– И ничего не поделать? – спросила Мария. – Давайте хоть его осмотрим, может быть…

– Да это же бесполезно! – воскликнул Валентин. – Это говно в последний раз заводили на парад лет десять назад. Тогда старый Герберт так пердел и пускал дымы, что его оставили здесь и больше не заводили.

– Валь, извини меня, но я в ремонте понимаю лучше тебя, – сказала девушка с недовольством. – Сначала надо осмотреть. Не стали бы они держать тут неработающий шагоход.

Я не стал присоединяться к спору, а вместо этого обошёл машину вокруг. На правой ноге кто-то написал мелом слово «Задница» и нарисовал два слипшихся круга. Здешние студенты даже ругаются мило. Захотелось стереть надпись и написать сверху "Жопа".

– И это идеально бы описало нашу ситуацию, – пробормотал я вслух.

– Ну и как мы будем участвовать в играх на этом куске дерьма? – продолжал нудеть Валентин. – Может, откажемся?

– Ни за что! – ответила Лана решительным голосом. – И хватит ныть, Валь.

– А у вас ремонтируют сами студенты? – спросил я, оглядывая рукава пневмомагистрали.

Сказать всё плохо – это ничего не сказать.

– Да, – ответил Ян. – Почти всё обслуживание шагоходов на нас. Пилот должен не только уметь управлять, но и определять неисправности и устранять как можно больше. Ну кроме тех случаев, когда в поле ничего нельзя сделать и нужно отправлять машину в мастерскую.

Я попробовал открыть люк десантного отсека в ноге ригги. Ржавую дверь заклинило так, что она не поддавалась.

– Давай попробую, – Ян подошёл к люку и несколько раз сильно дёрнул на себя.

С третьей попытки получилось, люк распахнулся настежь. Тут ещё теснее, чем в катафракте, но на удивление чисто, только покрыто пылью. Я думал, что всё будет забито всяким мусором.

– Ого, – удивился я, разглядывая замок двери. Ян дёрнул так сильно, что сломал блокировку. – Да ты силён, парень.

– Я не специально, – оправдывался Ян.

– Тебя никто не обвиняет.

Я залез внутрь и чихнул от пыли.

– Нам будут выделять запчасти? – спросил я, заглядывая в один из ящиков под сиденьем для десанта.

– Да, но нужно будет оформлять запросы, – Мария заглянула в проход. В одной руке девушка держала фонарик со скобой, на которую нужно постоянно нажимать, чтобы горел свет. Тихое жужжание механизма действовало успокаивающе.

В одном из ящиков пусто, в другом лежали ржавые инструменты, зато третий был полон всяких рукавов и мелких трубок.

– А топливо?

– Сколько угодно, – Мария посветила фонариком по сторонам. – В разумных пределах, конечно. И если мы докажем, что не взорвёмся при запуске.

– Прелестно.

Я забрался по приваренной к стене лестнице до верхнего люка, ведущего в шахту, которая проходит через всё тело машины прямо в кабину, но он был заперт изнутри. Придётся опять карабкаться снаружи и залазить через смотровые люки кабины.

– Нужен ключ, – сказал я. – Иначе мы не попадём внутрь.

– Уже взял у охранника, – Ян протянул мне загнутую трубку, одна из сторон которой была спрессована и обточена, чтобы получилась нужная форма.

– Лучше бы ты так же оперативно взял разрешение, – сказал Валентин.

– Валь, если можешь помолчать, помолчи, – произнёс я спокойным голосом, хотя уже чувствовал раздражение из-за постоянного нытья. Лучше бы он шутил, чем ныл, было бы полезнее для всех. – Я пока ещё не увидел никакой серьёзной поломки.

Валь фыркнул.

– Ничего серьёзного? Да он выглядит, как после обстрела.

– Нет, – я покачал головой и присмотрелся к передаче под суставом ноги. Целая, надо только поставить кожух. – После обстрела они выглядят иначе. Мы однажды починили риггу, по которой было почти десяток попаданий из игниумового копья. Повезло, что не взорвалось. Электрокамера превратилась в кашу, мы всё восстанавливали вручную. Где проволокой, где чем.

– Такие копья запрещены, кроме как для обороны городов, – убеждённо сказал Валентин. – Это оружие противоречит Кодексу.

– Мятежники ими пользуются, – погрустневшим голосом ответил Ян. – Адам от такого погиб.

