— Я не хочу забирать свои вещи. Я хочу остаться у тебя. — Кажется, даже слышу смешок. — Ты все не так понял.

— Я не так все понял? Эту фразу всегда говорят, когда застают с любовником.

— Валер, я приеду? Я объясню все. Пожалуйста.

— Ты где?

— Сижу тут под отделением полиции.

— Почему там?

— Отчима арестовали, он под следствием. — Молчит. — Мне в прокуратуре ночевать?

— Ты же сама все решаешь. Взрослая уже. — Я молчу. Добиваюсь своего таким образом. Как бы он не был зол, но слишком добрый и отзывчивый. Знаю, что согласиться и не бросит меня. — Ладно, приезжай.

Еще несколько дней назад на этой кухне чай пили, и зернышки маленькой семьи удобряли теплотой и нежностью. Теперь тут пустыня. Между нами метр, а по ощущениям как от Москвы до Владивостока.

— Прости за то, что ты это видел.

— Не оправдывайся. — Садится за стол напротив.

— Я хотела объясниться. Правда, все было не так.

— Я знаю, Юра звонил.

Лучше бы я первой поговорила с Валерой.

— И что он тебе наговорил?

— Правду.

— Он не знает правды. Думает, что я…

— Не надо, Ева. — Перебивает меня. Правда хочет, чтобы я заткнулась. — Раньше надо было, когда я спрашивал, теперь зачем мне?

— Что он тебе рассказал? Что я сдала отчима, но с ним заодно была?

— И про это тоже.

— Ты ему веришь?

— Почему не должен ему верить? Ты молчала, встречалась с ним, мне врала. Ты могла рассказать все.

— Я рассказывала.

— Что ты рассказывала, Ева? Что у тебя есть отчим и ты сбежала от него? Как на счет того, что ты не сбегала, а специально пришла ко мне, что обворовать меня хотела. Вовку зачем взяла? На жалость давить?

В груди давить начинает.

— Да, пришла. Я не хотела, Валер, прости. Не хотела идти и обманывать. Правда, читала о тебе на сайте. Ты хороший, благотворительностью занимаешься. Ты даже не представляешь, как надоело все это. Я в отчаянии тогда была. Вовку тебе всунула и сбежала. Чувствовала, что ты в беде его не оставишь. Я не хотела жить. Если бы ты тогда меня не догнал, мы бы с тобой сейчас не разговаривали.

— Почему ко мне?

— Я не знаю, отчим сказал, что я должна пойти к тебе, притворится, что нужна помощь, обыскать все и найти записную книжку.

— Которую ты украла из моего сейфа.

— Прости.

— Не слишком ли много раз ты сказала сегодня “прости”. Хочешь поступок стереть одним словом, которое за собой ничего не несет? Ты могла рассказать все и просто попросить этот блокнот. Я бы отдал. Он попал ко мне случайно, а я ждал, когда за ним кто-то придет. Пришла ты.

— Просто отдать? — Все было так просто. Решение вообще лежало на поверхности. Но тогда бы я не осталась у него, не было бы смысла жить с ним.

— Да. Представляешь? Только надо было не врать, а рассказать. Не рыться по моим вещам, а спросить.

— Я никогда ничего не крала, а тут… Как ты узнал про сейф?

— У меня в кабинете камеры стоят, ты не знала. Ты шаг сделала в сторону, мне сразу доложили, что в кабинете посторонний что-то ищет. Дальше знаешь.

— Ты тоже врал, получается. Ключи специально оставил, хотел, чтобы я оступилась, да? Взяла их?

— Да, даже пришлось врать тебе и проверять. Вынудила меня. Я до последнего думал, что обезболивающее ищешь. Прикрывать тебя перед охраной, потому что они готовы были вызвать полицию. И сейчас это видео все еще на сервере.

— Мне тоже пришлось там, в парке врать Олегу, что… хочу к нему вернуться, чтобы отвлечь его. — Надеюсь, что на этой одной волне мы помиримся. — Не хотелось, а надо было. Юрий тебе рассказал, кто он был?

— Рассказал. — Равнодушно отвечает. У меня отчим — беглый зэк, а у него равнодушие на лице.

— Дело в твоем друге, да? Он тебе преподнес все так, что это я все придумала.

— Нет, рассказал, как было. Я знаю, что ты пошла в полицию, они продумали операцию и схватили преступника. Все отлично просто.

— Тогда не понимаю, что не так? Почему не слышишь меня?

