В комнате было чертовски душно. Взяв в руки протянутую уже открытую бутылку, он немного отпил, поставил на ближайший столик и продолжил копаться в вещах. Завтра у него должна была быть репетиция в обед, а уж вечером… Он любил представлять, как блистает на сцене, как сводит всех с ума красотой своего тела. Оказалось, чувствовать себя желанным и не давать до себя дотронуться намного приятнее, чем чувствовать себя так и давать желаемое человеку.

— Как там говоришь те…

Донхэ резко распахнул глаза, хватаясь за руку, закрывшей ему рот и с силой потянувшей назад. Сердце на секунду остановилось, а где-то в желудке застрял ком паники. Он не мог поверить в то, что сейчас происходит.

Оказавшись на диване и больно ударившись спиной о спинку, Донхэ попытался встать, но его резко повело.

— Что, блять, происходит?! — почувствовав, как его руки заводят за спину и пытаются связать, он стал сопротивляться, но всё сильнее чувствовал слабость.

— Тебе не нравится? А я был уверен, что тебе такое нравится. Разве не так всё происходит в порно? Ты выглядишь мило, когда тебя трахают. Кажется, ты реально от этого тащишься, — мило улыбнулся парень, смотря в переполненные ужасом глаза Донхэ. Блондин понимал к чему всё идёт, и быть изнасилованным у него не входило в планы.

— Прекращай пороть чушь. В порно не насилуют, а ты собрался меня изнасиловать. Лучше отпусти и я не скажу никому об этом…

Но в ответ последовал лишь смех.

— Какой ты шумный и не по делу, — тяжело вздохнув, парень отошёл, что-то ища. Донхэ попытался хотя бы встать с дивана, но силы будто бы покинули его.

— Не пытайся, я подсыпал тебе убойную дозу. Этот наркотик медленно, но уже действует.

Донхэ затравленно посмотрел на кляп с крупным шариком. От собственного бессилия и нахлынувших воспоминаний он задышал чаще, чувствуя подступающую панику. Его подловили как мальчишку, но он и не ожидал такого удара в спину.

Вспомнился тот первый раз на кастинге. Грубость, граничащая с насилием, грязные слова и кляп во рту точно такой же, чтобы не просил остановиться, чтобы не был слишком громким. Внутри что-то ломалось от всей этой ситуации.

— Не надо… Убери это…

Он вновь попытался встать, выбраться из ловушки, в которой оказался случайно. Этот парень ни разу не проявлял в его сторону даже намёка на подобное поведение, а сейчас… Он чувствовал, что его пытаются сломать, успокаивая тем, что это тоже самое, что происходит в порно.

Думалось плохо, но блондин вспомнил о том, что ему должны принести вино. Он сам слышал, как этот ублюдок кого-то просил принести… Может быть тогда… Или будет только хуже…

— Блять, не дёргайся!

Под руку попал ремень с крупной пряжкой. Замахнувшись, он ударил Донхэ по ладоням несколько раз. Мужчина вскрикнул, не в силах даже спрятаться или сгруппироваться. Челюсть свело от большого резинового шарика во рту, который он обхватил зубами, оставляя следы. За дверью слышалось какое-то копошение, голоса. Донхэ даже показалось, что он услышал голос Хичоля.

Руки парня застыли на ширинке блондина, а потом резко поменяли траекторию, развязывая руки и расстёгивая на затылке кляп. Послышалась ругань Хи и его возмущения о том, что Донхэ нельзя пить, а он снова просит вино и заставляет кого-то бегать. Блондин обессиленно лежал на диване, не пытаясь даже вытереть скопившуюся на подбородке слюну. В глазах стояли слёзы. Парень выскочил через другую дверь, оставляя его одного.

Вдруг в комнату ворвался Хичоль, ведя за собой милого мальчика лет восемнадцати, всего бледного и перепуганного. Кажется, Ким высказал ему всё за прихоть Донхэ. Хичоль уже было хотел начать говорить, но замер, не понимающе смотря на спину младшего.

— Донхэ.?

Выгнав мальчишку и попросив закрыть дверь, он подошёл к дивану, присаживаясь рядом на корточки. Подумалось, что у Донхэ резко случился приступ депрессии, но его пустой взгляд в никуда очень пугал, а ещё слёзы, застывшие в глазах…

— Что случилось? — осторожно спросил Хи, неуверенно прикасаясь к плечу младшего и чувствуя дрожь. Взгляд упал на кровь на ладонях. Кожа лопнула от ударов пряжкой ремня, но Хичоль подумал о том, что Донхэ сам причинил себе вред.

