Я тогда еще маленькой была, относилась нейтрально. Мне он плохого ничего не делал, а если мама была счастлива, то и я тоже.
Он ничего такого себе не позволял в мою сторону.
Все изменилось, когда мамы не стало. Мне уже было восемнадцать, и он вдруг решил, что я должна заменить мать. В постели.
Давно не была на могиле мамы. Шальную мысль, что могли лежать тут рядом с ней, тут же стираю. Я жива и на земле хочу находиться больше, чем под ней.
— Мам, я так скучаю. Если это все правда и ты видишь, как я живу, то понимаешь, о чем я, знаешь, что чувствую. Как ты могла так ошибиться в нем? Как мы обе могли? За что я “спасибо” ему могу сказать, так это за мужчину, к которому он меня подтолкнул, к врачу моему. Он хороший, тебе бы понравился. Старше меня, серьезный, ответственный, очень хороший, может, даже слишком для меня. Ему Вова так нравится и я бы хотела, чтоб он ему отцом стал. Пусть не родным, но Вовке не нужно влияние родного.
Мама смотрит на меня с фотографии так внимательно, прямо в глаза. Я на нее. Видела эту фотографию не один раз, но сегодня мама взглядом как будто спрашивает у меня: “Вот ты украла блокнот, а дальше что? Что там за информация? Уверена, что она вред не принесет?”
Я и не задумывалась об этом никогда. Просто хотела любым способом избавиться от этой вещи и выиграть для себя немного спокойствия.
А что там и зачем так нужна отчиму не задумывалась даже.
Сажусь на лавочку и достаю записную книжку. В начале телефоны и странные имена Гвоздь, Курортник, Фунт… Как клички чьи-то. Телефоны, у кого-то мобильный, у кого-то городской. Дальше номера длинные, как счета что ли, но не понятно ничего.
Для меня это все как ребус какой-то. Отдать бы это тому, кто разбирается, но пока они будут разбираться, меня Олег найдет и угрозы свои выполнит.
В середине еще списки: фамилии напротив них другие. Перечитываю все. Мало ли тут что-то знакомое. На одной из страниц взгляд цепляется за имя Малахова Глеба Александровича через дефис Даль Олег Владимирович.
Может ради этой записи отчим и ищет блокнот. Кто такой этот Глеб и как они связаны с Олегом?
Глупо, конечно, но я по привычке искать все в Яндексе, вбиваю фамилию, имя и отчество в поисковике браузера. Ссылки вконтакте, профиль в фейсбуке, молодые парни, ип, адвокат, но все как будто не то. Каждого проверять — бессмысленно. Это все не то. Перехожу на картинки и тут же натыкаюсь на объявление о розыске. Изучаю фотографию, сложно так сказать, похож ли этот человек на Олега. На фотографии совсем молодой мужчина.
Подробнее ищу информацию, но больше ничего, кроме того, что вроде как этот человек разыскивался МВД уже семь лет, а правда ли это сейчас не понятно. Может, нашли этого человека?
Может этот Глеб помогал Олегу, а теперь шантажирует его? Или может это его брат? Как бы я хотела, чтобы отчим был связан с чем-то таким, чтоб его арестовали сразу и не выпускали.
Прощаюсь с мамой и еду назад в город. Теперь еще страшнее встречаться с ним наедине. Даже на людях, скажем в кафе каком-то. Пока искала блокнот, я нужна была ему вне клетки и нашей квартиры, сейчас он захочет вернуть меня назад, чтобы дальше издеваться.
Открываю телефон и ищу ближайшее отделение полиции. Столько лет прошло, конечно, но может, осталась какая-то информация, а может этот человек до сих пор разыскивается. Может, не спешить с блокнотом? Показать все-таки этому Юрию? Да, он против меня, но Валера заступится и сгладит.
Стою перед отделом МВД и рассматриваю большой стенд тех, кого разыскивает полиция. Сколько людей ищут по всей стране, понадобилось тридцать метров стенда, чтобы сделать “доску почета”.
— Что-то ищите? — слышу за спиной молодой мужской голос. Вздрагиваю и оборачиваюсь. Мужчина в форме смотрит на меня, оценивает так же как Юрий, друг Валеры. У них там одни курсы по запугиванию что ли?
