– Как это понимать? – грозно потребовала я ответа. – Заказ я лично принимала. В чем дело?

– Я точно помню, что просил три лимонных пирога. Вместо них ты, девочка, прислала мне апельсиновые.

– Они лимонные! – прищурилась я, точно помня заказ «Трех тузов».

– Быть такого не может, – хохотнул Кузьмич.

– Почему не может? – спокойно произнес знакомый голос за моей спиной.

Я стремительно обернулась. Провалиться мне на этом самом месте!

– Они лимонные! – стояла я на своем.

А тем временем хозяин «Трех тузов» величественно прошествовал до стола, на котором Кузьмич резал колбасу, поддел кусочек и отправил его в рот.

– Я продегустировал. Апельсиновые, – усмехнулся мой личный враг.

– Платить за них ты не собираешься, а уже сожрал? – догадалась я.

– Я буду платить за лимонные пироги, – Лукошко даже и глазом не моргнул, жевал свою колбасу, полируя, судя по всему мой лимонный пирог. – А за апельсиновые – не стану. Буду считать это подарком постоянному клиенту.

– Да вы… Вы, однако, хам! – прошипела я.

– Сама такая! – фыркнул мужчина, а Кузьмич продолжил резать колбасу.

– Пироги были лимонные! – повысила я голос.

– Не-а, – мотнул головой Демоненко, глядя на меня сверху вниз, точно на блоху. – А счет из малярки я пришлю вам лично, Муза Эдуардовна.

– Харя не треснет? – хохотнула я. – Ты своей машиной сбил мою рекламную доску!

– А вы бы рекламу делали больше, наставили там хрен понять что! У меня карты меню и то прочнее! – скривился Лука.

– «Хрен понять что», как ты выразился – я привезла из Европы! – ткнула я пальцем куда-то в район груди собеседника. – Это, между прочим, бесценный антиквариат!

– Вот и я говорю: приперла рухлядь из своей Европы! – хохотнул наглец. – И пироги подменила! Признайся, таким образом ты выражаешь мне свою симпатию?

– Держи карман шире! – взвилась я. – Да ты – самый отвратительный человек на свете! Самый ужасный в мире мужчина, страдающий полным отсутствием вкуса! Самый невоспитанный грубиян!

– Согласен. Я – самый-самый! Рад, что ты это заметила! – уже в голос рассмеялся Демоненко и, сволочь, подмигнул.

– Рррр! Ненавижу! – прорычала я, а мужской смех стал только громче.

– Кузьмич, скажи, разве это не любовь? – хохотал Демоненко, а я злилась еще больше.

– Пироги были лимонные! Плати по полной! – рявкнула я и стремительно покинула кухню врага, напоследок громко хлопнув дверью.

Эффект получился смазанным. Доводчики на двери работали исправно. И громкий хлопок, по сути, вышел тихим щелчком.

– Ты договоришься, Лука Ильич! – шипела я, преодолевая небольшой переулок до своих владений. – Чиполлино несчастный!

– Зря ты так, – хмыкнул Кузьмич, когда за девчонкой закрылась дверь.

– Сама напросилась, – отмахнулся я от слов шеф-повара. – Будет знать, что не стоит грубить взрослым дядям.

– Как прошли переговоры? – перевел тему старый друг.

– Пока что старик упирается. Но ничего, и не таких ломали, – заявил я и подошел к холодильнику, где совсем недавно спрятал тот самый лимонный пирог. И как у девчонки получается, что каждый раз не могу оторваться, пока все не съем?

Кузьмич сокрушенно покачал головой. А я невозмутимо доедал пирог. Вернее то, что от него осталось.

– Думаешь, она все-таки решится меня отравить? – задумчиво поинтересовался я у Кузьмича.

– Вполне возможно. Если поймет, что ты умудряешься стрескать почти весь заказ из «Изюминки» в одиночку, – предположил друг.

А я вздохнул, глядя на коробки, которые официанты отнесут в зал. Да, жаль, конечно, но больше в меня не влезет.

– Боюсь даже прогнозировать ее реакцию, когда она узнает о переговорах, – поделился опасениями с Кузьмичом.

– Ты? Боишься? – не поверил друг и рассмеялся, увидев мою кислую физиономию.

