— А что, по сценарию Александр открытый гей? — заинтересованно уточнил Итан.
Нолан сделал скучное лицо, а Клодин закатила глаза:
— Да не скажет он тебе ничего! Он контрактом связан.
— Бисексуал он по сценарию! — недипломатично отрезал Нолан. — Давайте уже пудинг есть, что ли.
Домой засобирались, когда уже совсем стемнело. Первыми ушли Итан и Адам. За ними стали прощаться и Нолан с Алисой. Слегка разомлевший от выпитого вина, он утратил бдительность и пропустил удар. Впрочем, тот пришел оттуда, откуда он его совсем не ждал. Провожая их у самой двери и любовно поправляя то шарф на Нолане, то воротник пальто Алисы, Рита вдруг засмеялась и обхватила их обоих за шеи.
— Господи! Какие же вы у меня красивые! Сколько ж уже можно, когда вы решитесь?
— На что решитесь, Рита? — спросила, улыбаясь, Алиса.
— Когда внука мне уже подарите, а?
Дыхание остановилось. Сердце сумасшедше замолотило о ребра. Он с усилием сохранил улыбку на лице. Давай, Нолан, ты хороший актер!
— А чего сразу мы? — пробубнил он.
— Ну так кто же еще? — всплеснула рукам Рита. — Не на Итана же мне надеяться! Да и у девчонок сплошное затишье на личном фронте.
— Спасибо, мама, что так веришь в нас! — крикнула из гостиной Клодин.
Рита даже ухом не повела.
— Только вы и остаетесь!
— Мы обещаем подумать, — Алиса глянула на него с лукавой улыбкой.
— Да, обещаем, — поспешно согласился Нолан, мечтая, чтобы этот идиотский разговор, наконец, завершился.
— Только не затягивайте, — строго сказала Рита, поочередно глядя то на одного, то на другую. — Я надеюсь, что скоро смогу именоваться бабушкой.
«Ты даже себе представить не можешь, насколько скоро, мама», — мрачно подумал Нолан.
* * *
— Я всегда подозревала, что мама уронила тебя в детстве, и ты крепко приложился головой. Но чтобы интеллект пострадал настолько! — слова Клодин упали в звенящую тишину, установившуюся после его короткого монолога.
Сестра потрясенно качала головой, глядя на него, как на слабоумного. Нолан молчал. Чего-то подобного он ожидал и внутренне был готов и не к такой реакции.
— Нет, ну ладно, может и находили на тебя затмения, фиг тебя разберешь, свечку ж никто не держал! Но чтобы так, с ходу, с первого раза обрюхатить девицу, которую знал всего лишь несколько часов… Нолан, прости, ты — идиот? — вновь завелась Клодин. — Как такое возможно в наше время?
Нолан молчал. Сейчас она побушует и успокоится, и тогда они смогут поговорить. Надо всего лишь переждать.
— Тебе вообще известно о существовании такой вещи, как презерватив? — с отвращением осведомилась она. — Или ты, снимая трусы, одновременно и мозги в камеру хранения сдаешь?
Нолан молчал.
— Да какого хрена ты молчишь?! — окончательно вышла из себя Клодин.
Он вздохнул и ладонью потер лоб.
— А что я могу сказать? Ты кругом права — я совершил самый идиотский поступок в своей жизни.
Сестра, все это время возбужденно метавшаяся по комнате, остановилась, коротко глянула на него и села на подлокотник кресла. По тому, как она это сделала, Нолан понял, что буря миновала. И оказался прав.
— Ладно, — уже своим обычным, спокойным и деловым тоном сказала она, — что ты теперь собираешься делать?
— Если бы я знал, — вздохнув, проговорил он и малодушно добавил: — Может быть, это еще не мой ребенок. Это было-то всего один раз.
— Как видишь, этого оказалось достаточно. А насчет того, что ребенок не твой — это вряд ли. Она же не дура, прекрасно понимает, как легко это сейчас проверяется. К чему такой откровенный блеф? — задумчиво сказала Клодин.
Он и сам не верил в то, что ему пытаются подсунуть чужого ребенка. Как ни крути, а Ким была честна с ним. Он даже не мог закатить традиционную мужскую истерику на тему: «Ты использовала меня!» Пьяный кретин!
— Хорошо, — продолжала размышлять вслух Клодин, — предположим, обе предпосылки верны: она действительно беременна, и ребенок действительно твой. Что из этого следует?
— Песец на мою лысую голову из этого следует, — печально пробормотал Нолан.
Сестра покосилась на его отросшие волосы, встала с кресла и пересела к нему на диван.
