Вот этим она и займется, пока мужчин нет – быстро расплетет свои косы, найдет в сумке полотенце и мыло (про шампунь, разумеется, никто и не вспомнил, а в душе она ничего не нашла) и приведет голову в относительный порядок. Эх, если бы грязь на душе можно было вот так же помыть!

Задумчиво толкнула одну из дверей, уверенная, что попадёт в кабинет, куда перетащила свой рюкзак, и заморгала глазами. Закрыла.

– Я сошла с ума, какая досада, – сказала самой себе.

Она могла поклясться, что этой двери еще пару минут назад тут не было. Был выход во двор. Был кабинет. А этой небольшой комнатки с маленьким окном, большой кроватью и тяжелым деревянным комодом не было. Огляделась, ущипнула себя за руку – ну как можно было не заметить целой комнаты? Вот гостиная, выход через нее на веранду и далее – на заднее, как бы крыльцо. Вот сама кухня. А тут…

Настя, ты просто устала, да? Тяжелая дорога, нервы, да и вообще… Все хорошо, Насть. Ты вовсе не сходишь с ума. А еще одна комната – здесь отлично можно будет разместить Ваньку. Или… Прошла, заглянула в комод, покраснела, узрев аккуратную стопку мужских трусов немаленького размера. Да, это спальня самого Беринга.

Почему же он тут не спал, а лег в кабинете на пол?

Непонятно. Краем глаза увидела вдруг шевеление. Что там могло быть? Подошла, наклонилась взглянуть: просто носок мужской, видимо грязный. Вздохнула: мужчины везде одинаковы. В душе успела заметить корзину под крышкой – наверное, для грязных вещей. Подхватила трофей двумя пальцами, и тут дверь за ней быстро закрылась. Настя вздрогнула: что там, сквозняк? Нервно толкнула тяжелую плоскость. Никого. Показалось. Тьфу ты, она точно устала. Носок забрала и ушла. Кстати, он не вонял совершенно.

Ах, какой чудесный дом! Волшебство, право слово!

И самое удивительное, несмотря на то, что сети здесь не было, ее айфон выдавал, что вай-фай имеется. А это значит…

– Итак, с вами вновь Стася Ли, и сегодня я веду репортаж с таежной опушки из лесной избушки! Да, лесники живут неплохо!

С телефоном в руках оббегала весь дом, заглянула в каждый уголок, обнаружила даже лестницу бревенчатую – видимо, на чердак. Накинула куртку, сунула ноги в огромные резиновые сапоги (Беринговские, конечно) и выскочила во двор. Небо – и лес, лес, лес. Огромные темные столбы стволов, ковер густой желтой травы, маленькие рябины. Лес начинался почти сразу за двором, он был везде, куда не повернёшься. И только наполненная водой неглубокая колея давала понять, что связь с цивилизацией все же существовала.

– Ух ты, смотрите, ветряк! Потрясающе, правда? Вот он какой, умный дом будущего! Если вам интересно, как здесь все устроено, ставьте лайк и подписывайтесь на мой канал, с вами была Стася Ли, всем до встречи!

Убрала в карман айфон, огляделась восторженно, вдохнула полной грудью влажный, пахнущий терпкой дубовой осенней листвой лежащей уже на земле воздух, закашлялась. Голова закружилась. Ах, как жаль, что они не приехали сюда раньше – золотой осенью, например. Здесь, наверное, невероятно красиво было и грибов множество. Грибы Настя любила и уважала, страшно скучала по ним в городе и покупала шампиньоны в лоточках, хотя, конечно, это было не то.

Вернулась в дом сияющая, счастливая, немного пьяная от воздуха этого и ощущения бескрайности неба над головой. Вооружившись тряпкой и завербовав в свои ряды двух неумелых, но старательных стражей чистоты, прошлась по всем поверхностям, протирая пыль. К слову, у Беринга тут был образцовый порядок, но это явно ненадолго.

Ей снова казалось, что в доме их много. “Развивается фобия, Стась!” Откуда странное это ее ощущение? На работе у них была такая одна ненормальная: все ей казалось, что кто-то подглядывает и крадет ее мысли. И тени эти. А один раз она могла даже поклясться, что ей не привиделось и упавший веник в углу вдруг сам обратно поднялся и даже слегка отряхнулся как пес. Надо срочно занять свою голову.

Подумала немного, повздыхала – и достала большую кастрюлю из стола. Сейчас наварит макарон и курицу потушит в сметане, это она умеет делать великолепно.

