Это была поистине пытка, подходящая для самых жутких грешников, а наследник всего этого царства стал лучшим карателем. Моим. Развернув его спиной к себе, я толкнул его под лопатки, заставляя практически лечь на некогда гладкую поверхность стола. Прохладное дерево, соприкасаясь с кожей вызывало бег мурашек по его спине и плечам, а бордовые крылья в нетерпении раскрылись, заполняя кабинет шелестом мягких перьев.
Погладив гладкие ягодицы, я развел их в стороны, любуясь соблазнительным видом. Хотелось наплевать на все, на подготовку, на боль, но это была не моя боль, его. Такого себе позволить я не мог. Коснувшись пальцем тугого входа, я мягко надавил, не проникая внутрь, проверяя, насколько тесно там в этот раз, и ожидания не обманули, он не был ни с кем после меня, по крайней мере хотелось верить в это.
— В столе. Верхний ящик.
Потянувшись в указанном направлении, я выдвинул ящик, слыша, как перекатывается содержимое. Среди письменных принадлежностей, коробочек с табаком и бумаг, в самом дальнем уголке прятался пузырек смазки с ягодным ароматом.
— Ждал моего визита?
Выдавив холодную жидкость на пальцы, я дождался, пока она хоть немного нагреется, прежде чем коснуться намеченной цели. Проникая сначала на одну, а после на две фаланги, я предвкушал то наслаждение, в которое окунусь, когда пальцы заменятся членом.
— Ты разве еще не понял?
Расслабив мышцы, Люцифер позволял растягивать его быстро и не очень заботливо. Он терпел легкую боль, что, уверен, присутствовала в моих торопливых движениях, и лишь двигался мне навстречу. Когда время пришло, я щедро полил прохладной смазкой член, ощущая, как приятно покалывает от холода и готовясь познать истинный жар. Головка уперлась в растянутое отверстие, надавливая медленно и осторожно, в то время как сам демон дернулся ближе ко мне, сокращая время первого проникновения до нуля.
Два стона слились в один, хоть и вызваны были разными ощущениями. Он слишком поторопился, и теперь я чувствовал, как сильно он сжимал меня горячими стенками от боли. Покрывая влажные от пота плечи поцелуями, я шептал какую-то чушь, стремясь унять неприятные ощущения, и кажется, у меня получалось. Следующему движению вторил уже стон наслаждения от чувства наполненности и тотальной близости наших тел.
Наращивая темп крышесносных движений, я обвил пальцами его шею, притягивая к себе, заставляя прогнуться в пояснице, прижимаясь спиной к моей груди. Крылья, распахнутые так широко, что сложно было разглядеть красные перья, не мешали терзать губами и заостренными зубами разгоряченную кожу.
Я старался отводить взгляд, но он постоянно возвращался к основанию крыльев, к этим маленьким перышкам, что казались безумно мягкими и нежными наощупь. Притронуться к ним казалось неправильным, слишком личным, но я не смог устоять. Свободной рукой поднимаясь вдоль позвоночника от поясницы, я провел пальцами между манящими перьями, подмечая, насколько они дрожат. За бешеной гонкой за удовольствием, Люцифер, казалось не замечал моих манипуляций, не чувствовал подвоха. И только зарывшись подушечками пальцев в мягкий пушок, я осознал, почему это так интимно. Если б я не удерживал его за шею, уверен, он тут же повалился бы на стол, выстанывая мое имя. И сейчас это казалось чертовски правильным действием. Продолжая с силой вбиваться в горячее нутро, я позволил ему опереться руками о столешницу, продолжая перебирать мягкие перья, второй ладонью сжимая его пульсирующий член.
Мысли о том, что это неправильно не приходили больше в голову, потому что чувства говорили об обратном. Разве бывало когда-то раньше настолько хорошо, идеально, сладко? Накатывая огромными волнами, наслаждение сводило с ума, от этих хриплых стонов, потрясающего запаха и непереносимого жара. Мне больше не хотелось крови, важно было только почувствовать, как он кончает в мою ладонь, пачкая ее еще более горячей спермой. Ждать пришлось недолго, как и мечталось в этот самый момент, демон с судорожным стоном излился, сжимаясь на моем члене, вознося и меня.