— Тебе надо встретиться с ней и поговорить, — сказала она, заглядывая ему в глаза. — Разобраться во всем, выяснить, чего она ждет от тебя. Оговорить ваши будущие м-м-м… отношения.
— Какие отношения? — взвился Нолан. — Не было у нас никаких отношений, нет и не будет!
— Нолан, хотел ты этого или нет, но она ждет твоего ребенка. И у тебя уже есть обязательства по отношению к нему. Поговори с ней. Возможно, вам удастся все утрясти без лишнего скандала. Сам понимаешь, если что-то просочится в прессу...
Клодин устало потерла шею, усмехнулась:
— Да, мама все-таки получит своего вожделенного внука!
— Кло! — он сжал руками голову.
Она поднялась, разгладила несуществующие складки на безупречной юбке, взяла сумку и оглянулась на него.
— Что мы Эли-то скажем? — с тоской проговорила она.
Безмерно благодарный за это «мы», он смотрел на нее глазами побитой собаки. Она вздохнула.
— Ладно, не дрейфь, — решительно сказала она, — все как-нибудь образуется. Для начала просто поговори с ней и выясни ее намерения. Юридическую сторону вопроса я возьму на себя, но я должна знать, с чем нам предстоит работать. Поэтому, пожалуйста, не тяни.
Проводив ее до двери, Нолан вернулся в гостиную, опустился на диван. Неслышно подошел Орион, присел рядом и положил морду ему на колени.
— Такие дела, брат, — проведя рукой по его гладкой шелковистой шерсти, вздохнул Нолан.
Взгляд его упал на журнальный столик, на котором лежали распакованные рождественские подарки. На кожаной обложке ежедневника, подаренного ему Алисой, красовалась надпись: «План по захвату мира». Она всегда любила такие нетривиальные вещицы. Нолан горько усмехнулся. Захватчик, как же! Сам его мир сейчас был на грани катастрофы.
Глава 8
— Как же я люблю праздники! — воодушевленно заявил Марк, обрушиваясь рядом с Алисой на видавший виды диван в ординаторской. Диван упруго прогнулся под его весом, отчего Алиса накренилась и ткнулась щекой ему в плечо. Марк не растерялся и обнял ее за талию.
— И как ненавижу первый рабочий день после них! — с чувством завершил он. – Ну кто поставил на 26 декабря три плановых операции?
— Известно – кто! — пожала плечами Алиса и с хрустом откусила от яблока. — Что там у тебя еще осталось?
— Двойня и патологически узкий таз, — ответил Марк, сосредоточенно наблюдая за тем, как она жует.
Алиса посмотрела на него и неопределенно пожала плечами. Сама она сегодня дежурила в приемном покое, подменяя одного из коллег. Там пока было затишье, и у нее даже появилась возможность устроить маленький перерыв с кофе, яблоком и книжкой.
— Пусти меня уже! — пробубнила она. — Ты мне весь бок отдавил своими слоновьими объятиями.
— Так хоть потискать! — хохотнул Марк.
Она треснула его книжкой по голове и встала с дивана.
— Кстати, ты в курсе, что твоя кандидатура утверждена для участия в международном конгрессе по репродуктивной медицине и бесплодию? — вкрадчиво поинтересовался коллега.
Алиса удивленно оглянулась.
— Первый раз слышу! Это тот конгресс, который пройдет в Санкт- Петербурге? — уточнила она.
— Ну да, мартовский.
Алиса подошла к Марку и поцеловала его в лоб.
— Ты не представляешь, как много это для меня значит! — улыбаясь, прошептала она, глядя ему в глаза.
— Представляю, — проворчал Марк. — Карьеристка несчастная. Дружи с дядей Марком, он все всегда знает. Ладно, жуй свое яблоко, а я пошел работать. У меня, знаешь ли, двойня и узкий таз.
Кряхтя и вздыхая, он поплелся к двери. Алиса снова уселась на диван. Не переставая улыбаться, она заложила руки за голову и уставилась в потолок. На ежегодный международный конгресс такого уровня собирались настоящие светила медицины, люди, чьи имена можно было увидеть на обложках монографий и университетских учебников. Само участие в конгрессе было невероятно престижным, не говоря уже о выступлении на нем. Конечно, как и любой молодой амбициозный врач, она лелеяла мечту когда-нибудь побывать на этом мероприятии, но никак не рассчитывала, что мечта осуществится так быстро. К тому же у нее была еще одна, очень личная причина для радости. Организатором конгресса в этот раз выступал Балтийский институт репродуктологии человека. Институт, которым руководил ее отец. И то, что она окажется там сама, без чьей-либо помощи и протекции…
