На парковку кто-то заехал.
«Вряд ли они примут это за детский нарукавник для плавания», – подумал он, глядя на перевязанное водолазкой плечо, и решил подождать еще.
– Гектор! – к машине подбежала худенькая шатенка с вещами наперевес.
Ее челка чуть-чуть прикрывала брови, а короткие волосы по бокам точно переходили в линию скул. Миниатюрные мочки торчали как сережки.
– Тщщ… – Гектор высматривал машину, которая припарковалась в соседнем ряду.
– Господи, что с тобой? – меж передних резцов Марии был небольшой промежуток размером с большую иголку.
Гектор молчал.
– Малыш, ты весь… Что случилось?!
– Объясню, как зайдем в номер… Просто делай… вид, что все нормально…
– Нормально? Ты в крови весь!
– Я… спот… споткн… споткнулся…
– Не смешно, Гектор, – четко очерченные губы Марии приоткрылись от волнения.
– Мы же договорились… – Гектор старательно держал туловище так, чтобы пистолет не было видно.
Из красной Ауди вышел мужчина в костюме. Гектор взялся левой рукой за рукоять Беретты, убрав с предохранителя.
– Гектор, ты объяснишь, что случилось?
Гектор уставился стеклянными глазами в тонкие пальцы Марии и стал внимательно слушать, куда идет мужчина.
– Гектор?
– Не сейчас, – сказал Гектор.
– Что значит не сейчас?
– Тихо.
– Издева… – Мария не успела договорить.
Гектор поднял правую руку и ткнул пальцем в губы Марии. Она замолчала.
Шаг. Еще шаг. Еще. Еще. К счастью, шаги становились все тише. Как только Гектор убедился, что мужчина пошел к лифту по северной стороне, он вернул пистолет на предохранитель.
– Прости, детка, – он вытянул из рук Марии черные туфли. – Я очень… нервничаю… потому что могу… могу умереть, – после каждой фразы Гектора одолевала тяжелая одышка. – Но если будешь делать… что нужно, то я выживу… Что скажешь, чере… черепашка?.. Хочешь… ты хочешь, чтобы я выжил?..
– Гектор… – она крепче сжала пальто. – Что я должна?
– Нужно попасть в номер, – Гектор стал обуваться. – Мы должны сделать… сделать вид, что все нормально…
– Будто мы поднимаемся в номер, чтобы потрахаться?
– Точно так.
Гектор накинул пальто и заковылял, опираясь на Марию, в сторону южного лифта.
Кнопка со стрелкой вверх загорелась красным. «Долбанные лифты», – подумал Гектор и спрятал руки по карманам.
Наконец, они зашли внутрь кабины. На первом же этаже к ним присоединилась бабушка в персиковом пиджаке с дизайнерским гнездом на голове.
Сухая морщинистая шея пришла в движение, чтобы посмотреть, кто эти двое.
– Скорее бы потрахаться. Да, милый? – Мария прижалась к Гектору.
– Да, детка… скорее бы, – сказал Гектор.
– Хочешь меня?
Гектор посмотрел на Марию и попытался понять, во-первых, почему она говорит именно об этом, если бабушка едва ли знает русский, а, во-вторых, притворяется ли она вообще или спрашивает уже всерьез.
– Умереть как хочу, – ответил он.
Бабушка вернула положение головы к стыку дверей. Табло над кнопками показало двойку, и бабуля вышла, перебирая маленькими туфельками. Двери лифта смыкались почти бесшумно – особенно, если сравнивать с дыханием Гектора, скрип которого напоминало ржавые карусели.
Кабина снова останавливалась, когда табло показало «5». Гектору пришлось опять схватиться за пистолет.
– Мы вверх, – по-английски сказала Мария.
– Я тоже, – сказала женщина лет сорока в короткой юбке и прической, будто переборщила с лаком для волос, а потом выглянула из окна.
– А, – удивилась Мария.
– Ага, – она зашла и нажала на седьмой, поглаживая худосочные ляжки, украшенные синяками разных цветов. – Работе сегодня, – она облизала губы, – Нет конца. Но… что нам остается, да? – затем выдвинула нижнюю губу и дунула в сторону лбу, встряхивая локоны. – Мы просто бабочки… от одного цветка к другому, от одного к другому.
