— Ты говоришь о нем: «был».

Прозрачный взор стал ярко алым. Спутник сжал мои пальцы до хруста костей, даже не замечая причиняемой боли, черты лица его стали резкими, злыми, жестокими.

— Я сам убил своего друга.

— Мне жаль. У тебя наверняка была весьма веская причина. — Ничего лучшего придумать не получилось, да и по правде говоря, я не знала, как утешить в такой ситуации. Самым приемлемым выходом было просто замолчать, что и пришлось сделать.

— Не хочу унижаться оправданиями. Мои поступки, правильные они или нет, остаются только моими. Это тюрьма в которой не может быть помилования.

Дальнейший путь мы продолжили в молчании. Постепенно крупная ладонь расслабилась, позволяя чуть высвободить онемевшую руку.

Скоро впереди показалось поместье Орианы. Хозяйка радушно вышла навстречу, нежно обняла Детлаффа, чуть дольше положенного задержавшись руками на его широких плечах и дружелюбно кивнула в мою сторону, словно конфликта вовсе и не было. Ее лицемерие злило. Чего добивается эта брукса? Боится гнева Эретайна по поводу меня? Или может считает, что человеческая девка совсем не повод надолго заострять внимание? Вот только покровитель так определенно не думал… Или мое заинтересованное сознание вновь выдавало желаемое за действительное?

Вампиры непринужденно беседовали устроившись на террасе, а я медленно прогуливалась вдоль увитых плющом перил, ощущая себя ненужной, игрушкой забытой ребенком на улице.

— Почему ты взялась помогать Филиппу? — лицо Детлаффа ничего не выражало, будто тема, затронутая им так внезапно, не отличалась от всех обсуждаемых ранее ни на кнат.

— Не подумай только чего дурного! — замахала в притворном ужасе вампирша, нежно улыбаясь при этом. — Лея осталась без твоей поддержки, а ее запах во всем Боклере услышать можно. Я решила, что покровительство влиятельного вампира пойдет ей на пользу, а юный Мурлегем просто умолял принять участие в качестве посредника, поскольку мы близки с тобой и Регисом.

— Мейлея принадлежит мне и находится под моей защитой и опекой. — Эретайн спокойно покачивал вино в прозрачном бокале, взирая внимательным взглядом на собеседницу.

— Рада слышать, что ты вновь обрёл стаю. — Лучезарно улыбнулась Ориана, демонстрируя крайнюю степень доброжелательности.

— Только планы Филиппа включали скорее меня, чем ее. — Наклонил голову в знак почтения к высказанной сердечности, вампир.

— Ты ведь покинул Боклер? — непонимающе подняла изящные брови хозяйка.

— И тем не менее.

— Что ж, мне легко понять спесь этого юноши. Звание полукровного статус не красит, но глупо было бы полагать, что ты оставишь пощечину без отмщения.

Детлафф снисходительно улыбнулся, опуская взор в свой кубок.

— Хотя технически в венах мальца и течет бессмертная кровь, ведь Винсент — чистокровный вампир, хотя и не Первородный, однако все же победа в таком поединке весьма сомнительна.

— Считаешь, что Филипп хотел спровоцировать дуэль и попытаться убить тебя? — ошарашенно произнесла рыжеволосая бестия, опуская безвольной рукой бокал на стол. — Это никогда не одобрили бы ни кланы, ни Скрытый.

— Подобный подвиг предаст исполнителю такую значимость, что при всем недовольстве, остальные станут его бояться… А Скрытый все меньше интересуется жизнью по ту сторону пещеры. Он хочет домой, остальное не имеет для него значения.

— Отчасти ты прав, конечно. Но силы несомненно не равны.

— Если не вывести меня из равновесия, спровоцировав бешенство, — больше себе произнес Детлафф. — Тогда шанс мог бы представиться.

— Неужели Филипп решился на подобное?

— Отваги Мурлегемам не занимать. Вспомни, как ринулся Винсент на защиту вновь обращённой возлюбленной от гнева амбициозного отца.

— О да! Хагмар был в бешенстве! Единственный сын выбрал в жены смертную женщину, да ещё и обратил ее в себе подобную, — брукса мечтательно закатила глаза, словно была свидетельницей описываемых событий.