— Ты… Опять за своё? Донхэ, ты под чем-то, да? Почему всё так, боже… Давай, вставай. Отвезу тебя в больницу. Нужно тебя прокапать…

Донхэ не мог даже ответить что-либо. Сил не было вообще ни на что. Хотелось просто закрыть глаза и отлежаться день, два. Может и больше. Когда-нибудь да станет легче. Сейчас он был морально убит. Тот человек показал ему как его видят другие. Те, кто находятся в зале и смотрят на него, те, кто просто узнают его, но боятся подойти.

— Нет… Я хочу домой…

Попросил Хэ, еле ворочая языком, прикрывая глаза и чувствуя как слёзы текут по щекам. Всё остальное было как в тумане. Он не чувствовал абсолютно ничего, даже прикосновений к себе. Отдалённо слышал голоса Хичоля, Хёкджэ, Шивона. К горлу постоянно подкатывала тошнота.

Хёкджэ не понимал, что происходит. Всё началось со звонка на телефон. Звонил Донхэ, но услышать встревоженный голос Хичоля было крайне неожиданно. Мужчина сразу же развернулся и поехал в сторону клуба. По словам Кима, он понял лишь то, что Хэ — скотина, нажрался какой-то дряни, не хочет ехать в больницу, и кажется, повредил себе руки.

Донхэ и правда был плох. Пришлось тащить его на руках до машины. На все вопросы он никак не реагировал и это пугало. Но всё оказалось не так плохо. Из-за большой дозы, мышцы полностью расслабились, плюс усталость за день. Врач успокоил мужчин, но оставил Донхэ на пару часов, чтобы прокапать.

Хичоль уехал обратно в клуб, всё же работу никто не отменял, к тому же Шивон сегодня не мог его подменить, поэтому Хёкджэ остался один на один с собой в пустом коридоре больницы. Он сидел у палаты, хотя врач разрешил зайти внутрь. Для него было новостью узнать кем работает Донхэ на самом деле. На панике Хичоль выдал всё, но… Хёкджэ не чувствовал обиды. Наверное, он понимал свою глупость, ведь он не спрашивал у Донхэ. А младшему это и на руку.

В половине четвёртого утра, он смог забрать Донхэ из отделения. Младший уже более или менее мог двигаться, хотя всё ещё держался за Хёка, чтобы не упасть.

— Что произошло? Я знаю про твою работу, Хэ. Можешь не врать, — проговорил Хёкджэ. Он всю ночь пытался собрать мысли в кучу, чтобы поговорить с Донхэ.

— Хотелось расслабиться… Ничего такого, — отмахнулся он, боясь говорить правду. Страх был не оправдан ничем. Язык просто не поворачивался сказать как есть. Взгляд упал на забинтованные руки. Он видел синяки, которые уже проявились и было видно, что это сделал кто-то. Но Хёкджэ был слишком уставшим. Через два часа вставать на работу, а он ещё и дома-то не был. Наверное, Мео с ума сошла…

Оказавшись дома, Донхэ никак не отреагировал на щенячий восторг питомца, пытаясь нигде не завалиться, поэтому Хёкджэ пришлось изображать радость, и потратить ещё немного сил на то, чтобы накормить собаку и доползти до кровати.

========== Часть 16 ==========

Донхэ стал долго спать, выходил из дома лишь по необходимости и общался очень мало, даже с Хёкджэ. Из-за серьёзных гематом на руках, на время пришлось забыть о танцах и работе. Старший всё пытался начать разговор о том вечере и в принципе о работе младшего, но Донхэ игнорировал, предпочитая промолчать, чем ответить. Сейчас не было сил ни на что. Он боялся, что это повторится, что его принудят. Отношение к нему как к вещи, шлюхе или кукле пугало, ведь он был человеком, который всё чувствовал, который также как и все имел право на нормальную жизнь, на любимого человека.

Уже который день он чувствовал себя подавлено. Руки почти зажили, остался лишь маленький шрам, как напоминание.

Хотелось завернуться в одеяло и никуда не выходить. Мео лежала около кровати на ковре, сторожа хозяина. Возможно, она чувствовала, как тому сейчас плохо. Самое обидное в этой ситуации было то, что Хичоль считал его конченным ублюдком. Но это была не его вина.