Мария больше не отвечала. Женщина вышла, протыкая ковер шпильками.
Гектору и Марии оставалось дойти до номера. Мимо прошла только обнимающаяся парочка, которая не обращала на них внимания: парень что-то шептала с игривой улыбкой девушке на ухо, а она в ответ прижималась к нему щекой, вытягивая левую грудино-сосцевидно-ключичную мышцу шеи.
Мария провела картой по коробочке на двери, и Гектор зашел первым, еще раз осмотрев коридор.
– Сука-а-а!.. Как же больно! – заорал он и скинул пальто.
– Что дальше, Гектор? Что мне делать?
– Зашей меня, и едем аэропорт. И еще полный стакан… стакан водки, – Гектор достал из шкафа красную сумку.
– Может, объяснишь наконец, что происходит?!
– Стакан водки, Мария! – сказал Гектор и пошел в ванную.
– Не ори! – Мария металась по номеру, пытаясь найти бар.
Гектор уселся на белое полотенце, которое здесь уже было, развязал повязку и шмякнул ее на дно ванны.
Мария прилетела к Гектору вместе с едким запахом спирта. Несмотря на премиальность этой водки, она пахла как и любая другая. Кубики льда тренькали, ударяясь о стекло.
– Гектор… теракт? – Мария заметила темное отверстие на мышце, которую у спортсменов принято называть крылом.
– Без вопросов, Мария… – Гектор залил рану хлоргексидином; ручейки жидкости стекали до трусов. – Какого лешего в подмышке столько нервов!
– Гектор, может скорую?
– Нельзя, – он достал трамадол и вколол в плечо.
– Что значит нельзя, Гектор? Мне самой пулю доставать? Это ведь пуля, да?
Мария смотрела на занятого Гектора: тот закидывался таблетками и пил воду из-под крана, напоминая уличного пса. Она чувствовала себя абсолютно беспомощной.
– Ну прости, что беспокоюсь за тебя… – Мария стала ковырять свои свежие ногти. – А если бы я пришла с оторванной рукой, Гектор? Я бы пришла с оторванной рукой, наорала на тебя и попросила сделать вид, что все нормально. Как бы ты отреагировал? Смог бы обойтись без вопросов?
– Ранение сквозное, – Гектор достал из сумки несколько упаковок шовного материала. – Нужно только зашить.
– Смеешься? Я не умею, – ее брови потянулись к носу.
– Все умеют… – временная бодрость Гектора сменилась прежней сонливостью.
– А я не умею!
– Не волнуйся… Здесь хирургическая игла, у нее такой изгиб… что справятся даже… у кого лапки…
– Смешно! Ты понимаешь, о чем просишь? Это тебе не носки штопать, а я ведь и этого не умею, понимаешь?
– Ты меня любишь?.. – Гектор попытался посмотреть на Марию, но увидел их сразу три.
– Гектор!
– Тогда зашивай… Сначала с этой стороны, потом с той… Делаешь стежок, завязываешь… отреза… стежок, завязываешь, отре… отрезаешь…
– А завязывать как?
– Как шнурки… – Гектор закинул левую руку в ванну, а правую уложил на свою голову, выпячивая подмышку. – … Делай глоток… и давай… ты сможешь…
– Так это для меня? – верхняя губа Марии брезгливо дернулась, а крылья носа разъехались. – Что сразу не сказал? Я бы виски налила.
– Как почувствуешь, что… что-то идет не так… пей еще и продолжай, – глаза Гектора закрылись. –Если я отключ… если отключусь… ехать… мы должны… долж…
– Гектор?.. – Мария приложила пару пальцев под нижнюю челюсть и нащупала пульс. – Малыш…
В номере наступила герметичная тишина. Мария вылила водку в раковину и стала собираться с мыслями, чтобы впервые зашить огнестрельную рану. Часы на ее запястье показывали 21:32.
Мария помыла и посушила руки, потом помыла еще раз, потом снова посушила, потом снова помыла и снова посушила. Затем она сделала горький глоток и поставила виски на теплый кафель.
– Ну что, – сказала она.
