— Валерий Андреевич, можете дать консультацию? — Администратор Ксения в регистратуре окликает меня и прикусывает нижнюю губу, невинно улыбаясь.

— Я вас слушаю, — застегиваю на ходу пальто.

— Валерий, а что может быть, — наигранно томно вздыхает, — когда при виде мужчины сердце начинает чаще биться, дышать тяжело и руки трясутся? Вот как сейчас, — и протягивает мне свои ладошки, демонстрируя нежную кожу, тонкие запястья и аккуратный маникюр.

Она как змея-искусительница пытается обвить теплом. Втереться в доверие. Показаться слабой.

Привычка принимать быстрые решения, от которых потом зависят человеческие жизни, тут же выдает цепочку фактов. Врач-хирург и администратор в клинике. Служебный роман или одноразовая акция.

Заманчиво, но не перспективно — раз. А еще я чертовски устал и хочу выспаться — два. Поэтому сладкий плод из рук этой искусительницы брать не следует. Облокачиваюсь на стойку и усмехаюсь.

— Ксения, знаете, шаблоны, прописанные в любовных романах, несколько ошибочны. Если при виде мужчины начинает трясти, сбивается дыхание, зашкаливает пульс, это не влюбленность и страсть, это означает, что мужчина активирует в вашем подсознании детскую травму. А если точнее, то срабатывает вегетативная и нервная система, предупреждая вас об опасности. На вашем месте я бы держался подальше от таких мужчин и посетил психотерапевта. Всего хорошего.

— Я бы не отказалась от такого психотерапевта, как вы.

— К сожалению, не мой профиль. До свидания. — Разворачиваюсь и иду к выходу.

— Все равно будешь моим, — шепот за спиной, но делаю вид, что не услышал.

Поправляю шарф на шее и выхожу из здания клиники, в которой работаю. Направляюсь к парковке. Начало весны, а ей и не пахнет еще. Скорей бы сесть в машину и оказаться дома.

Усмехаюсь, вспоминая предложение Ксении. Мог бы неплохо провести ночь. Уверен, она бы устроила мне Эдем.

Так погружаюсь в свои мысли, что не замечаю в темноте скользкого участка на тротуаре. Взмахиваю руками, поскальзываясь, но равновесие удерживаю. Фух.

Может, это знак? Не надо жалеть о принятом решении. Лучше отдохнуть и выспаться. Устал жутко после суток на операциях. Но без практики никак. Иначе я пять лет еще буду сидеть в запасном составе. Так и делая только легкие операции.

Внутренний эгоист требует больше внимания к себе. Повышенных требований. Каждый раз становиться лучше. Выжимать максимум.

Мокрый снег неприятно оседает на открытых участках кожи и раздражает. Ускоряюсь, чтобы скорее дойти до своей машины на стоянке. Перебираю в голове список того, что надо купить в магазине. А может, к черту все? Поехать домой и завалиться спать. В холодильнике должна быть колбаса и макароны вчерашние.

Иногда мне кажется, я ужасный врач. Мне безумно хочется спасать людей. Помогать им. При этом совсем не остается времени на себя. Запихнуть в себя пару кусков колбасы с хлебом, выпить стакан воды и лечь спать — кажется счастьем.

Так окунаюсь в свои мысли, что не обращаю внимания на быстрые шаги за спиной. И торможу себя только, когда слышу свою фамилию.

— Валерий Доронин? — Запыхавшийся молодой женский голос проникает через спину.

Разворачиваюсь. Передо мной девушка молодая, лет семнадцать — восемнадцать на вид. На руках держит мальчика — которому лет пять. У девушки видны только глаза. Шапка низко посажена, а шарф закрывает нижнюю часть лица.

— Да, это я, что случилось? — Вздергивает руками, чтобы прижать крепче к себе ребенка. Для нее он тяжелый и не понятно, почему не опустит на землю.

— Подержите мальчика? — Вздыхает тяжело и шумно сглатывает, передает мне на руки пацаненка.

Застает врасплох, так что я, не задумываясь, беру его. Тут же осматриваю. Но внешних проблем не вижу.

— Что случилось? Болит что-то? — киваю ребенку. Тот молчит и смотрит на сестру, как будто она ему уже дала наставления, что можно говорить, а что нет.

И мне эти игры в молчанку не особо и нравятся.

— Да, нужна. Позаботьтесь о Вовке, пожалуйста. — Откашливается. — Не отдавайте ему.