— Потому что нет доверия между нами. Вернее, ты не доверяешь. Может, это отпечаток того окружения, где ты жила, но ты могла бы попробовать измениться.

— Мне страшно было. А с тобой было так надежно, спокойно, боялась, что расскажу, а ты меня вернешь ему назад.

— Не стыкуется, Ева. То я надежный, то вернул бы тебя назад.

— Хорошо, не вернул, но не захотел бы со мной…

— Блт, Ева. Ты спала со мной ради целей другого человека! Ноги резала ради него! Ты чьей жизнью живешь? Чего хочешь?

— Если бы мне было все равно, где и с кем, то ты не был бы первым. — Вся сложность и напряжение этого дня так и не отпускают. Я все еще в куртке сижу. Как в гостях тут. Валера ничего на это не говорит, значит, подразумевается, что я должна уйти после разговора. — Отчим узнал, где ты живешь. Приходил ко мне. — Опускаю глаза на стол, рассматриваю крошки, которые никто не убрал. Очередную ложь вскрываю. — Снова угрожал. Я разволновалась. Думала, у тебя, в безопасности, а он и тут до меня добрался, пока тебя не было дома. Ножи те случайно выпали из рук, меня трясло всю. Наступила и порезалась.

— Говорить надо было раньше. Теперь уже поздно. Пусть сразу ты боялась, присматривалась ко мне. Но после первой же нашей ночи я все ждал, что ты расскажешь. Вот это было бы доказательством доверия, а так ничего не поменялось. У тебя всегда был какой-то свой запасной план.

— Если бы сразу рассказала, то ты, как твой друг подумал, что я с Олегом заодно.

— Юра видит все через призму своего опыта. Он доверяет только нескольким людям, потому что мы доказали, что друг друга никогда не предадим и всегда поддержим. Он даже к Вовке настороженно относится. Я сам не вру и стараюсь другим доверять. Если ты мне говорила, что тебя дома обижают, я верил тебе. Если бы сказала, что он приходил и угрожал, я бы поверил тебе. А ты все доверие, что я тебе отдавал, сливала впустую. Теперь кран перекрыт.

Поднимается и ставит чайник на плиту. Я за ним. Обнимаю его со спины. Крепко-крепко. Теперь на краю потерять это все страшно.

— Валер, я люблю тебя. Прости. — Но в ответ холод. Нет его рук вокруг меня. Нет дыхания в шею. Нет касаний.

— Сейчас эти слова звучат, как последняя попытка что-то изменить.

— Я не хочу без тебя, не смогу.

— Ты понимаешь, что отношения это не только уют, ужин, секс. — Разворачивается ко мне и складывает руки на груди. — Это доверие друг другу во всем. В том, что нравится — что нет, планы, мысли, поддержка. Я вот открыт перед тобой. Все, что касалось тебя и того, что нас объединяет. Один раз обманул, каюсь, вчера, когда узнал про твою кражу. Блокнот и все остальное это как льдины в океане. Не растают, потому что вода вокруг холодная уже. Остыло все.

— А что мне надо было сделать?

— Рассказать все и попросить помощи.

— Я и сама могу справиться.

— Вот именно сама. А мне, если понадобиться твоя помощь или поддержка, я тоже должен сам? Семья это про другое. Когда в семье беда там говорят: “Я с тобой, а не я сама”. Иначе это так, для галочки.

— Я обещаю, больше не буду врать. Теперь мне нечего бояться и скрывать. Давай еще раз, сначала. — Молча кивает из стороны в сторону. — Я буду учиться с тобой и стараться. — В льдистых, холодных глазах будто погасло все. От обиды щиплет в глазах. — Что все? Простить нельзя, наказать? — Я не хочу плакать, но он непробиваем. Даже слезы его не трогают. — Не отворачивайся от меня.

— Я не отворачиваюсь, наоборот. Хочу дать тебе второй шанс. — Слезы быстро смахиваю в надежде на второй шанс. — Я думаю тебе надо согласиться на учебу в Англии. Хорошие перспективы.

Мир останавливается. Океан наш не то, что стремительно охлаждается, он замерзает сейчас.

— В ссылку хочешь отправить?

— Ты сама хотела уехать.

— Теперь не хочу. У меня тут брат, я должна его в детдом сдать? Ты вообще понимаешь, что говоришь!

— О Вовке я позабочусь, но тебе безопасней будет уехать из страны.

— А Вове не безопасней?