просто Вэл нравилось быть героиней своей собственной мелодрамы – ведь благодаря ей жизнь начинала играть новыми красками. Если судьба отказывалась подбросить ей топливо для переживаний, Вэл тут же хваталась за проблемы друзей, как пресловутый Атлант, который держал на себе весь мир. Но Вэл всегда действовала из лучших побуждений. Она была честной, работящей, с хорошим чувством юмора. И вот теперь, к удивлению Кристины, она нашла в себе достаточно такта, чтобы не мучить подругу вопросами насчет безумной старухи и ее угроз, хотя в душе наверняка сгорала от любопытства.

Чарли Харрисон, как и обещал, приехал в пять вместе с Джоуи и двумя парнями, которым явно стоило попробоваться на роль Геркулеса. Этим двоим предстояло охранять Кристину и Джоуи до полуночи, пока их не сменит другая пара.

Первого звали Пит Локберн. Высокий и белокурый, с серьезным выражением лица и острым взглядом, он постоянно притягивал к себе взоры окружающих. Со стороны казалось, будто он подложил в пиджак шпалу, чтобы расширить плечи, хотя на самом деле ничего подобного ему не требовалось.

Второй, Фрэнк Ройтер, размерами не уступал Локберну. Этот был чернокожим, с правильными чертами лица и самыми большими ручищами, какие Кристине только доводилось видеть. Оба были одеты в строгие костюмы с галстуками. Оба изъяснялись вежливо и любезно, но никому бы и в голову не пришло принять их за топ-менеджеров или протестантских священников. Казалось, будто эти двое вступают в схватку с медведями и с корнем вырывают дубы, лишь бы держать себя в хорошей форме.