Выбросив пустую коробку от пирога, покинул рабочее место Кузьмича. Повара уже появлялись на кухне, собираясь приступить к своим обязанностям. Коллектив работал слаженно, как единая машина. А я предпочел не вспоминать, сколько сил, денег и нервов мне потребовалось, чтобы все именно так и организовать в «Трех тузах».

– Демон! Шикарно у тебя здесь!

Шилов хлопнул меня по плечу, а я скривился. Только этого урода здесь и не хватало.

По сути, с этим ушибком справлюсь и сам. Но не хотелось лишней шумихи. Народ сегодня собрался почтенный.

Поискал взглядом охранников. Уволю к чертям! Где их, на хрен, носит?

– Сам в курсе, – отвел руку Валика Шилова от себя.

– А ты чего такой хмурый, а, друг? – пьяная морда Валика покачнулась. А я решил не откладывать. Да и руки чесались вышвырнуть этого ушлепка из моего клуба.

Сжал рукой затылок Шилова. Мужик скривился, попытался выскользнуть. Да куда там?!

– Пойдем, Валик, потолкуем по душам, – пробормотал я, двигая тельце Валика в сторону подсобок.

– Демон, да я все понял! Осознал! Больше в долг не играю! – скулил Шилов.

– У тебя осталось четыре дня, Валик! – напомнил я, ногой захлопнув дверь, ведущую в зал.

Веселье осталось позади. Валик скулил под рукой, вызывая приступ неприязни.

– Лука Ильич, проблемы? – на крыльце у входа появился Лева – один из парней, который, по сути, должен был дежурить в игровых комнатах, а не торчать на крыльце.

– Уже решил! – рявкнул я, не особо церемонясь с Шиловым, как только оказался на улице, вдали от посетителей клуба. – Слушай внимательно, Валик. Четыре дня. Не вернешь долг – играть будет нечем. Уяснил?

Валик кивнул, говорить он не мог. Был занят, сплевывая кровь на асфальт.

Тачка охраны уже появилась в проулке. Парни оперативно подхватили вмиг протрезвевшего Шилова и запихнули в салон.

Как только Валика увезли, хмуро взглянул на Леву. Секунда, и он уже пошатнулся от удара по ребрам.

– Да я на минутку отлучился, Лука Ильич! – попытался оправдаться пацан.

– Было велено: Шилова на порог не пускать! – прорычал я, не глядя на охранника.

Мое внимание привлекло пятно крови на белоснежной рубашке.

– Да что за день сегодня?! – пробормотал я, понимая, что нужно переодеться, а ехать домой – некогда. Был вариант переодеться в те шмотки, что висели в рабочем кабинете. Но сегодня, мать его, дресс-код. А хозяину клуба не гоже щеголять в «косухе» и джинсах.

Лева, держась за ребра, скрылся с глаз. А я, подняв голову, посмотрел на звездное небо.

Вру. Я же не сопливый романтичный подросток, чтобы любоваться звездами, луной и прочей хренью. Не на небо смотрел, конечно. А на темные окна здания напротив, безошибочно отыскав нужные.

Интересно, в шкафу все еще висит моя рубашка? Или вредина сожгла ее на костре? Не удивлюсь, если оттащила к какой-нибудь гадалке и навела на меня порчу или приворот какой.

Мобильник ожил в кармане пиджака. Отыскав телефон, взглянул на дисплей. Как же, мать его, не вовремя! Но не мог не ответить.

После короткого разговора, сбросил вызов. Мне нужно быть в зале через двадцать минут. И желательно, в чистой рубашке.

Не теряя времени, зашагал к винтовой лестнице, которая вела в небольшую квартирку под самым чердаком.

Оказавшись перед дверью, нажал на ручку. Разумеется, заперто. Хмыкнул, скользнув рукой в карман пиджака. Сам не знал, почему ключ все еще был при мне. Да и не ожидал, что он подойдет.

Однако тихий щелчок замка порадовал меня. И я перешагнул порог небольшой квартирки, в которой царил полумрак.

Я не собирался красться, словно вор. Нет. Даже свет включил, на случай, если девчонка передвинула мебель. Но все было так же, как и полгода назад. Словно и не было этих шести месяцев.

– Милая, я дома! – пропел я, двигаясь в сторону спальни.

Тишину рассек странный грохот. А я коварно усмехнулся. Не ожидала? Так и я не собирался приходить.

Звук доносился из ванной. И я успел просунуть ногу прежде, чем дверь захлопнется.