— Нет, — убираю телефон. — Так, искала…
— Кого-то узнали? — Цепляется к словам.
— Нет. — Пытаюсь уверенно сказать, но под взглядом мужчины тушуюсь.
— Все эти люди преступники. Если кого-то узнала, то рассказывай. Можешь спасти кому-то жизнь.
— А может так быть, что человек, например, сбежал из тюрьмы, изменил документы, внешность и теперь он уже обычный порядочный человек?
— Пойдем-ка со мной, расскажешь все. — Берет меня под локоть и подталкивает к двери в здание.
— Я не причем, честно. Я не знаю, кто это. — Меня сейчас как заберут, как соучастницу. — Я ошиблась, возможно. — Пытаюсь на попятную. Нельзя мне в полицию, он же убьет Валеру и меня следом.
Но мужчина меня уже не слушает и приглашает в свой кабинет на первом этаже. В руках сжимаю телефон, если что наберу Валеру и сообщу, где я.
— Рассказывайте.
Моргаю несколько раз… Валере не рассказала, боялась, а тут сижу перед посторонним человеком и собираюсь рассказать все.
— Меня не убьют?
— Мы тут наоборот, защищаем. Кто вас должен убить?
— Тот, про кого я хочу спросить.
— Спрашивай.
— Я хотела только узнать… я не уверена, — сжимаю крепче корпус телефона. Правильно ли я делаю, не знаю до сих пор.
— Давайте разберемся, не волнуйтесь.
Я достаю блокнот и показываю на запись, которая меня волнует. Мужчина долго проверяет что-то в компьютере, а у меня снова мысли бредовые. А если они в сговоре и мне уже выбирают место в лесу, чтобы удалить случайного свидетеля? Лучше бы блокнот этот отдала отчиму и у Валеры спряталась.
— Малахов Глеб Александрович, вот нашел. Побег из СИЗО. Посмотрите фотографию, — разворачивает ко мне монитор. В специализированной программе на полэкрана фотография молодого мужчины, как и на сайте. — Вы его знаете?
— Сложно так по фотографии. Посмотрите, — я капаюсь в телефоне, чтобы найти хоть одну фотографию отчима.
— Вот, это Даль Олег Владимирович, напротив этого Малахова его фотография.
— Форма лица и носа одинаковая, разрез глаз.
— Вы про что? — Может ему со стороны и виднее.
— Это может быть один и тот же человек. А этот Олег Владимирович, вам кто?
— Мой отчим. — Шепчу в ответ. Как так? — А нет других примет каких-то? Я не знаю. У отчима татуировка есть внизу живота. — Щеки гореть начинают от одной мысли, что я видела эту татуировку. Обычно она спрятана под резинкой плавок. Но отчим не стеснялся раздеться передо мной полностью и показать ее. — Якорь.
— Да, — кивает следователь.
Как штырем пробивает. От этого еще страшнее становится. Он сидел в тюрьме и сбежал?!
— Он жил с нами лет семь-восемь, как мог скрывать так долго?
— У него кличка на зоне была Мастак, потому что врал искусно. Знаешь, как его найти?
— Знаю, но он сказал, если в полицию обращусь, то убьет меня и семью мою. — Во рту пересыхает от слов, которые произношу вслух. — Там же и другие фамилии есть, может тоже преступники.
— Разберемся. Откуда у вас этот блокнот?
— Я не знаю всего, какой-то его знакомый, он называл его дружок, был ранен и умер во время операции. Блокнот вроде как попал к хирургу, который его оперировал. Отчим пригрозил мне и… — я понимаю, что сейчас сдаю себя полностью и вешаю на себя же кражу, — заставил найти и украсть этот блокнот, иначе обещал на трассу меня отвезти и отдать дальнобойщикам. Я испугалась, а у меня еще брат младший. Просто хотела, чтобы он отстал от нас.
— Что за хирург?
— Он ни при чем, ничего не знал.
— Тебе сейчас надо записать все это. И, если насилие было, тоже пиши. Таким, как он, не место на свободе.
Пронизывающий морозец накрывает. Как я жила с ним, в любой момент могла ведь и не проснуться. А сейчас надо снова во все это окунуться. На коленях вибрирует телефон. Валера. Выключаю звук и переворачиваю телефон экраном вниз. Не до него.