Оргазм накрыл с головой, заставляя толкаться все глубже, словно в надежде, что собственное семя никогда не покинет его тела. Голова кружилась от нехватки кислорода, в горле пересохло и саднило, расслабляющая нега растекалась по нашим телам.
Отстраняясь, я даже не стал поправлять одежду, падая в кресло без сил. Я снова совершил глупость, но почему-то сейчас она таковой не казалась. В конце концов, мы взрослые люди, и имеем право на удовольствие, ведь так? Повторив мое движение, Люцифер сел напротив, прикрывая глаза, продолжая улавливать волны сходящего на нет удовольствия. Тишина не напрягала, наоборот, в ней было слишком комфортно.
— Мы встретимся ещё? — простой вопрос, но надежда, прозвучавшая в голосе, меня напугала.
— Ты скоро займешь пост отца, конечно, мы встретимся.
Голос дрогнул, я понимал, о чем он говорит, но не хотел отвечать на поставленный вопрос. Не хотел давать обещания, хотя понимал — встречи будут, я сам не смогу удержаться от повторения. Сейчас я уйду, молча покину его обитель, снова обещая себе, что справлюсь с этой странной жаждой впервые не крови, а тела. Буду бороться с собой, мечтая, чтобы той встречи на вечеринке не было вовсе. А после снова поддамся на крошечную провокацию, понимая, что меня ждет кайф в чистом виде, такой, который я не испытывал никогда прежде. Никогда до него.
========== Семь минут заботы ==========
Пепел от сигареты упал на оголенную кожу груди, это заставило меня очнуться от назойливых мыслей и отшвырнуть дотлевший бычок вглубь спальни.
Я злился, злился настолько, что множество раз вызывался побыть палачом в тюрьме Сатаны. Даже десятки переломанных шей и вырванных крыльев не смогли очистить сознание. Сегодня я нарвался на наказание отца, нарочно, чтобы через физическую боль почувствовать покой. Но и это не помогло. Кровь лилась из ран, ребра болели от переломов, но все это меркло перед тем, что в груди, в том месте, где должно было быть сердце, была пустота. Такая, что хотелось самолично разорвать кожу и проверить, есть ли там хоть что-то, кроме отвратительного чувства одиночества.
Влад покинул мой кабинет тридцать семь дней назад. Восемьсот восемьдесят восемь часов прошло с тех пор, как я видел его прямой нос, голубые как чертово земное небо глаза и рот, горячий, как адская лава. Тридцать шесть раз я выгонял девушек из своих покоев, потому что смотря на их женские прелести — единственное, чего мне хотелось, это напиться глифтом так, чтобы видеть перед собой совсем не их, а тонкие длинные пальцы, которые сжимали мой член, вселяя веру, что я нашел личный дьявольский рай. Вместо обтянутой в латекс Ости или смазливой мордашки Вики я хотел видеть закатанные рукава рубашки, которые открывали доступ к венам на предплечьях. Вместо накрашенных губ я хотел щетину, которая царапала бы мою кожу.
Но боль не помогала, и глифт — тоже. Алкоголь не стирал необходимость касаться его и чувствовать его страсть, желание, похоть. Ости с каждым днем раздражала все сильнее, но мне было безразлично, как она воспринимает мои отказы. Вики была выставлена за дверь после той вечеринки, где она так сладко провела время в компании ангелочка, и хоть она еще не раз околачивалась поблизости, желая помириться, назад дороги не было. Чувства этих девушек никогда меня особо не волновали. Они знали друг о друге и молча соглашались с этим, но обе понимали — в их жизни могу быть только я и никто другой. Разговоры о том, что они обе впали в немилость уже звучали вокруг, в скором времени поползут слухи, но мне было плевать, намного важнее было другое.
Письма, даже написанные кровью, не помогали. Фото тоже. Он игнорировал меня, и руки опускались от безысходности. Морально я был готов наведаться в замок Дракулы с осиновым колом, хотя бы, чтобы прекратить это чувство неопределенности. Я видел его глаза, я видел похоть, которая отражалась в них тогда. Я точно знал, чего хотел этот вампир, но не мог понять, почему он отрицает собственные желания. Его эмоции и чувства читались, как открытая книга, но он прятал их в себе, противился, боролся с самим собой.