— Бойня вышла кровавая. Казалось Первородный готов истребить всех: и людей и вампиров разом, — усмехнулся воспоминаниям Детлафф с некоторым налетом превосходства, из чего я сделала вывод, что он участвовал в перепалке, а Ориана — нет.

— Сенклер как-то рассказывал мне о тех событиях, но подробностей новообращённый не знает разумеется.

— Конечно. Война случилась задолго до вашего с ним рождения, — вампирша неприязненно скривилась, при упоминании своего статуса. — У Хагмара были все шансы стать королем, сплотить нас под своими флагами, если бы не дикая кровожадность, направленная и на собратьев в том числе. Он не знал границ спесивого высокомерия.

— Это ты ведь заточил главу клана Мурлегем в клетку тогда?! — Ориана чуть кубок не выронила от возникшей внезапно догадки.

— Да. Хотя подвиг не был единоличной заслугой, нас было много, а армия Хагмара наводила ужас, стоило ему подать сигнал к атаке… и все же мы победили. Участь поверженного властителя прискорбна: голодать веками в двимеритовой тюрьме, без права помилования. А какой позор для высокомерного Первородного.

— Так может произошедшее — месть?

Детлафф саркастически усмехнулся.

— Внук воспылал любовью к деду, которой ненавидит само его рождение больше, чем Сопряжение Сфер?

— Но в этом случае схватка с тобой обрела бы оправдания в глазах других Первородных.

— Несомненно. И все же слабо верится, что столь хитроумный план — продукт его молодого, хоть и амбициозного ума.

— Может Винсент?

— Вряд ли. Он занял свое место в обществе. Женился на Офелии. Старший Мурлегем счастлив и не нуждается в одобрении. Кстати, для чего они прибыли в Боклер?

— Вина отведать, — усмехнулась вампирша. — И посмотреть, где можно пристроить чёрное солнце Нильфгаарда. Кажется господа получили приказ прямо отсюда; у нас ведь есть кому передать послание. Тебе конечно известно, что много лет вся эта династия выполняет задания императорского дома.

— Конечно. Интриги — любимая ипостась Мурлегемов.

— Стоит ли винить Филиппа в том, что он сын своего отца? — рассмеялась Ориана.

— Не стоит, — спокойно согласился Детлафф.

Беседа поменяла направление и ушла в сторону пространного обсуждения знакомых, погоды и планов на будущее. Когда уже совсем стемнело и теплые сумерки затопили террасу, подвыпившая вампирша невзначай накрыла ладонь Детлаффа, покоящуюся на столе, своей, увлеченно щебеча о нравах аристократов Боклера, вампир безразлично взглянул не нее, но отстраняться не стал, это взбесило куда сильнее елейного тона благодетельницы.

— Мне кажется, что Анна-Генриетта слишком увлечена балами и традициями, — произнесла я, непринужденно вклиниваясь в разговор, при этом подошла сзади к Эретайну, огладила смольные волосы, запуская пальцы в чуть жёсткие пряди и соскользнула ладонями на плечи вампира, недвусмысленно демонстрируя свое положение.

Не отвлекаясь от беседы, он медленно высвободился и провел крепкими пальцами по тыльной стороне моей руки от запястья до самых кончиков ногтей, словно одобряя поведение подопечной. Прозрачный взор не поменялся ни на кнат, выражение грубого лица осталось при этом прежним, а по моему позвоночнику потекла сладкая дрожь, побуждая прикрыть глаза.

Яркий взгляд хозяйки сверкнул разочарованием, движения стали резкими, губы сомкнулись в тонкую линию, но скоро она вновь обрела прежнюю непринуждённость, продолжив беседу с прерванного момента.

Уже заполночь Детлафф поднялся, выражая желание уйти. Брукса подалась было к нему, намереваясь обнять на прощание, но натолкнувшись на жёсткий, колючий взгляд, все же не решилась. Ощущая, как в крови кипит эндорфин победителя, я непринужденно вышла вперёд, обвила ее хрупкие плечи, чопорно расцеловала в обе щеки и отошла, застыв за плечом покровителя. Ей это совсем не нравилось. Похоже наша очаровательная Ориана заинтересована в Детлаффе. Уж не это ли подтолкнуло её к участию во всех вышеозвученных интригах?

***

Мы неспешно возвращались домой, расслабленно беседуя. Эретайн чаще стал обращать взгляд в мою сторону, отвечая однако, по обыкновению односложно.