– Ну так-то мятежники, они Кодекс не соблюдают. Мы воюем цивилизованно – нельзя стрелять в кабину, нельзя стрелять в топливные баки, нельзя убивать пленных, нельзя стрелять по городам, нельзя…

Я закончил с осмотром ходовой и начал забираться повыше. Многие пластины брони сняли, как и часть обвеса, хотя верхняя часть машины оставалась нетронутой. Но это только на первый взгляд. На руках-платформах всё было намного хуже, на одной руке вся система пневмомагистрали убрана полностью, остались только никуда не запитанные трубки.

Ригга не только не сможет выстрелить, но даже не сможет просто пошевелить рукой. Придётся восстанавливать пару метров магистрали, а для этого придётся снимать броню. Без крана это невозможно.

– В другом корпусе есть кран, – Мария будто читала мои мысли. Девушка стояла внизу и смотрела на меня. – Но сначала надо перегнать риггу туда, а для этого…

– Нужно её завести, – закончил я. – Брось мне, пожалуйста, фонарик.

С другой рукой ригги было лучше. Конечно, можно подправить кое-чего по мелочи, но это на потом. Осталось проверить кабину. У этой ригги кабина не утоплена в тело, она торчит, как голова. Два смотровых лючка напоминают грустные глаза, а дальномер будто длинный нос. Оба лючка закрыты.

Я вставил ключ в отверстие и попробовал провернуть. Не получается. Или всё заржавело, или не хватает силы. Тут просто не на что опереться, чтобы дёрнуть посильнее. Я сел на дальномер и свесил ноги вниз. Не очень высоко, благо ригга на пару метров ниже остальных, но падать будет больно.

– Ян, забирайся сюда! – крикнул я. – Нужна твоя грубая сила.

– Хорошо, – снизу раздался обречённый вздох и Ян Варга медленно и неуклюже пополз наверх.

– Не грохнись там, Второй Номер, – напутствовал снизу Валентин.

– Валь, а ты чего там торчишь? – спросил я с усмешкой. – Тут сверху хороший обзор.

– Не, я лучше залезу через шахту, когда откроется.

Я наклонился, схватил Яна за руку и помог забраться на дальномер. Побледневший парень взялся за ключ, упёрся ногами и силой провернул ручку два раза. Проржавленный замок со скрипом открылся и Ян распахнул люк.

– После вас, – я показал рукой на отверстие.

Ян дёрнулся, чуть не потеряв равновесие, тихо выругался, но заполз в люк головой вперёд и скрылся в темноте. Судя по звуку и приглушённому ругательству, он там сильно ударился головой. Я забрался следом и включил фонарик Марии.

– Ну, пока всё ещё терпимо, – сказал я через минуту, осмотревшись.

Здесь давно никого не было, но пульт ещё на месте. Большинство манометров цело и даже кресло пилота никто не стащил. Другое кресло стоит в стороне, к нему подтянута целая куча рычагов и кнопок. На таких старых моделях вместо второго пилота обычно сидит канонир, который отвечает за вооружение.

Ян спустился в шахту и открыл люк, и скоро вся команда была в тесной кабине.

– Какой ужас, – прошептала Лана.

Мария чихнула от пыли. Валентин сел в кресло канонира и тут же вскочил с криком:

– Ай! Там пружина острая!

– Ну всё, Валь, – Ян сочувственно покачал головой. – Теперь тебе надо бежать в госпиталь, или умрёшь от заражения крови.

– Да иди ты, это не шутка! Там крови нет?

– Валь, никто не будет смотреть на твою задницу, так что не старайся, – сказала Лана.

– Так мы сможем это завести? – спросила Мария у меня.

Вместо ответа я открыл дверь электрокамеры на задней стене. От увиденного хотелось выйти из машины и уйти, куда глаза глядят, как можно дальше отсюда. Но нет, если успокоиться и подумать, это ерунда, просто нужна кропотливая работа на много часов. Если бы ещё не воняло чем гнилым, было бы намного лучше.

– Ого, – сказал кто-то сзади. – Чего тут только нет.

Лана подошла ближе, надела перчатку, покопалась в остатках проводки и достала оттуда дохлую крысу за хвост.

– Валь, смотри, какая красота! – Лана сделала несколько шагов к Валентину. – Всё, как ты любишь.