Ее благие порывы вдруг прервала трель звонка по вацапу.

– Эй, Стася Ли, ты ещё там в своём свинарнике не загнулась? Ты что, реально в деревню переселилась? Мне с работы твоей звонили, говорят, абонемент не абонемент. Уволили тебя, в общем.

– Привет, Валька. Не то, чтобы в деревню… скорее, в лес.

– В смысле?

– А я вышла замуж за лесника и уехала в Сибирь.

Щелкнула микроволновка, выпуская из своих недр размороженные куриные голени. Лучше бы грудки, но тоже нормально. Кинула в сковородку, посолила, поперчила, закрыла крышкой – и все это одной рукой.

– Ну и шуточки у тебя, Лисицина!

– А это и не шуточки. Могу фото штампа в паспорте прислать, хочешь?

– Ха-ха, фотошопить и я умею. Все, Насть, поигралась и хватит. Я по тебе скучаю, возвращайся.

– М-м-м, боюсь, мой супруг будет против.

– Не смешно уже. Шутка, повторенная трижды…

– Миронов, я не шучу. Сейчас пришлю видео, жди.

Отключилась и отправила ему видео обзор двора и леса. И паспорт свой тоже сфоткала.

Изумленный вопль в трубке раздался спустя четверть часа. Как раз вода на макароны закипела.

– Ну ты блин даёшь, Лисицина-Беринг! Да как так-то? Тебя ни на минуту оставить нельзя, да?

– Ты меня, Валенька навсегда оставил вообще-то. Вот и кручусь как могу.

– Ну это… но мы ведь ещё друзья? Твой репортаж просто вау. Будешь мне присылать, я подкорректирую и выложу. А ещё есть? А про лес? А там ветряк на крыше – слазай, сними поближе, а? А погреб, погреб? Почему в доме нет погреба?

За окном послышался приближающийся рёв двигателя, и Настя быстро отключилась. Вот же… курица еще не готова и макароны не доварились. Не успела, заболталась. Хороша хозяюшка!

На дворе вдруг раздался лай. Настя выглянула в окно. Большой мужчина и с ним – собака не менее огромная. Лохматая, огненно-рыжая, как костер, остроухая, хвост тугим узлом на спине – неизвестной ей вовсе породы. Рядом восторженно взвыли близняшки.

– Настя, можно мы на улицу, можно-можно?

– Потеплее одевайтесь и перчатки не забудьте.

Надо же, собака.

Влад вошёл в дом, втягивая носом воздух как ищейка. Пахло едой. Удивительно, эта девочка что-то умеет. Он, видя ее слёзы и сопли в Глухаревке, да косички веселенькие, да вечный телефон в руках, причислил ее к породе «женщина декоративная». Такие способны служить отличным украшением на каком-нибудь вечере, когда ты небрежно бросаешь приятелям: а вот моя Ирочка – художник, у неё выставка в самом Манеже. И всем становится совершенно ясно, что Ирочка, красавица и умница, строит великолепную карьеру, самовыражается, ищет свой путь… до низменных ли хлопот этой звезде?

Ошибся, Михалыч. Купился на глазки эти жалостливые и косички. А ещё – полночи смотрел ее youtube канал: про птичек, белочек в парке, покатушки на коньках и прочие девичьи забавы. Веселая малышка, смешная даже. В лесу найдёт, чем себя занять. То, что она умеет готовить, нет, даже то, что она – захотела, стало приятным сюрпризом.

– Владимир Михайлович…

– Настенька, я же просил! Просто Влад. Почту не привозили?

– А! А я не знаю. Не слышала. Занята была, правда.

Он мимолетно нахмурился, но увидев ее мимолетный испуг, улыбнулся лукаво.

– Я Камчатку затем и привез. Моя подруга старинная, согласилась наш дом постеречь, еле уговорил. И тебе поспокойнее, и никого не пропустим.

Это он о собаке вот так? Согласилась? В Настином представлении (взятом из деревенского детства, конечно) собака была неким зверем, сидящим всегда на цепи. Или – с трудом волокущим своих очень вялых хозяев по городу на поводке и рулетке. Но чтобы ее уговаривать?

Фыркнула, поймав на себе насмешливый взгляд Беринга. Он в ответ усмехнулся и вышел. Вошел через пару минут принеся целую кучу писем. Ого, в Белогорье еще этим пользовались. Насте казалось, что такой способ общения, как бумага, давно уже существовать перестал.