Делает шаг ко мне, заслоняя фонарь и, стянув шарф, целует. Губы ледяные. Дрожат. Но мне достаточно и пары секунд. Я успеваю уловить совершенно точно. На нижней губе трещина. Не исключено, что рассечена.

Быстро отстраняюсь, разворачивая ее лицо к фонарю. Но девушка так же ловко натягивает шарф на лицо и вырывается.

— Вов, я люблю тебя и вернусь за тобой, как обещала. — Выкрикивает напоследок и убегает.

А у меня на руках остается чужой ребенок.

— Вау, как она целуется, как в кино. — Мальчик Вова восхищается и совсем не боится меня.

— Куда она побежала? — Опускаю ребенка на землю.

— Не знаю, — пожимает плечами. — Странная она сегодня, чепуху какую-то говорила, может, догоните ее все-таки, дяденька? Я вас подожду.

Он, хоть и мелкий, но прав. Догнать надо и вернуть. Скажут потом, что я ребенка украл! Открываю дверь в машину и усаживаю туда пацана.

— Только никуда из машины! — Тот кивает. — Как ее зовут? — Оборачиваюсь, наблюдая, как девушка уже пол-аллеи пробежала, увеличивая расстояние.

— Ева.

— Ева. — Повторяю, чтобы не забыть. — Никуда не уходи и ничего не трогай. Я вернусь. Понял?

Как только Вовка кивает, я захлопываю дверь, ставлю на сигнализацию. Бегу в ту сторону, куда сбежала девчонка.

Ева. Ох… и имя. Я, конечно, не Адам, но что-то подсказывает, что у нас будут проблемы. Подкинуть мне какого-то ребенка и сбежать?

Она уже возле дороги. Собирается перебежать прямо через проезжую часть. Там же шесть полос!

Ее состояние, просьба, слезы — все мгновенно выстраивается в одну картину. Тут и психологом быть не надо. В отчаянии она. Ребенка отдала. Где она вообще его взяла? От кого бежит?

Сокращаю стремительно расстояние до нее, но Ева успевает выбежать на проезжую часть.

Выспался, блин.

Слышен визг тормозов и сигналы, но девушка как будто не боится погибнуть. Сумасшедшая. Куда под колеса-то!

Вижу, как быстро едет белая легковушка и не видит девушку. Визг тормозов. Сигналит. На мгновение зажмуриваюсь, чтобы не видеть.

Девушку подкидывает на капот, но она хватается руками, чтобы смягчить приземление.

Машины на проезжей части тормозят. Движение останавливается. Водители покидают транспорт. Я перепрыгиваю через ограждение и тоже выбегаю на дорогу.

Живая. Поднимается и, прихрамывая, переходит дорогу. Пытаюсь на ходу оценить ее состояние. В таком шоке можно и с переломом убегать.

Тем более молодая. Если даже ей восемнадцать, а пацану четыре, она что в четырнадцать родила? Бред.

Водитель, что сбил ее, кричит что-то.

Держится за голову не зная, что делать. Я только за ней слежу. Чтобы не потерять из виду. ГАИ уже тут. Когда надо, ждешь их час, а тут мгновенно! Сигналят, чтобы я остановился. Только оборачиваюсь и не реагирую на них. Перепрыгиваю через ограждение. Мне надо ее догнать. Иначе фиг ее потом найдешь.

— Ева, — кричу громко, привлекая внимание. — Ева, стой. — Она оборачивается на свое имя. Хочет бежать быстрее, но не может. Хромает.

Бежит к мосту. Не знаю зачем, но автоматически все просчитываю.

Март. Вода градуса два-четыре. Холодная. Если что удумает, придется прыгнуть с ней. У нас будет минут десять, максимум пятнадцать, чтобы выбраться на берег.

На ходу расстегиваю пальто. Без него будет удобней.

Она все медленнее движется, устала, а я ускоряюсь. Пару секунд и хватаю за локоть, останавливая. Фух. Успел.

— Отпустите. — Вырывается, а я сжимаю крепче. Такая хрупкая, что надави сильнее и сломается. Срываю шарф с лица и рассматриваю. Пару синяков. На скуле уже пожелтевший. Кровоподтеки. Верхняя и нижняя губы разбиты. В глазах слезы.

— Поговорим, тогда отпущу. — Отстраняюсь, но не отпускаю. Перевожу дыхание, выпуская пар в ночь.

— Зачем вы догоняли? Я не просила!